Клык Фенрира - Голубева Марина - Страница 27

— Это что, танец? — запаниковал Алексей. — Но я не умею танцевать. Совсем-совсем. Я и движений не знаю.

— Да, это танец. Он называется полонез, и им всегда открывают бал.

Юная девушка на удивление крепко сжимала его руку, и Алексей в растерянности соображал, что хуже — опозориться с танцем или на глазах у всех начать отбиваться от партнерши.

— Да не трусьте вы! — засмеялась Екатерина. — Это простой танец. Тут и уметь ничего не надо, просто вытяните вперед руку и идите торжественным шагом. Только старайтесь попадать в такт. Это нетрудно. Представьте, что вы прогуливаетесь со мной под музыку. Полонез танцуют все, даже дряхлые старики. Вам хотелось бы остаться в одиночестве и привлечь к себе внимание? Нет? Тогда идемте.

Выстроившиеся пары образовали цепочку, как в детской игре «Ручеек», и вслед за хозяином двинулись по кругу. Торжественное шествие время от времени прерывалось поклонами и реверансами, но в основном это была действительно прогулка под музыку. В какое-то время «змейка» выползла из зала в холл, прошествовала по оранжерее, свернула в картинную галерею и снова вернулась в зал.

Вначале напряженный и скованный, Алексей, войдя в ритм, расслабился и даже смог поддерживать разговор со своей спутницей. Правда, говорила больше она. Сначала девушка пыталась расспросить Алексея про Сен-Жермена, но молодой человек отвечал уклончиво, ссылаясь на запрет графа разглашать его тайны. Катя на неразговорчивость партнера не обиделась и с удовольствием начала комментировать гостей, сравнивая их с различными литературными персонажами. Ее замечания и оценки были язвительны, но остроумны. Алексей подумал, что девушка для своих лет умна и начитанна, а он, к своему стыду, даже такой разговор поддержать не может, потому что книг этих не только не читал, но даже о них и не слышал.

Наконец торжественное шествие закончилось, и молодой человек, искренне поблагодарив свою партнершу, поспешил сбежать. Надо было найти Сен-Жермена, а то вдруг он беспокоится. Алексей скептически хмыкнул, подумав, что граф слишком практичен и циничен. Он не будет беспокоиться о ком-то, кроме себя, но все же стоит держаться к нему поближе.

Музыка стихла, и «змейка» полонеза рассыпалась, превратившись в яркую толпу оживленно беседующих людей. Канцлер Воронцов с поклоном поцеловал руку своей партнерше и вопросительно взглянул на нее.

— Не беспокойтесь обо мне, Михаил Илларионович, — улыбнулась дама, — уделите внимание и другим гостям. Это ваш долг хозяина. А я вряд ли успею заскучать в одиночестве.

Отойдя к колонне, дама оглядела зал. «Ах, как же все-таки хорошо, что канцлер решил устроить бал во внеурочное время. До Рождества еще далеко, а тут такое развлечение! И весьма кстати».

Маска позволяла хоть какое-то время оставаться неузнанной или тешить себя этой иллюзией. Но, пока никто не обращал внимания на знатную гостью, можно было спокойно рассматривать собравшееся общество — уже привычное и даже вроде родное стадо тупых, алчных лакеев, готовых выслужиться перед любым, кто сильнее или богаче. Дама хмыкнула, вспомнив, как ее муженек приказал выпороть трех дворян из своего окружения: шталмейстера Нарышкина, генерал-лейтенанта Мельгунова и тайного советника Волкова. Причем выпорол на площади, прилюдно. И ни один даже не подумал возмущаться, и не потому, что боялись, а потому, что ничего оскорбительного для себя в этом не видели. А получив в качестве компенсации денег, так и вовсе обрадовались. Задница, чай, не фарфоровая — заживет, небось.

Графиня Шувалова рассказывала как-то, что служит молебны всякий раз, когда ее муж возвращается от Разумовского небитым. Всесильный фаворит, хоть в трезвом виде и отличался добродушием, напившись, начинал буянить и самодурствовать.

Даму даже не удивляло, что императрица и ее приближенные относились к родовитым дворянам как к холопам и лакеям. Они и были ими. Холопами и ворами. Проследив взглядом за разряженным, как павлин, графом Одоевским, женщина вспомнила, как тот, играя в карты, потихоньку таскал деньги у того же Разумовского. Говорят, аж полторы тысячи рублей наворовал да в шляпе слуге в сени вынес. Даром, что действительный тайный советник и президент вотчинной коллегии, а воровать зазорным не считал.

Дама вздохнула. Каким бы ни было здешнее общество, она должна стать его частью и ни взглядом, ни жестом не выразить своего презрения. А уж коли совсем противно будет, то можно книгу почитать. Молодая женщина улыбнулась, подумав, что книги ее часто спасали. Если бы не они, уж верно, и руки бы на себя наложила. Однако порядочные люди тоже встречались. Нечасто, правда, и ненадолго. Как-то не приживались рядом с ней порядочные — государыня императрица об этом особо заботилась.

Одиночество действительно было недолгим. С ослепительной улыбкой к ней подбежала юная племянница хозяина — Катя Воронцова, одна из немногих, к кому дама испытывала искреннюю симпатию. Девушка была начитанная, веселая, пока не испорченная и не по годам умная, что настораживало и заставляло держать ее на расстоянии.

— Ах, как приятно вас видеть, сударыня! — обрадованно воскликнула Катя. — Добрый вечер, ваше…

— Тихо, тихо. — Дама, смеясь, поднесла палец к губам. — Видите, Кати, я в маске, так что без титулов и имен.

— Как же мне тогда вас называть? — Катя удивленно посмотрела на даму. — Да и есть ли смысл в этом? Вас же все равно узнали.

— Ну, может, и узнали, а виду пока не подают — мне и этого достаточно. А называй меня… ну, хотя бы Софи. Это же мое имя?

— Хорошо, Софи! — Племянница канцлера хихикнула, прикрывшись веером. Было видно, что она действительно рада встрече и с готовностью приняла предложенную игру.

— А скажите мне, Кати, с кем это вы танцевали полонез? — спросила дама, беря девушку под руку. — Такой приятный молодой человек и совершенно незнакомый, что делает его еще привлекательнее. Я заинтригована.

— О, вы не представляете, это ученик самого графа Сен-Жермена, что недавно приехал в Санкт-Петербург.

— Ученик Сен-Жермена? — Софи заинтересованно посмотрела на юную собеседницу. — Как интересно! Но он совсем не похож на француза.

— Он русский, из какой-то дальней провинции. С ним меня познакомил Саша. Братец рассказывал, что Алексей — так зовут молодого человека — сбежал от отца, который не заботился о его образовании, держал вдали от общества и даже не позволял читать. Какое варварство! — Было заметно, что Катя искренне возмущена и сочувствует своему новому знакомому.

— Бедняжка… — рассеянно проговорила Софи, кого-то высматривая в зале.

— Саша рассказывал, что с графом Алексей встретился совершено случайно, а господин Сен-Жермен, разглядев в нем ум, порядочность и способности к магии, предложил стать своим учеником.

— Занятная история… — Дама задумалась, играя веером. — Значит, он недавно в столице и никого здесь не знает… А каково ваше мнение об этом юноше? Он вам понравился? Может, очаровательный ученик мага успел завоевать ваше сердце? — Софи лукаво взглянула на собеседницу.

Катя покраснела и возмущенно фыркнула:

— Ах, сударыня, как вы такое можете говорить! Вы же знаете, что мое сердце уже занято.

— Ну да, там прочно обосновался молодой повеса и лоботряс князь Михайло Иванович. Только сдается мне, что сердце женщины достаточно велико, чтобы там хватило места для многих мужчин. — Софи засмеялась, но, заметив, как смутилась ее юная приятельница, примиряющее сказала: — Ну, не буду, не буду… не обижайтесь Кати. Вы и правда еще слишком юны, чтобы говорить с вами об этом. Вернемся к нашему молодому человеку. Что вы думаете о нем? Каков он?

— Не знаю, что и сказать… — Катя задумчиво поправила оборки на платье. — Он мне показался довольно странным. Производит впечатление дикого лесного зверька — робок, растерян, смущен, но старается держаться с достоинством. Совершенно не образован, видимо, не читал книг и не бывал в обществе. Даже танцевать не умеет.

— А мне показалось, что он неплохо двигается.