Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 135
- Предыдущая
- 135/179
- Следующая
— Вячек? Правда, мне совсем несложно чая тебе сделать. Хочешь? — Она снова прижалась лицом к его шее.
Он покачала головой, коснувшись губами ее волос на макушке. Обнял свою девочку еще сильнее, даже приподнял немного. Мало было Вячеславу. Именно соприкосновения мало. Все хотелось еще большего ощущения Бусинки около себя. И все вдруг стало куда проще и легче. Элементарно и четко. И сложности все, какие-то блоки внутри — ушли:
— Люблю тебя, — четко и внятно признался он, ясно поняв, что в эти слова можно вложить до невозможного много. Куда больше, чем кажется на первый взгляд. Всю его одержимость ею, все то, что с ним сделала эта девчонка.
А малышка вдруг, ни с того, ни с сего застыла в его руках. Ну, что статуя, ей-Богу. А потом медленно так запрокинула лицо и уставилась на него с совсем ошалевшими глазами. И губы закусила.
Ну, в общем, как-то Вячеслав ждал другой реакции.
Но попытаться выяснить причину такого странного поведения не успел. Бусинка, которую он все еще держал приподнятой на руках, вдруг резко, сильно обняла его за шею. Стиснула так, что чуть горло ему не перекрыла:
— Правда-правда? — тихо прошептала малышка, ему на ухо.
— Правда-правда, — в тон ей усмехнулся Вячек.
Блин, ее затрясло еще сильнее.
— Вячек, я… — Она сглотнуло, словно это ее горло было сдавлено чьими-то, неожиданно сильными ручками. — Я знаю, что не имею права. И все знала. И… Господи! Вячек, — Агния отклонилась, глянула на него, совершенно растерявшегося от этого ее бормотания. И вдруг прижалась к его губам. Жадно, с силой. Так он, наверное, ее всегда целовал, словно проглотить хотел. Оторвалась. Начала покрывать все лицо короткими, горячечными поцелуями. — Я не выдержу, если с тобой что-то случится, Вячек. Честно, — бормоча ему в рот, призналась Бусинка. — Тебя я потерять не смогу. Просто не перенесу.
Его тряхануло не по-детски. И чего-то такое изнутри поднялось, плеснулось в груди, голову обожгло. Так и держа ее на руках, он отступил на шаг назад и сел на кровать поверх матраса.
— Бусинка моя хорошая. — Он обхватил ее лицо руками, так, чтоб малышка смотрела прямо ему в глаза — Девочка любимая. Все хорошо будет, обещаю. Теперь все будет хорошо.
Только Вячеслав не был уверен, что она в достаточной мере услышала и поняла его. Потому что так смотрела, что у него в груди что-то словно натянулось и вот-вот могло надорваться. Почти реально больно было от этого безнадежного, припрятанного страха, затаившегося во взгляде девочки.
— Я так люблю тебя, Вячек, — повторив его маневр с ладонями и щеками, она обхватила лицо Вячеслава. И снова поцеловала, так при этом надавив на плечи, что стало совершенно ясно, чего она хочет.
В общем-то, целиком и полностью разделяя ее желание, он охотно откинулся назад, потянув за собой и Бусинку.
Ей было страшно. Так, как редко когда до этого. При том глупо и алогично. И все-таки очень-очень страшно. Это его признание. Ох! Оно сделало Агнию безумно счастливой. Дико просто. Она даже не знала, что может быть настолько счастливой!
И одновременно дало понять, насколько «ненормально» было то, что Вячек делал эти два дня. Вот теперь Агния совсем не сомневалась, что не зря сходила с ума от страха.
Бог знает почему?
Казалось бы — радовалась бы себе, да наслаждалась тем, что мужчина, которого она так любит, и сам любит ее. А она не могла, и дыхание в груди давило, и комок в горле стоял. И так важно было почувствовать, удостовериться, что он живой. Что целый и невредимый.
Агния сама от себя такого не ждала: такой потребности и нужды в Вячеславе, которая ни с того, ни с сего вспыхнула в ней. И того, что заставит его лечь, что начнет лихорадочно расстегивать рубашку, не прекращая целовать губы любимого — не ждала и не планировала вроде. А пальцы уже сами дергали пуговицы, разводили ткань рубашки в сторону.
Она с таким жадным и в тоже время облегченным вздохом прижалась щекой к его обнаженной груди. Пробежала пальцам по коже, вдруг по-новому замечая светлые полоски и следы каких-то шрамов. И задрожала, хоть видела их уже не раз. Ни один не пропустила, стараясь каждого коснуться губами. Вячеслав низко застонал, когда она добралась до небольшого ровного шрама на правом боку, поцеловала, лизнула. Глухо рыкнув, он обхватил ее руками и перекатился, подмяв Агнию под себя. Такой огромный, тяжелый и горячий. И ей безумно, дико хорошо было от этого.
— Девочка моя, — целуя ее шею, он задрал футболку, в которой Агния спала.
Сам начал жадно целовать ее грудь. Застонал, увидев следы своих же засосов, оставшихся от той ночи, когда он вот так же дико, как она сейчас, похоже, боялся ее потерять.
— Бусинка, — снова прохрипел Вячек, добравшись до ее соска, сладко трущего ему кожу.
И рыкнул занятым ртом, когда ее руки, в ответ на ее ласку, забрались под пояс его джинсов и двинулись дальше, глубже. Блин! Вячеслав не удержался, дернулся вперед, вжал ее в матрас, когда пальчики Бусинки добрались до цели и обхватили его возбужденный член. Она никогда не оставалась пассивной. Но и так откровенно осмелела впервые. А он от этого просто сходил с ума, готовый сорваться. И сорвался-таки. Отодвинулся, обхватил ее запястья свободной рукой, продолжая при этом дразнить грудь Бусинки лаской. Завел ее руки за голову, не позволяя ей так его дразнить. Дыхание малышки стало надсадным и глубоким, а глазища затянуло поволокой такой страсти, такой нужды, что у него разум куда-то укатил, помахав ручкой. Второй рукой он дернул молнию джинсов, полностью расстегнув штаны, потянул вниз ее трусики, стягивая белье с малышки, и вдруг поняв, что не хочет ни тянуть, ни дразнить ее больше, полно и сильно толкнулся в малышку напряженной плотью.
Агния выгнулась под ним от этого толчка, от его проникновения. Тихо застонала, сладко так, что у Вячеслава дрожь прошла по позвоночнику. И он снова надавил бедрами, погружаясь еще глубже. Бусинка всхлипнула, уткнулась лицом между его плечом и шеей, прижимаясь губами к коже Вячеслава, целовала, словно давила вскрики. И подавалась навстречу каждому его движению, сжимая его спину, вдавливая ногти в его кожу, что доводило Вячеслава до безумной степени возбуждения.
— Я люблю тебя…
Агния прошептала ему это в ухо, и вдруг так застонала, снова выгнулась всем телом под Вячеславом, задрожав от накатившего оргазма, что и он не выдержал. Безумно толкнулся раз, второй, целуя приоткрытые губы Бусинки, и сам кончил, выдохнув ей в рот:
— Люблю.
Они так и заснули, не расплетая этих жадных объятий. Вячеслав только на бок перекатился, чтобы девочке его было не тяжело. Но не дал и на миллиметр отодвинуться от него. Обнял руками и ногами, стараясь не позволить ей замерзнуть. А она, не замечая холода, обессиленная удовольствием, которое только что испытала, почти сразу провалилась в сон. И проснулась, когда уже давно рассвело. Вячек вскинулся, как только Бусинка слабо пошевелилась, удобней устраиваясь щекой у него на плече.
— И какого ты на полу спала, объяснить мне можешь? — Он провел пальцами по ее щеке, отводя волосы. Прижался губами к розовому ушку, которое стало подозрительно краснеть.
— Ну, понимаешь, — Агния принялась водить пальцами по его ладони, повторяя линии. — Я как-то не была уверена, кто и как… ну, спали на ней, что ли. И вообще, чья это кровать? И дом? Ну, в общем, так, как-то…
Вячеславу стало так смешно, что он захохотал в полный голос. Спать она побрезговала, а всем остальным заниматься — нет, значит. Но не прекратил ее обнимать. А Агния надула губы и косо глянула на него, словно поняла, отчего ему так весело.
— Блин, Бусинка, ну ты как выдумаешь, — заметил он, задыхаясь от хохота, в который, наверное, выплеснулась и часть напряжения, накопившаяся за эти два дня. — Никто тут не спал. И другого ничего не делал. До нас, — подмигнул Вячеслав своей покрасневшей малышке. — Твоя это кровать. И комната. И дом весь. — Он снова перекатился, навис над ней, упираясь локтями в матрас. А малышка глядела на него с непониманием. Вячеслав ухмыльнулся, легко поцеловал ее губы. — Ну, типа, с наступающим днем рождения, Бусинка.
- Предыдущая
- 135/179
- Следующая
