В западне - Кунтс Стивен - Страница 90
- Предыдущая
- 90/126
- Следующая
– Так что, черт возьми, здесь не так, как везде? – спросил Джейк.
– Все зависит от того, к кому вы обратитесь с этим вопросом. Черные борцы за права и политические лидеры – а они все проповедники, кстати, – во всем обвиняют расизм. Либералы – нужно быть белым и богатым, чтобы иметь право попасть в эту категорию, – обвиняют правительство, которому, на их взгляд, не хватает сил. Я еще не встречал либерала, который считал бы, что нам хватает своего правительства. И это несмотря на то, что округ имеет один из самых высоких уровней налогообложения в стране, а федеральное правительство тратит на каждого жителя ежегодно по тысяче баксов.
Джек Йоук покачал головой.
– Скажу далее, что школы в пригороде не более хороши, чем любые другие школы в стране. Школы внутри города – хуже некуда, отсев составляет пятьдесят процентов, преступность, наркотики, полное невежество, яд расовой неприязни. Средний житель внутреннего города безразличен, как столб, беден, как церковная мышь, безумен в расовых разборках и живет в трущобах. Он получает правительственные чеки и жалуется на ржавые кастрюли, которые никогда не бывают полны, на мусор, который никогда не убирается, в то время как местные политики ораторствуют, принимают разные позы и на публике демонстрируют свое стремление к социальной и расовой гармонии, а втихаря тащат все что ни попадя, если это не приварено намертво. Они призывают голосовать за Мэрриона Барри, баллотирующегося на пост мэра, хотя прекрасно знают, что этот негр – наркоман и клятвопреступник, потому что Барри – свой человек, хотя он и использует по любому поводу белый истэблишмент в качестве козла отпущения.
– Короче говоря, округ Колумбия – это самая зловонная помойка третьего мира. Местные лидеры – это шарлатаны, демагоги и патологические воры. Школы и больницы разваливаются, десятки миллионов долларов из общественных фондов украдены и растрачены, расизм культивируется, а жалобы на него бесконечны. Журнал «Вашингтон мансли» писал, что столичный округ имеет «самое худшее правительство в Америке», что, вероятно, правда. Один сенатор назвал его самой коррумпированной и самой некомпетентной городской администрацией в Америке. Продолжать?
Принесли заказ. Официантка спросила, нужно ли им еще что-нибудь, но оба отказались. Когда она удалилась, Йоук продолжил.
– Кроме туризма и государственной службы, в округе нет иной экономической базы, ничего такого, что могло бы способствовать укреплению среднего класса. Большинство людей здесь мало что знает и ничего не умеет. Они обвиняют во всех своих бедах правительство Соединенных Штатов. Если бы это место находилось в Южной Америке или в Африке, Барри объявил бы себя пожизненным президентом, а всех конкурентов расстрелял или посадил в кутузку. Но раз уж им не повезло и они находятся в окружении Соединенных Штатов, они хотят, чтобы эта банановая республика площадью шестьдесят четыре квадратные мили стала пятьдесят первым штатом.
– Почему?
– А почему бы и нет?
– Статус штата здесь не поможет, – жуя, произнес Джейк.
– Конечно, нет, но Мэррион Барри станет губернатором, а Джесси Джексон – сенатором. Демократы получат весомую прибавку в Палате и в Сенате. А вы чего хотите?
– Вы действительно циник, Йоук!
– В вас, Графтон, сидит хорошо оплачиваемый бюрократ, хотя вы и носите мундир моряка. Я уже три года работаю здесь репортером. Каждую ночь я вижу трупы. Я провожу вечера в отделениях скорой помощи Центральной окружной больницы около детей, над которыми надругались, избитых до полусмерти жен, перебравших наркоманов, около раненых, которые не скажут, кто в них стрелял. Я постоянно бываю в залах суда и вижу, как адвокаты и прокуроры идут на сделки за спиной подсудимых. Я иду к чиновникам и вижу те же старые знакомые продажные лица снова и снова. Я беседую с жертвами ограблений, мошенничества, краж и угонов автомобилей. Людской шабаш – вот название игры, в которую я играю, мистер. А чем, черт возьми, занимаетесь вы?
– Три года, – игнорируя вопрос, вздохнул Джейк Графтон. – Много, хотя и не так чтобы очень.
Журналист как-то сразу осунулся, и не мудрено – день для него выдался таким же длинным, как и для Джейка.
– Вероятно, вам хотелось бы, чтобы я сказал – десять лет, – ответил он. – Давайте для красоты стиля изменим, пусть будет десятилетний опыт.
– Йоук, вы плывете по сточной канаве в лодке со стеклянным дном. Рано или поздно оно разобьется, и вам придется окунуться и пуститься вплавь.
– Вы считаете, я тоже заслуживаю обвинений во всем этом?
– Я читаю газеты и не видел ничего похожего за вашей подписью.
– Вам следует более внимательно читать газеты, – сказал Йоук. Он потер щетину на щеке. – Есть целая плеяда очень талантливых людей, которые постоянно бьют тревогу. К сожалению, мало кто слышит, и еще меньше тех, кто что-то делает.
Джейк глотнул кофе, откусил сэндвич. Прожевав и проглотив, он спросил:
– Вы слышали о затее с Национальной гвардией? Во что все это выльется в том городе, который вы мне описали?
Йоук задумался. Он отхлебнул кофе и сдобрил остаток сэндвича горчицей.
– Я не знаю. Если гвардейцы продемонстрируют эффективность и выдержку, то, вероятно, террористы затихнут и все уладится. Если они не будут задирать всех подряд, то Куэйл станет нашим следующим Президентом.
– Вы не уверены в этом?
– Если бы все зависело только от них, капитан! Разве кто-нибудь из нас еще вчера мог подумать, что такое случится?
Графтон заметил, что официантка смотрит на них, и поднял пустую чашку. Она подошла с кофейником и налила ему еще кофе.
Проглотив последний кусок сэндвича, Йоук продолжил:
– В этом городе десятки тысяч людей уже по горло сыты наркоманией и политикой. Они требуют действий. Кроме того, у них, как обычно, есть еще и частные интересы. Что-то должно произойти.
– Что вы имеете в виду? Будет революция?
– Отделения скорой помощи переполнены, убивают невинных людей, на детей не обращают внимания, в тюрьмах полно заключенных, полицейские сражаются с бандитами. Сейчас, скажу я вам, многие люди просто устали ходить на похороны и закрылись броней равнодушия. С них уже хватит. Знаете что? Я не думаю, что у наших политиканов есть наготове решение этой проблемы. Они постоянно лавируют между струями дождя, пытаясь не намокнуть. Эта игра занимает их целиком. Они во всем обвиняют нехороших колумбийцев, белый истэблишмент, Национальную ассоциацию стрелкового оружия, кого угодно, но не себя.
Джек Йоук энергично взмахнул руками.
– Да что там говорить, даже кровожадные диктаторы начинают что-то понимать только накануне своего расстрела.
– Да, – согласно кивнул Джейк.
После минутной паузы Йоук спросил:
– Почему вы поднялись сегодня со ступеней Капитолия, когда кто-то стрелял в Куэйла?
– Растерялся, я думаю.
– Неправда, капитан, что касается вас, то все что угодно, кроме растерянности!
– Интересно было, откуда стреляли. Хотел посмотреть.
Йоук был удивлен.
– Ладно, спасибо за сэндвичи. – Он пододвинул Графтону чек.
– К вашим услугам.
Подъезжая к дому Фримэна, Форд впервые не чувствовал страха. Конечно же, он не станет проезжать мимо. После побоища у Тила Фримэн поставит по взводу у парадного и со двора, и кто-то из них непременно узнает Сэмми Зэта.
Харрисон остановил машину, не доезжая двух кварталов, и дальше пошел пешком.
На улицах было пустынно и тихо. Удивительно спокойно. От легкого ветра тени деревьев покачивались и дрожали в свете уличных фонарей.
Из-за машины он осторожно выглянул и посмотрел в конец переулка. Фонарь на столбе горел, но никого не было видно. Охрана отсутствовала. Странно.
Прячась за машинами, он двинулся по переулку к дому. Еще раз выглянул. Опять никого.
С пистолетом в руке он пошел дальше, стараясь держаться в тени, иногда останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться. Ничего. Задний двор дома Фримэна пустовал.
- Предыдущая
- 90/126
- Следующая
