Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/179
• Следующая

Свечки. Свечки сколько стоят? Ну, гривну, ну пять, ну десять — охапка, это крыша. Она же, если он правильно себе представлял, не меньше восьми сотен куда-то дела. Если не больше. И куда?

— Так, Лысый, программа твоего досуга меняется. — Боров хлопнул ладонью по столу, и поднялся.

Парень следил за ним напряженным взглядом.

— Ты теперь ходишь за ней хвостом и следишь: куда, когда и с кем она ходила, ясно? Только не светись. Встречай-провожай там, как и раньше. А так — тенью ходи, чтоб она не засекла. Следи за каждым шагом. И если кто-то подозрительный мелькнут — сразу мне говоришь, усек? И еще, — до того как Лысый успел открыть рот, добавил Вячеслав. — Ты там, когда провожать ее будешь, как-то попетляй, выспроси, на что она деньги тратит.

— А что? — Вовка снова уставился на него с явным непониманием во взгляде. — Агния натворила чего? Да не может быть, вот, зуб даю! Не такая она, Вячеслав Генрихович. Вы не слушайте, если вам кто-то на нее что-то говорит…

— Ну, ты глянь. А, как пацана-то охмурила. — Федот выпустил в потолок облако дыма. — Ты того, часом, не захворал, Лысый? «Третий день — ей, ей не вру! Саблю в руки не беру, И мечтательность такая, Что того гляди помру!» Ты нам тут, от шока — то, от любовного, не откинь копыта. Пойди, морду кому-то набей, что ли…

— Федот! — Рявкнул Боров, не увидев в шутке друга ни хрена смешного.

— Вы что? Я ж не. Не того. Вы не подумайте, Вячеслав Генрихович. Я на нее даже не смотрю. — Лысый, похоже, струхнул куда больше. — Я и в мыслях. Я ж помню. Оно мне надо, проблемы, чтоб на крестницу вашу…?

— Заткнулись! Оба. — Боров глянул на Федота так, что тот даже выпрямился на диване и примирительно поднял ладонь.

Умолк и Лысый.

— Так, ты меня понял? — Он еще раз глянул на пацана.

Вовка кивнул, видимо, не рискуя говорить.

— Лады. Начнешь с завтрашнего дня. А сегодня, — Вячеслав снова сел. — Сегодня это будешь делать ты. — Он перевел глаза на Федота.

— Боров, ты че?! Охренел? А ничего, что у меня свои дела? И я не нянька, сопли вытирать твоей девке? Если влезла куда-то, так и поделом, мозгов наберется…

— Тебе опять морду начистить? — Вячеслав отвернулся к окну.

— Знаешь, лучше морду попытайся набить, чем я буду шляться за этой малявкой…

— А я не хочу. Лень мне напрягаться с утра. Значит, будешь шляться. — Он и сам закурил.

— «Не гунди и не перечь,

А поди и обеспечь,

А не то в момент узнаешь,

Как башка слетает с плеч!..»

Ругнулся Федот, а потом, вместо стихов, выдал поток матов. Лысый просто нервно жался в свой стул, поглядывая то на одного, то на другого. А Борова даже забавляла идея, что Федот будет за Бусинкой следить. Ничего плохого он уже не натворит малышке, знает, что Вячеслав даже его за это по стене размажет. Но может хоть перестанет нос свой совать, куда не надо.

Когда красноречие друга иссякло, Боруцкий повернулся.

— И ты там, если не понял, не светись, ясно? — Он поднял брови, взглядом давая понять, что будет, если друг решит действовать по-своему.

Федот хмыкнул.

— «Действуй строго по закону,

То бишь действуй… втихаря.»

Опять перлы кидает. Успокоился, значит.

— Лысый — свободен. И рот на замке держи. — Боров указал парню на двери. — Перед рестораном Агнию встретишь, не будет же Федот целый день за ней ходить.

Федот на это только хмыкнул, со злым видом дымя сигаретой, которую прикурил от первой.

Вовка предпочел молча кивнуть и слинять из кабинета.

— Падла ты, Боров. — Федот запрокинул голову, уперев затылок в спинку дивана на котором сидел.

Боров хмыкнул. А кто спорит?

Двигаться совсем не хотелось, но Агния заставляла себя делать шаг, а потом еще один. Она опиралась на руку Вячека, держась за локоть мужа, и смотрела на землю под своими ногами. Они уже некоторое время гуляли во дворе, Агния утратила способность следить за ходом минут и часов. Какие-то секунды, казалось, летели мимо нее, другие же, напротив, растягивались до невозможного. И хотелось махнуть на все рукой, попросить Вячека отвести ее назад, в квартиру. Но Агния не поддавалась этому желанию. Пока у нее хватало сил сопротивляться. Сбросив туфли, она стояла на газоне, всей ступней, каждым пальцем стараясь ощутить, прочувствовать теплую и мягкую землю, густую траву, которая щекотала кожу.

В нескольких шагах от них стояли два парня. Охрана. Не такая, к какой Агния привыкла. Эти двое мало чем напоминали Вову, который был рядом с ней с пятнадцати лет и который без малейшего колебания пожертвовал своей жизнью, пытаясь спасти Агнию от нападения. Только и такая жертва со стороны человека, которого Агния всегда считала другом, оказалась напрасной. Несмотря на все старания Вовы, ей не удалось убежать.

Горькие воспоминания не помогали бороться с плохим настроением, не прогоняли апатию, наоборот, казалось, притягивали ее. А Агния так старалась перебороть себя. Искала покоя в ветре, который развевал ее волосы, трепал юбку. Обняла мужа, который будто бы нюхом чуял, когда ей становилось не по себе, и тут же хмурился, тут же пытался поддержать, оказаться еще ближе, чем пару секунд назад.

Ей было очень сложно, и все-таки она пыталась. В какую-то минуту это давалось тяжелее, в следующую — легче. Все казалось таким непостоянным и ненадежным, даже себе самой Агния не могла больше верить. Только Вячеславу, ради которого и старалась.

— Они что, все эти дни стояли под дверью? — Опустив голову на плечо Вячека, она косо глянула в сторону незнакомых охранников.

— Нет, — муж улыбнулся. Обхватил ее за талию. — Я пару месяцев назад купил соседскую квартиру. Ту, где Алина Дмитриевна жила. Парни там сидят посменно.

— Посменно? — Она с удивлением глянула на Вячека. — Их много?

Он, казалось, усмехнулся, но Агния слишком хорошо знала мужа, чтобы пропустить напряженный взгляд и закаменевшие мышцы.

— Достаточно. — Скупо заметил он, и начал поглаживать плечи и затылок Агнии, определенно отвлекая.

«Не так, как тогда», то, что он не досказал. Вячеслав теперь, наверное, до конца жизни не расслабится, что позволил сделать себе год назад.

В этот раз она решила так не рисковать, тем более что Вячеслав Генрихович настолько заинтересовался вопросом ее трат. Агния и не думала, что он заметит, да еще и настолько дотошно станет выяснять, куда она дела свои деньги. Лучше бы заметил все ее попытки стать привлекательней, эх.

Вздохнув, она в последний раз провела по волосам расческой и взялась переплетать косу, растрепавшуюся под шапкой, да и за время пар в консерватории. Так вчера старалась, а все без толку, Вячеслав Генрихович не на нее смотрел, а на полки холодильника. Видно, Агния вовсе не в состоянии привлечь его внимание, что с распущенными волосами, что так.

Обидно, конечно, но что поделаешь.

Закончив с прической, она посмотрела на стопку денег, которую собралась сейчас нести в церковь.

Зачем ей в принципе внимание такого человека, как Вячеслав Генрихович, Агния не задумывалась. Просто хотела этого самого внимания, нуждалась в том. И с каждым днем — все сильнее. Раньше Агния тоже хотела его внимания, но другого, наверное. Участливого и заинтересованного, просто доброжелательного присутствия рядом близкого человека, которым для нее стал Боруцкий. Теперь же ее будоражили и тревожили вовсе иные желания. Особенно вечерами. И ночами, когда она вертелась с боку на бок не в силах уснуть. А уж этой ночью ей и вовсе покоя не было. Агния и молоко пила, и считала, и читать пробовала — только все было бесполезно. Стоило ей вспомнить, как Вячеслав Генрихович стоял около нее у этой самой двери, близко-близко, как шептал, по ее же просьбе, конечно. Но так, что у Агнии и мороз, и жар струились по венам — ни о каком сне и речи уже не шло. Было и жарко и неуютно как-то, и так хотелось чего-то, просто до крику, только знать бы чего именно? И казалось, что каждая нервная клеточка в теле напряжена и раздражена так, что кожа будто зудела при одной мысли о том, как губы Боруцкого скользили по ее ладони, а сам Вячеслав Генрихович почти касался своим лицом ее лица.

• Предыдущая
• 56/179
• Следующая