Операция «Минотавр» - Кунтс Стивен - Страница 57

• Предыдущая
• 57/113
• Следующая

Он запер кухонную дверь за собой и вернулся через задний двор к себе.

У себя в кухне, возясь с кофеваркой, он размышлял о сокровищах Олбрайта, пока горячий напиток, пройдя через фильтр, наливался в чашку. Поставив кофеварку на место и потягивая кофе, он сел на телефон.

Поговорив с тремя людьми, он наконец вышел на того, кто был ему нужен, – специалиста по взрывчатым веществам.

– Ну, что ж, стойкость к высоким и низким температурам и влажности зависит от типа вещества. Сейчас очень популярна чехословацкая марка «Семтекс». Жара ей не нравится, но если она не слишком сильная и не слишком длительная, взрывчатка не утратит своей эффективности.

– А на обычном чердаке ее можно хранить?

– Здесь, в нашем климате?

– Да.

– Не рекомендуется. Лучше всего при температуре, немного ниже комнатной, причем колебаний не должно быть.

– Спасибо.

– Я бы держал в винном погребе.

– Ясное дело.

Допив кофе, Камачо вылил гущу в раковину и отключил кофеварку. Затем вытер стол тряпкой и выбросил ее в мусорное ведро. Он не хотел оставлять следов для жены. В три часа он запер входную дверь и уехал.

В тот самый момент, когда Камачо отъезжал от своего дома, Бабун Таркингтон ставил машину возле больницы в Рино. Когда он зашел в палату, Рита сидела на стуле и беседовала с миссис Дуглас, своей соседкой. Представившись, Бабун устроился на другом стуле из литого пластика, явно рассчитанном на зад значительно меньшего, чем у него, размера.

– Когда тебя выписывают? – спросил он, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее.

– Наверное, завтра. Врач придет через час.

– Ты хорошо спала?

– Да нет. – Она улыбнулась миссис Дуглас. – Так, урывками, правда?

– Да. – У миссис Дуглас был приятный голос. – Впрочем, я давно уже сплю мало. – Она прикусила губу.

– Давай немного погуляем, – предложила Рита. Она встала и затянула пояс халата. – Мы скоро вернемся, миссис Дуглас.

– Хорошо, дорогая.

В коридоре Бабун сказал:

– Я вижу, ты сделала прическу.

– Правда же, я была, как пугало? Утром одна женщина помогла мне. Она сказала, что после этого я буду чувствовать себя лучше, и оказалась права. – Она шла медленно, мягко ступая обутыми в тапочки ногами, засунув руки в карманы. – Бедная миссис Дуглас. Тут столько носятся с моей паршивой царапиной, а сегодня утром пришли две ее дочери и сказали, что ее придется отправить в дом престарелых. Она очень расстроилась. Бабун, это было ужасно – для всех них. Они боятся, что она может снова упасть, и никого не будет рядом – дочери работают, у них свои семьи.

Бабун пробормотал что-то сочувственное. Он никогда не задумывался над проблемами стариков. И сейчас не собирался.

Рита напилась воды из фонтанчика и повернула обратно.

– Я тебя ввела в курс дела. Теперь пойдем и попробуем ободрить ее.

Бабун взял ее за руку.

– Послушайте, леди. Давайте-ка обсудим. Как, черт возьми, вы намерены это сделать?

– Вчера вечером ты поддержал меня. Мне было хорошо просто оттого, что ты рядом. Ты можешь сделать то же самое и для нее.

Бабун осмотрелся, надеясь, что кто-то придет и спасет его. Увы. Снова взглянул на Риту, которая жадно следила за малейшими движениями мышц у него на лице.

– Слушай, я женщин и своего-то возраста не понимаю. Правда, я поднабрался некоторого опыта в отношениях с прекрасным полом, но он не распространяется на восьмидесятилетних дам со сломанной ногой…

– Ты можешь, – сказала Рита с глубокой, искренней верой, схватила его за руку и повела по коридору.

В палате она усадила его на стул рядом с миссис Дуглас. Он бросил было на Риту гневный взгляд, но, заметив, что миссис Дуглас пристально смотрит на него, постарался обратить его в улыбку. Получилась она нервной, вымученной.

О женщины! За то, что ложишься с ними в постель, приходится, увы, расплачиваться.

– Рита говорит, вам предстоят очень серьезные изменения в жизни.

Старуха кивнула. Губа у нее по-прежнему была закушена. Тут Бабун забыл о Рите и представил собственную мать, какой та будет через несколько лет.

– Вам нелегко, – искренне вымолвил он.

– Вся моя жизнь – в саде, где я сажаю розы, и тюльпаны, и разные цветы. Я вожусь в доме, а потом выхожу в сад и смотрю, как они растут. Я не готова расстаться с ними.

– Понимаю.

– У меня уже все высажено. Тюльпанам уже месяц. Этой весной они так хорошо принялись.

– Не думаю, чтобы кому-то из нас хотелось расстаться с тем, что он любит.

– И я не думаю. Но я надеялась, что меня это минует. Мой муж… он умер пятнадцать лет назад от инфаркта, когда играл в гольф. Он так любил гольф. Я надеялась, что в один прекрасный день у себя в саду я… – Она закрыла глаза.

Когда миссис Дуглас открыла их, Бабун спросил, что у нее за сад.

Небольшой, узнал он. Даже очень маленький. Но ей достаточно. Один из самых главных уроков жизни – знать, что достаточно, а что уже лишнее. Надо понимать, что значит достаточно.

– Но, – вздохнула миссис Дуглас, – размер этого «достаточно» меняется с возрастом. Для ребенка достаточно одного, для взрослого другого, а в моем возрасте совсем иное представление о достаточности. Думаю, когда стареешь, жизнь становится проще, остается только самое важное.

– Интересно, – пробормотал Бабун Таркингтон в совершенной растерянности. Он рассерженно сверкнул глазами в сторону Риты. – Вы, наверное, много молитесь?

– Нет. Это все равно, что просить подаяние. Те, кто истово молится, хотят того, что никогда не получат, просто не в состоянии получить. Вроде мира на земле, или обращения всех грешников, или излечения всех болезней. А чтобы доказать, что они действительно хотят того, что получить нельзя, они падают ниц и бьют челом.

– Во всяком случае, они искренне это делают, – заметила Рита.

– А нищие всегда искренни, – парировала миссис Дуглас. – Это их единственная добродетель.

Бабун усмехнулся. Оказывается, миссис Дуглас цинична, как и он, и это ему очень понравилось. Может быть, разница в возрасте не имеет такого уж значения.

Позже он задал еще один вопрос:

– Как, по-вашему, выглядит рай?

– Это сад. С розами и всевозможными цветами. Мой рай, по крайней мере, таков. Каким будет ваш, не знаю. – Миссис Дуглас уставила на него палец, не поднимая руку с кровати. – Вы оба слишком молоды, чтобы тратить время на утешение старухи. Когда вы поженитесь?

Бабун рассмеялся и встал.

– Это вы ей скажите, миссис Дуглас. Она категорически отказывается стать порядочной женщиной. – Он попрощался, и Рига вышла с ним в коридор.

– Спасибо. Это оказалось вовсе не так трудно, правда? – Она сложила руки на груди.

– Держись, Рита. Если тебя выпустят вечером или завтра, позвони мне в общежитие. Я или капитан Графтон заберем тебя и привезем во что одеться.

Она кивнула:

– Приезжай ты, если сможешь.

– Конечно. – Он помолчал. – Чего ты хочешь от жизни, Рита? Что, по-твоему, достаточно?

Она покачала головой. Он подмигнул ей и ушел.

В эпоху, когда рост среднего американского мужчины составляет около ста восьмидесяти пяти сантиметров, у министра обороны Ройса Каплинджера он едва доходил до ста шестидесяти восьми с учетом специально сшитых туфель на пятисантиметровых каблуках. Вполне понятно, что героем и образцом для подражания ему служил Дуглас Макартур, биографию которого он написал десять лет назад. Критики высмеяли эту книгу, а публика, утомленная вьетнамской войной, ее просто игнорировала. Каплинджер, утверждал один умник, стал бы таким же святым, как сам Макартур, будь в этой книге хоть половина правды.

Насколько болезненно перенес Каплинджер эту неудачу, знали, видимо, только близкие. Миру было позволено видеть лишь жестокую эффективность и отточенный интеллект, сделавшие его миллионером к тридцати годам и президентом одной из двадцати ведущих военно-промышленных фирм страны в сорок два. Теперь, обладая более чем стомиллионным состоянием, он истово верил в себя; в мире эгоистичных титанов, в котором он вращался, Каплинджер казался себе гигантом, и, к его счастью, так же считали и другие.

• Предыдущая
• 57/113
• Следующая