Зелёный ужас. - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 22

— Сообщение я должен передать устно, — пояснил тот. — Оно предназначается только для доктора и вряд ли будет кому‑нибудь понятно, потому что оно состоит из одного слова, да и то зашифрованного.

— Черт бы побрал эти шифры, — прошептал Белл.

Олива очнулась у себя в комнате. Снова в заключении! Она прошла в ванную, умылась холодной водой и почувствовала некоторое облегчение..

Несомненно, в поступках Гардинга таился какой‑то глубокий смысл, но что именно вынуждало его действовать по отношению к ней подобным образом, оставалось для нее неясным. Она вспомнила о Белле, и это немного успокоило её. В поисках какого‑нибудь занятия девушка подошла к комоду и занялась исследованием его ящиков. Ящики были пусты, за исключением одного, запертого на ключ. Она вспомнила, что у нее в сумочке лежит связка ключей.

— Теперь я становлюсь дерзкой, — подумала она и, вытащив ключи, попыталась отпереть ящик. Попытка её увенчалась успехом. В ящике оказалось несколько предметов женского туалета и потрепанный толстый портфель, набитый листами бумаги, исписанными мелким женским почерком.

Почерк показался ей до странности знакомым. Несомненно, это был почерк женщины. «Где мне приходилось видеть этот почерк?» — размышляла девушка.

На первом листе было написано: «Аргентина. "Альзигар Отель", Фурнос, владелец Мигуель Порконенне, Индекс 2».

Олива онемела от изумления и, придя в себя, стала знакомиться с дальнейшими фамилиями на листе. Через несколько страниц красовался заголовок «Канада». Теперь ей стало ясно, что именно представляли собой эти листы. Эти листы были результатом работы, порученной ей Беллом, — это были списки путей сообщения, отелей и их владельцев. Недоставало лишь указаний и ссылок на инспекторов полиции и судей. Наконец ей удалось узнать и почерк.

— Почерк Гильды Гордон! — воскликнула она. — Но что все это означает?

Она еще раз осмотрела комод и вынула из него все бумаги, также мелочи, свидетельствовавшие о том, что Гильда Гордон бывала частой гостьей в этом доме. Олива обнаружила в комоде небольшую шкатулку. Шкатулка была окована металлом и служила как бы маленьким несгораемым сейфом. Нажав на пружинку замка, Олива без труда открыла её. Шкатулка была заполнена плотным картоном, при ближайшем рассмотрении оказавшимся асбестом. Очевидно, он служил для того, чтобы уберечь что‑то ценное от возможного пожара. Сняв предохранительный слой асбеста, Олива обнаружила всего один незапечатанный конверт. Она вынула из него содержимое и почувствовала непреодолимое желание расхохотаться.

В конверте лежала всего‑навсего одна квитанция. Квитанция эта была выдана частной закладной конторой братьев Розенбаум в Лондоне и удостоверяла, что означенные братья приняли в заклад простые никелевые часы, под которые были выданы десять шиллингов. Квитанция была выписана на имя Гардинга. Что означала эта квитанция, Олива не могла понять.

Несомненно, Гардинг не был из породы тех людей, что вынуждены, нуждаясь в десяти шиллингах, закладывать часы. Чего ради отнес он эти часы в заклад и чего ради хранил так тщательно квитанцию? После недолгого колебания Олива положила конверт в шкатулку и заперла её, а квитанцию спрятала в укромном уголке ящика комода. Услышав стук в дверь, она захлопнула ящик и воскликнула:

— Войдите!

Дверь отворилась, и на пороге показался тот самый человек, который настиг её в саду и отнес в комнату. Что‑то страшное было в его облике. Казалось, что он нетрезв.

— Не шумите, — сказал он, — не то услышит Грегори и мне несдобровать.

Она заметила, что ключ остался с наружной стороны двери, а человек даже не попытался извлечь его из замочной скважины. Затем он захлопнул за собой дверь.

— Меня зовут Бриджерс, — сказал он. — Гардинг, должно быть, говорил вам обо мне. Я Гораций Бриджерс… — и он достал из кармана небольшую черепаховую табакерку. Постучав по крышке указательным пальцем, он открыл её и протянул Оливе. Табакерка наполовину была заполнена блестящим белым порошком.

— Возьмите понюшку, — сказал он, — и все заботы улетучатся мигом.

— Благодарю вас, нет, — она недоуменно посмотрела на него. — Я не знаю, что это такое.

— «Белый ужас», «белая пыль», — прохихикал Бриджерс, — и нечто лучшее, чем «зелёная пыль». Не так ли? Как вам угодно, — продолжал он, пряча табакерку. — Вы отказываетесь от рая на земле.

Казалось, что незнакомец чего‑то боится. Он все время прислушивался к окружающему и замолкал на полуслове. Для Оливы было большим облегчением то, что он не делал никаких попыток приблизиться к ней. Несомненно, он находился под действием. какого‑то наркотика. Глаза его расширились и сверкали необычным блеском, руки, белые и подвижные, ни минуты не оставались в покое.

— Меня зовут Бриджерс, — повторил он. — И я буду брачным свидетелем Гардинга. Вам ведь известно, что здесь происходит?

— Что здесь происходит? — повторила девушка.

— Что здесь происходит? Что здесь готовится? Я попытался выжать это из Грегори, но он хранит молчание. Чего ради посылаются люди в Канаду, Америку, Австралию, Индию? Будьте милы по отношению ко мне и расскажите, в чем тут дело. Я был и в конторе. Там тысячи запечатанных конвертов и в конвертах деньги, пароходные билеты. Тысячи заполненных телеграфных бланков. Меня не проведешь. Чего ради прибегает он к помощи свихнувшихся ученых, таких, как Сперанца, Мексон, я? Почему он избегает работы с молодыми питомцами университетов?

Из того, что она услышала ей стало ясно, что для Бриджерса она была в этом доме не пленницей, а добровольной помощницей Гардинга в его начинаниях. По‑видимому, Бриджерс плохо понимал то, что происходило а этом доме.

— Я расскажу вам обо всем, после того как вы меня доставите обратно в мою квартиру, — сказала она. — Здесь я не располагаю нужными мне доказательствами.

— Вы ведь знаете, что мне нельзя отсюда отлучаться, — рассмеялся Бриджерс. — Вы ведь все знаете. Я неоднократно часами наблюдал за тем, как вы здесь работали по ночам. Вы писали, писали и писали. Без конца.

Олива поняла заблуждение Бриджерса. Гильда Гордон была примерно её роста и с фигурой, похожей на её. Бриджерс, видевший её издалека, решил, что ночной посетительницей этой комнаты была Олива.

— Чего ради вы хотели убежать? — неожиданно спросил он, но девушка сумела отвлечь его внимание от этой темы.

— Так что же вы хотите, чтобы я вам рассказала? — заговорила она. — Вам известно не меньше, чем мне.

— Мне известно далеко не все, — сказал он. — Я знаю только, что он собирается жениться на этой девушке. Когда свадьба?

— На какой девушке? — переспросила Олива.

— На Крессуелл, или Предо, или как там она зовется, — ответил Бриджерс. — Она служила в магазине, а на самом деле она…

Овладев собой, Олива спокойно спросила:

— А почему он решил жениться именно на ней? — Вы что, считаете меня дураком? — ухмыльнулся он. — Всем известно, что она с миллионным приданным.

— Миллион приданого? — в голосе девушки зазвучало неподдельное изумление.

— Ну конечно, — ответил он. — Она — наследница состояния старого Миллинборна.

Внизу послышались шаги, и Бриджерс поспешно выбежал из комнаты, оставив дверь незапертой.

Она подождала несколько мгновений и выскользнула на лестницу. Очутившись на площадке перед второй дверью, она чуть не вскрикнула от радости — Бриджерс впопыхах не закрыл выдвижные двери. Она стремительно сбежала по лестнице и очутилась в большой столовой, которая была пуста. Олива бросилась к входной двери, быстро открыла её и попала прямо в объятия Гардинга.

Когда в Лондоне случается какое‑нибудь особенно крупное преступление и когда внимание всего населения приковано к преступникам, а их имена на устах у каждого мужчины, каждой женщины, каждого едва научившегося говорить ребенка, то и тогда вы сможете найти в Скотленд‑Ярде отделение, в котором ничего не будет известно о случившемся. Офицеры этого отделения не будут интересоваться происшедшим преступлением, а если кто‑нибудь из них и будет осведомлен о фамилии жертвы или преступника, то это будет чистой случайностью. Это отделение Скотленд‑Ярда, до такой степени индифферентное к тому, что совершается преступным миром в пределах Соединенного королевства, занято другим делом: оно занято преступлениями, совершающимися за пределами Англии. Центр этой организации помещается на берегу Темзы, но ответвления её вы найдете и в Париже, и в управлении шефа полиции в Пекине. Это отделение очень слабо знает о том, что таит в себе преступный мир Лондона, но зато оно досконально осведомлено о действиях чикагских бандитов или о новых выступлениях какой‑нибудь тайной организации в Китае. И отделение это именуется отделением П.‑в.