Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 108

• Предыдущая
• 108/179
• Следующая

— Вов! Поверни сюда, пожалуйста, — Агния в каком-то лихорадочном возбуждении повернулась к парню.

— Куда? — не поняв, переспросил тот, игнорируя гудки автомобилей, водители которых возмущались тем, что машина не двинулась со сменой сигнала светофора.

— Сюда, к магазину, — Агния ткнула пальцем в стекло, показывая.

— Счас, — без дальнейших вопросов согласился Вова, и спокойно повернул, похоже, не волнуясь о том, что одним махом пересекает три полосы. Не обращал он и внимания на продолжающиеся гудки сигналов. — А чего тебе там надо? — вместо этого спросил он у Агнии, заезжая на парковку.

— Надо… — Агния вдруг вспомнила, что денег у нее — аж пятьдесят гривен, полученных за донорство. — Вов, а у тебя деньги есть?

— Есть, — задумавшись, кивнул парень. — Не особо густо, гривен триста, а что?

— Одолжи, а? Я отдам, когда домой приедем, — почему-то испытывая и какой-то страх, и отчаяние, и лихорадочное возбуждение сразу, попросила Агния, одним махом решив переступить все свои сомнения.

— А тебе хватит? — спросил Вова, уже выгребая купюры из карманов.

— Не знаю, — вновь глянув на вывеску центра, вздохнула Агния, подозревая, что для того, о чем посетила ее мысль, надо куда больше. Но начать с чего-то же можно. — Но на что-то — точно хватит, — решительно добавила она, складывая в свой карман деньги, которые ей всунул в руки Владимир.

Он закрыл двери как можно тише. Час ночи — малышка стопудово спит. Повесил пальто, снял туфли и прошел по коридору, в котором она всегда оставляла для него свет. И остановился в дверях спальни, привыкая к темноте.

Да, Бусинка спала. Как обычно, укрывшись чуть ли не до самого носа. Это смешило Вячеслава: она просто укутывалась в одеяло, пока лежала одна. Но стоило ему лечь рядом — и Бусинка, даже не просыпаясь, начинала выпутываться из своего «кокона», откидывать одеяло, чуть ли не сбрасывая на пол. Вячеслав, понимая так, что раз до этого она куталась, то Бусинка мерзнет, пытался ее опять укрыть. А она снова раскрывалась. Обычно такая полусонная возня с ее стороны продолжалась с полчаса, и если малышка не просыпалась, то заканчивалось все тем, что она устраивалась чуть ли не целиком на Вячеславе, и он укрывал ее уже вместе с собой. И вот так и удерживал одеяло поверх нее (и себя соответственно) весь остаток ночи.

Но сейчас Вячеслав не спешил укладываться на диван. Так и остался стоять на пороге, прислонившись к косяку, глядя на Бусинку и медленно вертя в пальцах все ту же зажигалку. Малышка продолжала спокойно спать, обхватив рукой подушку, на которой обычно лежал Вячеслав.

Прошло, наверное, уже минут сорок, а он так и не сдвинулся с места. И практически убедил себя, что все же стоит уехать. Из-за того, о чем уже думал сегодня. Пусть она хоть немного придет в себя, пусть расслабится. Он думал об этом весь остаток дня, не позволяя себе позвонить ей. Старался дать продых. И сейчас уйдет. Еще минуту постоит…

В итоге Боров еще двадцать минут проторчал на этом же самом месте, а потом все-таки развернулся и пошел назад, к двери. И уже даже снял пальто с крючка, когда тихий шорох заставил его замереть. Таки разбудил. Уход — теперь не вариант. Не поймет. Достав пачку сигарет из кармана, он вернул пальто на прежнее место, прислушиваясь и впитывая в себя каждый звук, сопровождающий ее сонные, медленные движения.

— Вячеслав? — тихий, немного хриплый, обалденный голос Бусинки будто горячим шаром прокатился по его спине. — Ты пришел или уходишь?

У нее был какой-то непривычный ему тон. Настолько, что Вячеслав, пытаясь уловить эти несостыковки, молча развернулся. И просто разжал часть пальцев, показывая пачку сигарет, которую держал, а сам внимательно глянул на свою малышку. И тут же об этом пожалел, забыв, что собирался сделать: вдохнуть или выдохнуть.

Она стояла на пороге. Там, где он проторчал все это время. Даже оперлась на тот же косяк плечом, держась пальцами за наличник. Голову Бусинка наклонила, и сейчас смотрела на него чуть прищуренными глазами: сонно и как-то так… Он не мог понять.

Бред. Боров свою малышку просто «читал» в последние недели. Достаточно было глянуть в глаза — и он хоть приблизительно, но понимал, что у девчонки на уме, и как ему реагировать на это. А сейчас — не мог врубиться. То ли она смотрела слишком ровно, то ли у него мозг мигом протух, когда он целиком свою Бусинку осмотрел. И ничего такого, вроде. Все даже очень прилично. Только пижамы ее и в помине не было. Впрочем, нельзя сказать, что то, что было на малышке, торкнуло его меньше.

Бах. Как получить удар под дых. Только вместо боли — нервы разом скрутило нуждой, бухнуло в голову жаром, что аж во рту пересохло. И руки сжались в кулаки. От жадности, от желания к своей малышке.

Она стояла в ночной рубашке, такой, до середины бедра. То ли шелковой, то ли атласной, хрен знает, Боров в этом плохо разбирался. И простая, вроде. Как майка на бретелях, только длинней, и в тоже время такая, что «ух». Просто ткань так прилегала, словно ластилась к коже Бусинки что и, не просвечиваясь, давала возможность то ли увидеть, то ли угадать детали.

Вот он стоял, пялился, а не мог понять — видел ли каждую черточку ее груди, с мягкими сейчас, плавными линиями сосков? Действительно ли заметил тень во впадинке пупка и треугольник, в котором сходились ее бедра? Или просто додумывал это все, следя за игрой тени и света в складках золотистой ткани на теле своей малышки. У Вячеслава зуд в ладонях прям появился от желания подойти ближе и провести рукой, расправить пальцами все эти складки, почувствовать кожей все это.

Поверх сорочки, не подпоясав, Бусинка накинула халат из такой же ткани, который сейчас медленно сползал с левого плеча, а она, похоже, продолжая дремать на ходу, не замечала этого. И пряча зевок, ежилась вместо того, чтобы запахнуться плотнее.

Что-то он раньше на ней такого не видел. А то точно сорвался бы с цепи, открой она ему как-то двери в подобном наряде, а не в своей пижаме. Вячеслав выдохнул, таки осознав, что грудь уже давит от воздуха. И снова втянул воздух в себя, ощущая, как все внутри начинает дико жечь от желания.

Бросил пачку сигарет на полку небольшого комода, стоящего у нее в прихожей под вешалкой. И в три шага приблизился к своей Бусинке, которая как раз обхватила себя руками, оттолкнувшись от косяка двери, словно пыталась согреться.

— Замерзла? — спросил Вячеслав, обхватив ладонями ее плечи.

Или от того, что до этого он молчал, или еще с чего-то, голос сипел, грубо нарушив сонную тишину квартиры. Так, что Бусинка даже легонько вздрогнула. Но кивнула. А у него не вышло остановить свои руки, и ладони Вячеслава уже скользили по ее шее, спине, плечам, непонятно — растирая, чтобы согреть? Или все же в жадной попытке коснуться всего, чем дразнила, пряча, эта мягкая и шелковистая ткань сорочки.

Агния шумно втянула носом воздух, явно ощутив то, что Вячеслав и не пытался скрыть, и потянулась ему навстречу. А Боруцкий, обхватив одной ладонью ее затылок, запрокинул голову малышки и поймал ртом ее приоткрытые губы, целуя со всей той потребностью, которая еще днем вены жгла. Ощутил, как она привстала на носочки и закинула руки ему на шею, обнимая. И загребая полными жменями ее распущенные волосы, эту ткань и саму Бусинку, поднял малышку на руки.

— А что с пижамой случилось? — так же хрипло поинтересовался он, продолжая целовать ее, добрался до горячих щек. Прошелся губами по прикрытым векам. Шагнул вперед, внося ее в комнату.

— Постирала…? — он не понял, объяснила или сама спросила его девочка с лукавыми нотками в голосе.

Но точно ощутил подбородком, как сжались ее губы, когда она попыталась подавить улыбку, целуя в ответ его щеки, подбираясь к шее.

— А не околеешь от холода в сорочке? — опустившись на диван так, чтобы усадить ее себе на колени, хрипло поинтересовался Вячеслав.

— Ты же не уходишь? — Агния спросила это ровно. Спокойно.

• Предыдущая
• 108/179
• Следующая