Девушка лучшего друга - Антонова Анна Евгеньевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/22
• Следующая

– Похоже на Питер, – сказал Женька.

– И на Венецию, – добавила Ника.

– А ты была? – оживился он.

– Да, в прошлом году с предками.

– И как?

– Да ничего особенного, вода и вода.

Подобные отзывы я терпеть не могла. Некоторые люди находят особый шик уничижительно отозваться о том, чем восхищаются миллионы: «Мона Лиза» маленькая и страшная, «Черный квадрат» я сам могу нарисовать, в Венеции одна вода, и та тухлая…

Возмущение переполняло меня, но вступать в разговор я не стала, тем более автобус уже перебрался на живописный зеленый остров. Выгрузившись из него, мы гуськом вошли в огромный прохладный павильон, в глубине которого возвышалось нечто грандиозное.

– Мы с вами в музее корабля «Васа», – сообщила Марина. – Единственного в мире парусника, сохранившегося с семнадцатого века. А произошло это потому, что он затонул, едва выйдя из гавани Стокгольма в свое первое плавание, и триста лет пролежал на дне. Корабль отлично сохранился из-за специфических особенностей Балтийского моря: вода малосоленая, и в ней не водятся черви-точильщики, обычно уничтожающие дерево.

– Без соли невкусно, – сострил Женька.

Я отметила про себя, что шутка смешная, но не отреагировала – огромный старинный корабль из потемневшего дерева поражал воображение, пусть даже он не качался на волнах, а стоял под крышей музея.

– А из-за чего он затонул? – спросил кто-то.

– Проводилось следствие, и оно выяснило: строительство производилось по чертежам, утвержденным самим королем, но в проектировании были допущены ошибки, из-за чего корабль получился неустойчивым, со смещенным центром тяжести.

Я смотрела на чудо, которое нам любезно оставили жуки-точильщики, и пыталась представить, что корабль не стоит в музее, а плывет по сверкающей голубой воде под надутыми ветром парусами и флагами.

– «Васа» был богато украшен деревянными статуями, их насчитывается более семисот, – помогла мне Марина. – Их, как и само судно, покрыли яркими красками, так что корабль смотрелся весьма величественно.

– Если он и сейчас немерено крут, что же было тогда? – вслух задумался Женька.

– Это поможет представить макет, – подвела нас Марина к небольшой витрине, за которой находился яркораскрашенный кораблик. – Вот как он выглядел в день своего первого и последнего плавания.

Я пыталась спроецировать нарядную игрушку на мрачную громадину корабля, но у меня никак не получалось – контраст был слишком силен.

– Как его подняли? – поинтересовался кто-то.

– Пытались поднять сразу, но тогда удалось вытащить только дорогие бронзовые пушки. После этого о корабле забыли на три долгих века, и вновь увидел свет он лишь в 1961 году, когда появились технические возможности его подъема на поверхность.

– А почему такое название? – спросил Женька.

– В честь династии королей Васа, правившей в Швеции, – охотно просветила его Марина. – В Стокгольме много мест связано с этим именем, например центральный район Вазастан.

– Малютка привидение из Вазастана! – обрадовалась я. – Дикое, но симпатичное!

– Да, именно там, судя по книгам Астрид Линдгрен, располагался домик Карлсона, который живет на крыше, – кивнула Марина.

– А на какой именно крыше?

– Точно неизвестно, – усмехнулась экскурсовод. – На это почетное звание претендует сразу несколько домов. Адреса она не указала, так что ею может оказаться любая подходящая крыша Вазастана.

– Ну вот, – расстроилась я. – Я, можно сказать, и в Стокгольм-то ехала только для того, чтобы посмотреть на крышу, где Карлсон жил…

– Что ты как маленькая? – укорил Женька. – Ради Карлсона она приехала! Вот корабль «Вася» – это я понимаю, это действительно круто!

Корабль «Вася», как его панибратски окрестил Женька, меня тоже впечатлил, но я из вредности не согласилась:

– Карлсон круче! Ты просто книжку не читал!

Я ляпнула это наугад, но он вдруг согласился:

– Не читал. Только мультик смотрел.

– Мультик отличный, – не могла не признать я. – Но там нет огромного количества приколов из книги. Например, в третьей части родители и брат с сестрой Малыша уехали отдыхать, а его оставили с домомучительницей. И в это же время к ним приехал родственник дядя Юлиус. Брат Малыша сказал: «В хорошей компании мы его оставляем – домомучительница, дядя Юлиус и Карлсон». Вот они втроем зажигали!..

– Воображаемых друзей придумывают неуверенные в себе дети, чтобы скрасить одиночество, – бесцеремонно вмешалась в разговор Ника.

– Какие еще воображаемые? – возмутилась я. – Карлсон настоящий!

– Да уж, настоящий, – хмыкнула она. – Для тех, у кого нет настоящих друзей!

Я хотела запротестовать, что друзей у меня полно и один из них рядом со мной, но потом спохватилась и не стала подставляться. Почему я решила примерить ее слова на себя?

– Мы все же увидим крышу, на которой жил Карлсон, – словно услышала нашу перепалку Марина. – Причем прямо сейчас: мы перемещаемся в Юнибаккен – музей сказок Астрид Линдгрен.

Я победоносно посмотрела на Нику – стали бы устраивать музей каких-то там воображаемых друзей и водить туда вполне половозрелых туристов! – и сочла нашу беседу завершенной.

– Почему тут так холодно? – поежилась я.

Несмотря на прогноз, озвученный Женькой вчера, в Стокгольме было тепло, даже жарко, и после переезда на остров музеев я оставила куртку в автобусе, о чем сейчас здорово жалела.

– В павильоне специально поддерживается низкая температура, – пояснила Марина. – Этого требуют условия содержания корабля.

Я покосилась на Женьку, который с ветровкой теперь на всякий случай не расставался, – нет, желания благородно накинуть ее на мои плечи не наблюдается. Пора бы мне уже выбросить из головы эти романтические глупости!

Первое, что мы увидели, перебравшись к музею Астрид Линдгрен, был Карлсон, парящий над его крышей.

– В целом похоже, – оценил Женька.

И правда – аутентичный Карлсон здорово напоминал нашего мультяшного героя. Я привыкла считать Карлсона именно таким – в книжке тоже были иллюстрации из мультика, – поэтому у меня и мысли не закрадывалось, что он может выглядеть как-то иначе.

В холле музея нас встретили сказочные домики, возле одного из которых я с удивлением увидела знакомых белых бегемотиков на задних лапках.

– Мумми-тролли! – обрадовалась я и сразу озадачилась: – А что они тут делают?

– А что не так? – не понял Женька.

– Их же финская писательница придумала, – пояснила я. – Туве Янсон.

– Не знаю, – пожал плечами он. – Я не читал.

– Мультик смотрел?

– Ага.

– Астрид Линдгрен принимала активное участие в создании этого музея. Именно она настояла, чтобы здесь присутствовали персонажи и других скандинавских сказок, – ответила на мой вопрос Марина.

Я с восхищением рассматривала убранство домиков – все настоящее, в каждый можно зайти, все рассмотреть и потрогать руками, но…

– Жалко, что мы уже такие взрослые, – вздохнула я.

– А что? – не понял Женька.

– В домик не залезешь.

– Нинон, – укоризненно произнес он. – Тебе скоро в институт поступать, а туда же – в домик ей надо!

– Ну и что, – обиделась я. – Почему я не имею права сказки любить?

– Имеешь-имеешь, – снисходительно отозвался он, и мне стало еще обиднее.

– Сейчас вы прокатитесь на поезде и увидите самые яркие сцены из произведений Астрид Линдгрен, – позвала нас Марина. – Там есть звуковое сопровождение, в том числе и на русском языке. Сразу, как сядете в вагончик, выберите его на пульте.

– Ну детский сад, – сморщилась Ника. – Поезд, вагончики, сказочки…

– В чем же дело, не ходи, – пожала плечами я.

В вагончик помещалось шесть человек, и это оказались мы с Женькой, Ника и три наши мамы – несмотря на все капризы, прокатиться не отказался никто. Первым делом Женька наладил на пульте русские комментарии, и мы отправились в путешествие.

Аттракцион был устроен по принципу комнаты страха. Вагончики двигались в темноте, в которой вдруг вспыхивали сцены из самых известных произведений Линдгрен: Карлсон возле своего домика на крыше, Пеппи Длинныйчулок на вилле «Курица», Эмиль из Леннеберги, Рони, дочь разбойника, братья Львиное Сердце…

• Предыдущая
• 7/22
• Следующая