Клык Фенрира - Голубева Марина - Страница 53

— Ага… — Алексей иронически посмотрел на юношу. — Значит, в Александры Македонские решил податься? Ну, а я здесь при чем? Я в поход на Индию не собираюсь. Если уж так приключений захотелось, так вон сейчас Россия с Пруссией воюет. Вот и послужи отечеству. Ты ж, наверное, к какому-нибудь полку приписан?

— К Измайловскому, — пробормотал Саша. Он еще больше смутился, покраснел, а голос его задрожал от обиды и с трудом сдерживаемых слез. — Только батюшка с дядей на войну не отпускают. Толку, говорят, от тебя там никакого не будет, тебе, мол, только с книжками у теплой печки воевать. А мне обидно! Да ты не беспокойся, я не буду обузой. Я и стрелять умею, и шпагой недурно владею.

Алексей смотрел на красного, чуть не плачущего юношу и чувствовал себя последней сволочью. Но, представив Сашу со шпагой против толпы разъяренных зомби, решительно покачал головой. «Лучше уж чувствовать себя сволочью, чем увидеть растерзанное тело этого начитанного оболтуса», — мелькнула мысль.

— Нет, извини, друг, но я не могу тебя с собой взять. Дело, которое поручил мне граф, сугубо конфиденциальное, и без его разрешения я эту тайну разглашать не имею права.

Но Саша оказался упрямым и явно не хотел так просто отказываться от своего решения сопровождать ученика Сен-Жермена.

— Ты же знаешь, я разговаривал с господином графом, просил его взять меня в ученики, но он отказал. Понимаю, что не достоин этого звания. Но я хочу доказать обратное — и докажу это! — Юноша упрямо взглянул на Алексея, а затем, помедлив, тихо добавил: — Не прогоняй меня… пожалуйста.

Молодой человек с тоской посмотрел на Семена, который молча стоял в стороне и в разговор господ не вмешивался.

— Ехать бы, барин, надо. — Старый солдат обреченно вздохнул. — А то и так из-за твоих прогулок до ночи в Гатчину уже не поспеем. Вишь, и погода портится, как бы дождь не начался. — Семен озабоченно посмотрел на темнеющее небо и полез на облучок. — Тут верстах в десяти трактир был — там и заночуем, а уж утром решим, что да как.

— Ладно, — махнул рукой Алексей, — поехали, а то, и верно, задержались здесь.

«Дорога долгая, может, и удастся еще как-нибудь избавиться от этого любителя приключений, — подумал он. — Например, пошлем обратно в Питер с «важным письмом» к Сен-Жермену».

Саша сразу повеселел, ловко вскочил на лошадь и, красуясь, загарцевал рядом с рыдваном.

— Друг мой, а ты почему в карете? — спросил оживившийся Воронцов. — Верхом гораздо приятнее ехать, да и быстрее.

— Потому… — буркнул раздосадованный Алексей. В отличие от юного последователя Александра Македонского, он особой радости не испытывал.

— А все-таки? Не поверю, чтобы ты верхом не умел ездить. Может, хворь какая?

— Да нет у меня никакой хвори! — разговаривать, высунувшись из окна кареты, было неудобно. — Просто меня лошади боятся.

— Боятся?! — изумился Саша. — А почему?

— Кто ж их знает? Я спрашивал — не отвечают. Можешь сам спросить, авось с тобой будут разговорчивее.

Саша замолчал, то ли обиделся, то ли размышлял о странном отношении лошадей к своему другу.

Опасения Семена оправдались — дождь все же пошел. Налетел с холодным северным ветром, прошелестел по опавшим листьям, забарабанил по крыше кареты, горохом рассыпался по дорожной пыли. Недовольные лошади зафыркали и пошли быстрее, переходя на рысь.

Алексей, задернув шторку на окне, чтобы брызги не залетали в карету, с некоторым злорадством слушал ругань Воронцова-младшего.

— Потерпи, Александр Романыч, — послышался голос Семена. — Вон за тем лесочком деревушка будет, а в ней трактир справный. В нем господа останавливаются, что в здешних лесах охотятся.

— Да знаю я, — буркнул Саша, — чай, не первый раз этой дорогой еду.

К трактиру подъехали, когда уже стемнело. На широком дворе было людно. Громоздкая карета почти перегородила дорогу к большой избе на высоком подклете[10]. Среди десятка лошадей озабоченно сновали трактирные слуги и вооруженные люди. Вероятно, кто-то из охотников решил переждать здесь непогоду.

Алексей, выбравшись из кареты, поежился под порывом холодного, пропитанного дождем ветра и посочувствовал Саше. Юный искатель приключений утратил свой боевой задор, его волосы, ранее собранные в элегантно завитый хвост, растрепались, а с мокрой, обвисшей треуголки стекала вода. Юноша растерянно топтался в луже, высматривая среди мелькавших во дворе людей того, кто позаботится о его лошади. Но на него — знатного господина — внимания не обращали. Семен сочувственно покачал головой.

— Не переживай за лошадку, Александр Романович. Наш Хенну о ней позаботится, иди в избу скорее, а то простудишься. — Старый солдат вздохнул и тихо добавил: — Эх, дите неразумное!

Внезапно Алексей насторожился — острое чувство опасности заставило его принюхаться. Запах некроманта был так силен, что молодой человек с трудом сдержался, чтобы не зарычать. Он закрутился на месте, высматривая врага, затем, сообразив, кинулся к трактиру мимо удивленно шарахнувшегося Воронцова. Взлетел по ступенькам, с грохотом открыл дверь и ворвался в небольшой полупустой зал, заставленный столами и круглыми табуретами.

Врага Алексей увидел сразу. Тот сидел в центре зала и что-то хлебал из миски, утирая рукавом сальные губы. Рядом примостился звероватого вида седой мужик с бутылкой. Он из нее пил, игнорируя стоящую на столе глиняную кружку. Стук двери заставил некроманта вздрогнуть, он поднял голову от миски, увидел Алексея, закашлялся и, нечленораздельно мыча, стал тыкать ложкой в сторону вошедшего, видимо, стараясь привлечь внимание своего напарника.

Молодой человек не стал ждать, когда эти двое опомнятся, одним прыжком оказался около них и пнул по столу, который вопреки ожиданиям не перевернулся, но массивная дубовая столешница ударила Шнайдера в грудь, и тот рухнул на пол. Дикая ярость пробудила зверя, и Алексей, зарычав, бросился на врага. С трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться зубами в горло, ударил кулаком. Некромант завизжал, брызгая кровью из разбитых губ. Сзади раздалась хриплая брань, и сильный удар по голове заставил Алексея ткнуться лицом в пол. На мгновение молодой человек потерял сознание, но быстро очнулся и рывком откатился в сторону, уворачиваясь от второго удара. В голове звенело, сквозь туман проступила бородатая рожа напарника некроманта. Громила, ругаясь, вцепился ему в горло, приподнял над полом. Алексей захрипел, пытаясь вздохнуть, увидел блеснувшее лезвие ножа и пнул противника в живот, тот охнул, пошатнулся, но хватки не ослабил.

— Алексей, я сейчас! — раздался голос Воронцова.

Бородач вздрогнул, забулькал кровью и рухнул на пол. Молодой человек, с трудом отдышавшись, поднялся и увидел Сашу с испуганными, ошалевшими глазами и окровавленной шпагой в руке. Сзади маячили Семен с Хенну.

— Что случилось?! — Голос юноши дрожал, вероятно, ему еще не доводилось убивать людей, тем более вот так — в спину.

— Погоди! — прохрипел Алексей.

Он увидел испуганно уползающего в сторону кухни некроманта и, стараясь не обращать внимания на головокружение, кинулся за ним. Но догнать не успел. Раздалась громкая ругань, и в трактир ввалились люди, вооруженные ножами и топорами, сгрудились у двери, злобно сверкая глазами и нерешительно оглядываясь.

Молодой человек попятился к стойке, потянув за собой Сашу, за ними отступил Семен. Лишь Хенну, подхватив тяжелый табурет за ножку, вызывающе смотрел на вошедших. В наступившей тишине слышались причитания и поскуливания спрятавшегося за стойкой трактирщика. Оглядывая агрессивно настроенную толпу, Алексей отчетливо понял, что из всей их компании с оружием был только юный Воронцов. Да и то, его шпага, по сравнению с топором, выглядела зубочисткой.

— Гля, братцы! Они Сивого, как порося, зарезали! — заорал выскочивший вперед мужик с топором, увидев лежащего в луже крови главаря. — Бей стервов!

Толпа, матерясь, сорвалась с места. Брошенный Хенну табурет сшиб крикуна на пол, заставив остальных отшатнуться.