Месть древнего бога - Ольшевская Светлана - Страница 22

• Предыдущая
• 22/33
• Следующая

– А-а!!! – раздался короткий пронзительный вопль из глубины дома.

И снова все вскочили, но на сей раз девушки оказались проворнее. Мигом определив источник крика, они вбежали в свою комнату, закрыв дверь перед носом парней.

– Кошмар Ольге приснился, – пояснила Марина, выходя спустя несколько минут из комнаты. – И я ее понимаю – такого натерпеться! Идемте, нечего пялиться.

Компания вернулась на кухню, и профессор продолжил рассказ:

– В общем, жуткое городище было. Тогда же я побывал в ближайшей деревне и имел там разговор с одной занятной старушкой. Она мне рассказала много интересного об этом месте. А также о неких язычниках, которых из века в век словно магнитом сюда тянет. К сожалению, я не сумел тогда сделать правильный вывод из полученной информации и не смог предотвратить несчастья, случившегося с Эдиком Левченко… и с семьей Сычевых.

– А что случилось с Сычевыми? Вы знаете? – стали спрашивать все сразу.

– А разве вы не видели оторванных задвижек на дверях? И не узнали тех, кто пытался увести Ольгу?

– Мы их толком не разглядели, – ответил Степа. – Скорченные фигуры, руки…

– Вот-вот, именно руки! Покрытые мерзким налетом, напоминающим то ли мох, то ли плесень. Именно это и подсказало мне, с кем я имею дело. Похоже, древнюю дрянь все же растревожили.

– Я видел старуху, – заявил Боря. – Слишком хорошо видел. Но я-то видел ее впервые.

– А если б не впервые, то наверняка узнал бы Лизу Сычеву. Я не знаю, что конкретно здесь произошло, но результат всем очевиден. Видимо, старухе – не Лизе Сычевой, а старухе! – понадобились новые слуги, а поскольку молодежи здесь почти не осталось, сошли те, кто ближе жил. Но слушайте дальше. В тот раз нам пришлось срочно уехать, спешно свернув раскопки. А на следующий год мы, набравшись смелости, вернулись и продолжили расчищать городище. Оно оказалось куда больше, чем можно было ожидать от столь древнего поселения.

– А каков его возраст? – поинтересовалась Фишка.

– Примерно третье-четвертое тысячелетие до нашей эры. Жилые дома в нем стояли кругами, и в центре мы нашли капище с алтарем, – мы его только в прошлом году расчистили. На нем был высечен зловещий символ – огромная полуоткрытая пасть, поглощающая солнце. Правда, символ изрядно попортила вода, и кому принадлежала эта пасть, разобрать было нельзя. А под алтарной плитой обнаружилась глубокая яма, полная черепов. Странно, что все это сохранилось в течение столь долгого времени. В общем, поставили мы тогда плиту на место и с гадким настроением отправились отдыхать в наши палатки. Ночью мне не спалось, мысли одна другой хуже лезли в голову, и я не сразу обратил внимание на поспешные шаги снаружи. Среди палаток кто-то ходил, причем довольно долго. А когда я наконец вышел, то никого уже не было. И тут я услышал тихий короткий вскрик откуда-то со стороны раскопа. Долго прислушивался, но крик не повторился. Тогда я проверил палатки – вся группа была на месте, и я успокоился, решив, что послышалось.

А когда мы наутро пришли на раскоп, на алтарной плите была лужа запекшейся крови и около десятка кровавых оттисков ладоней. С ужасом заглянули мы под плиту, но там ничего нового не обнаружили. Видимо, у преступников хватило ума спрятать тело получше. Я в тот день обратился в местную милицию. Мне ответили: нет трупа, нет и преступления. И по-дружески посоветовали не мешаться не в свое дело.

Тогда мы это капище не только закопали, но еще и камнями завалили, чтобы больше ни у кого не было желания использовать его по прямому назначению. Камней, как вы видели, там больше нет, и Ольгу мы сегодня обнаружили именно в этом месте, так что выводы делайте сами.

Вот и все, гаврики. Теперь вы знаете столько же, сколько и я, так что будем вместе разбираться с тем, что здесь творится. Вы ведь, собственно, за этим сюда и приехали, не так ли, господа студенты?

Студенты молчанием выразили согласие, а Фишка заявила:

– Мы с Борькой ничего такого не знали. Но, разумеется, тоже хотим во всем разобраться и как-то помешать этим негодяям. Потому что, судя по всему, если их не остановить, то серьезные неприятности ожидают всех.

Иван Евгеньевич поднялся со своего стула и подошел к окну. За окном светало.

– Ну что, гаврики, будем делать? Ложимся спать и устраиваем себе несанкционированный выходной или идем работать после бессонной ночи?

Боря с удивлением отметил полное отсутствие усталости.

– А знаете, я бы поработал, – сказал Леша.

– Я сегодня уже спать не буду. Может, они снова придут… – протянул Степа.

– Не думаю, что они пожалуют днем, – возразила ему Марина. – Они же дневного света боятся.

– Ты о ком?

– А ты о ком?

– Я о девочках этих – Анюте и Маше…

Все заулыбались, а Лешка сказал:

– А что, могут и прийти. Поэтому ты иди скорее, собирайся, наряжайся, шнурки накрахмалить не забудь, манжеты отутюжить…

Остальные тоже спать не захотели, и вся компания отправилась приводить себя в порядок после ночного переполоха. Вскоре вышла и Ольга, которая, судя по виду, хорошо отдохнула и полностью успокоилась. Она ни словом не упомянула о произошедшем, вела себя как обычно.

А Машка с Анютой и в самом деле пришли. На этот раз они принесли большой формовой хлеб и несколько сладких булок.

– Сегодня там у них снова какое-то архиважное собрание, и мы можем выкроить для себя пару часиков, – пояснила Машка.

Сладкие булочки пришлись очень кстати к утреннему кофе, а потом Леша по своему обыкновению принялся травить байки. Фишка же завязала разговор с Машей. Болтали на самые разные интересующие девчонок темы – о моде, музыке, фильмах. Машка с жадностью выспрашивала, что же нового сняли и спели за эти полтора года, которые ей пришлось провести в изоляции от внешнего мира. Натка довольно долго рассказывала, а потом сама задала вопрос:

– Слышь, Машка, а правда ли, что у этого вашего Дуремара есть какая-то очень важная книга?

Та на минуту задумалась, а потом ответила:

– Это надо у Анюты спросить. Каждый день в дом к Дормидонту ходят несколько женщин и девчонок, чтобы готовить и убирать, и она тоже там бывает. А вот я нет, не удостоили такой чести. Эй, Анюта, иди-ка сюда!

Анюта стояла в коридоре за дверью и разговаривала со Степой. Точнее, Степа что-то рассказывал, а она слушала. Вошла разрумянившаяся, веселая. Степа зашел с ней.

– Слушай, сестренка, тут про какую-то важную книгу, имеющуюся у Дуремара, спрашивают. Ты, случайно, не в курсе?

– Какие-то свитки он прячет в сейфе, – ответила Анюта. – И называет их почтительно книгой. Да я раз видела, он брал один из них с собой, когда все к реке ходили.

Фишка со Степой переглянулись.

– Сдается мне, кое-что начинает проясняться, – пробормотала Фишка.

– Вот бы их раздобыть! – мечтательно протянул Степа.

– Это сложно, – ответила Анюта. – Но при желании можно.

В этот день работа шла еще ударнее, чем вчера. Понемногу обнажался фундамент древнего здания, и не только Боря, но и взрослые поражались невероятной толщине стен – около десяти метров. Уже были откопаны два угла, находящихся на довольно большом расстоянии друг от друга, и, судя по этим углам, здание имело не прямоугольную и не квадратную, а пяти-шестиугольную форму и размерами предположительно догоняло приличный стадион. Предположительно, потому что продолжение фундамента скрывалось под холмом, поросшим лесом. Профессор то и дело ходил вдоль кладки, внимательно ее рассматривал и хмурился.

– Что-то не похоже это на дворец, Иван Евгеньевич! – сказала ему Таня, оказавшись рядом. – Толщина стены такая громадная! Может, это оборонительная крепость была?

Иван Евгеньевич еще больше помрачнел и ответил:

– Я уже не знаю, что и думать. Хорошо бы оборонительная крепость… Но так или иначе, корчевать деревья и срывать холм мы не будем, наше оборудование для этого, мягко говоря, не подходит. Вот досюда расчистим, и достаточно. – Он махнул рукой в сторону бугра. – М-да, похоже, не соврала-таки рукопись насчет гигантского сооружения. А с дворцом я промахнулся – он, наверное, был вон там, где сейчас лес. Докопаться опять-таки не получится.

• Предыдущая
• 22/33
• Следующая