Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/179
• Следующая

Господи! Да, что же это такое? Он же купал ее все эти дни. Лежал обнаженный рядом. Как же Агния не замечала? Не видела? Неужели, она настолько выпала из реальности, погрузившись в свою боль и оглушенность? И что это, вообще, такое?

Рука Вячеслава вдруг перехватила ее ладонь, некрепко сжав и не позволяя опустить простынь ниже, не разрешая дальше искать такие же следы.

— Вячек? — Агния растерянно посмотрела на проснувшегося мужа.

Он лежал, практически не поменяв положения, только руку опустил, которой сейчас держал, поглаживал ее пальцы. И смотрел на нее. Чуть прищурившись. Внимательно. Настороженно. Упрямо. Но и с какой-то надеждой в этих глазах.

Так. Он был рад тому, что она поднялась, что самостоятельно проявила интерес к чему-то. Однако, определенно, не собирался этот интерес удовлетворять.

— Привет, Бусинка. — Хрипло со сна прошептал Вячеслав, продолжая поглаживать уже ее ладошку. Сжал. Поднес к своим губам. Легко поцеловал. — Выспалась?

Он радовался ее самостоятельному пробуждению, каждому ее движению не по его указке.

Но Агния собиралась выяснить то, что не было ей понятно.

— Вячек? Что это за шрамы?

— Хочешь завтракать? — Сделав вид, что он глухой, Вячеслав положил ее ладонь себе на грудь и потянулся.

Агнии вдруг тоже захотелось. Мышцы словно заныли и спину будто закололо. Но она твердо посмотрела мужу в глаза.

— Я у Федота спрошу. Он мне не соврет. — Заметила она.

— Не соврет. — Согласился Вячек, обняв ее за талию. Подтянул к себе. Устроил свою голову на ее коленях. — Только не очень удобно Федоту будет говорить, когда я сломаю ему челюсть.

Довольно прикрыв глаза, муж прижался щекой к ее животу. Скользнул губами по коже.

— Вячек! — Она попыталась возмутиться, а вместо этого поняла, что ей все же приятно. Очень приятно ощущать его касания. Его ласку. Почему она не задумывалась об этом на протяжении последних дней?

— Бусинка. Забудь. — Вячеслав погладил ее спину своей горячей рукой. — Тема закрыта. Это все уже прошло. Уже не важно. Уже ничем не грозит.

Он поднялся и обнял ладонями ее лицо.

— А вот что важно — это завтрак. И я очень надеюсь, что вместе с любопытством в тебе проснулся и аппетит. Для твоей же пользы. — Вячеслав глянул на нее с явным приказом, читающимся во взгляде.

Агния вздохнула. Сказал так, значит и правда лучше челюсть другу сломает, чем позволит ей что-то узнать. Что она Вячека не знала, что ли? В том-то и дело, что знала.

Есть не то, чтоб хотелось. Но она понимала правоту его требования. И, кроме того, воля к жизни стала просыпаться внутри. Может и не такая сильная, как у ее мужа, но уже куда более ощутимая, чем еще вчера. Она кивнула, отвечая на его вопрос о завтраке.

— И лады. Моя умница. — Довольно кивнул Вячеслав.

Откинув простынь, он поднялся с дивана, еще раз потянувшись, чем снова заставил ее вспомнить это приятное ощущение, почти сладкой боли в мышцах. То, что она не могла испытать все это время.

Даже как-то неловко, испытывая некоторое смущение, Агния и сама потянула мышцы, откинувшись затылком и спиной на подушку. Забросила руки за голову, растягиваясь еще больше.

Это было приятно. Очень.

Быстротечно, мимолетно. Но здорово. И вспомнилось много других мелочей. Касание губ Вячека в поезде, жадность его страсти, его нежность и ненасытность на протяжении нескольких часов.

По телу пробежала легкая дрожь и волоски «встали» дыбом. И почему-то показалось, что если она сейчас дотронется до его щек, то уже ощутит сильнее, ярче покалывание щетины.

Способность чувствовать, ощущать, словно просыпалась, становилась сильнее тем больше, чем больше Агния ее стимулировала своим интересом, тем, что продолжала пробовать, а не свернулась в комок. Что не отрешилась от всего, как делала это вчера, и позавчера, и днем раньше.

И это подтолкнуло Агнию к новому действию.

— Я приготовлю. — Агния поднялась и села на диване, собираясь встать.

Вячеслав обернулся и посмотрел на нее в упор. Целую минут, наверное, смотрел. А потом широко улыбнулся.

— Поможешь. — Кивнул он в итоге, что-то для себя решив.

Она не спорила, только наклонилась, чтобы удобней опустить ногу, на которую села. Тут ее взгляд упал на ноги мужа, и все вдруг без слов стало понятно. Вот, будто Федот все-таки косо глянул на нее и прямо сказал, что к чему.

На правой ноге Вячека, в районе икроножной мышцы, тоже были такие шрамы. Да и на левой, собственно. Но на правой один большой, неровный и такой… Ну, словно кусок кожи зубами вырвали, даже немного с мышцами, как казалось из-за углубления на этом месте.

Зубами.

«Посмотрите, Агния Валерьевна, вам знакомы эти пальцы? Или Щур меня просто обманывает, утверждая, что тело именно вашего мужа бросил гнить на свалке?»

Голос Шамалко вдруг так ясно и четко зазвучал в голове, словно бы она снова стояла перед этим мерзавцем.

У Агнии кровь отлила от лица и в ушах зашумело.

Она покачнулась и села назад на диван, едва успев приподняться.

Свалка — шрамы — зубы… Псы.

— Господи! — Она моргнула, подняв распахнувшиеся глаза на мужа, лицо которого выражало недоумение и страх за нее.

Ужас вдруг стал острым и ярким. Таким сильным, как когда-то, до того, как началась эта проклятая ломка. До того, как ей стали давать наркотики. Просто сбивающим с ног. Ужас из-за понимания. Боль из-за того, что он пережил, с чем боролся, чтобы выжить, несмотря ни на что, остаться живым. Ее найти.

— Что такое, моя малышка? Что, Бусинка? — Муж тут же оказался рядом.

Готовый поддержать, помочь.

А она могла только смотреть на него, пытаясь подавить волны страха, которые все еще гнало по телу ее сердце вместе с кровью. Ее замутило.

— Это собаки, да? — Шепотом спросила она, с такой силой ухватив Вячека за руку, что сама себя удивила. — Все эти шрамы…

Лицо мужа стало непроницаемым.

— Мы закрыли тему, Бусинка. — Тоном того Боруцкого, которого боялись все бандиты в городе, отрезал он.

Значит и правда собаки.

Она зажмурилась. Не потому, что испугалась его. Просто Агнии надо было как-то справиться с такой остротой чувств, внезапно обрушившихся на нее после полного эмоционального вакуума.

Он прав. Прав, конечно. Главное, что Вячеслав жив. Что он смог это все пережить. И теперь рядом.

Вслед за это мыслью на нее вдруг нахлынуло счастье. Может и не такое сильное, как раньше. Но уж куда сильнее, чем она испытывала вчера. Или даже двадцать минут назад, только проснувшись.

Он жив. Господи! Он жив!

Она испытала такой восторг, словно только увидела его, впервые за этот год. Хотя нет, еще сильнее. Тогда она просто погрузилась в шок. Сейчас, полностью осознав, через что ее муж прошел, сколько выдержал, чтобы все-таки прийти за ней, вытащить ее из рук Шамалко — она действительно, пусть на секунду, но ощутила эйфорию.

Да, с горечью, да с металлическим и липким привкусом страха и ужаса. Да, это ощущение не смогло удержаться долго, вновь загоняя сознание Агнии в какую-то тупиковую бесчувственность. Но все же, эта вспышка, этот восторг — они были. И она бросилась к нему, изо всех своих сил обняв Вячеслава, прижалась к его телу всем своим, словно впитывая это ощущение, упиваясь им.

— Я так люблю тебя. — Совсем тихо призналась она.

Но не обреченно, как еще недавно, не напоминая себе об этом, ощущая эту любовь. А про себя, в мыслях, прошептала: «Спасибо, Господи». Впервые обратившись так искренно, так открыто к Богу после того, как думала, что все потеряла. После того, как пыталась лишить себя жизни, разуверившись и в Нем, и в Его милости.

— Ты чего, Бусинка? Ты меня до инфаркта довести хочешь, да? — Вячеслав стиснул ее в ответ с такой же силой. Нет, с большей, пожалуй. Так, что у Агнии ребра затрещали.

— Нет. — Она улыбнулась, ощущая, как следом за этим восторгом, телом и душой завладевает усталость. Но не собиралась поддаваться той.

Если Вячеслав приложил столько усилий, и она не имеет права быть слабой и просто поддаваться этим треклятым наркотикам и желанию вернуть себе остроту жизни с их помощью.

• Предыдущая
• 50/179
• Следующая