Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Чекрыгин Егор - Страница 51

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая

Черт! Меня всего трясло от переполнившего кровь адреналина, ноги подкашивались, и, кажется, за весь бой я ни разу не вздохнул, не выдохнул… Но особо истошный вопль, раздавшийся в стороне, принес весть о том, что битва-то еще не кончилась. Впереди, там, где когда-то стояла шеренга наших бойцов, все еще дрались. Пришлось бежать на помощь…

Они бы меня еще драконоборцем обозвали! Хренушки. Я бежал под защиту своего приятеля. Рядом с Лга’нхи было не так страшно. А верблюд этот мне просто на пути встретился… Да еще и стоял спиной ко мне, пока его всадник воевал с Мсоем. Все, что я сделал, широко замахнувшись – рубанул верблюда по ноге. И так удачно попал, что тот сразу оступился и опрокинулся, прихватив с собой и своего всадника… Дальше я задерживаться не стал и помчался поближе к огромной дылде, который, орудуя своим гигантским копьем, словно соломинкой, как раз сейчас убивал третьего всадника. Собственно, это он и был героем сегодняшнего дня. По крайней мере, шесть свежих скальпов в его коллекции ясно давали понять всем желающим, кто тут самый результативный участник.

Но все почему-то восхваляли меня, «заполучившего» в коллекцию лишь один скальп. И все за то, что я убил страшного демона, на котором ездят враги. А, собственно, да. Раненого верблюда пришлось добить, а остальных отогнали тычками копий и воинственными воплями… от греха подальше, потому как связываться с мертвыми демонами себе дороже. Воевать с демонами – дело шаманов, а не простых работников копья и секиры.

Почему-то добивать верблюда для меня оказалось тяжелее, чем прикончить вражеского воина в пылу битвы. Столько в глазах этой скотины было укора и обиды… Но раненое животное, с почти перерубленной задней ногой, по-любому было не жилец. Уж не знаю почему, но он даже встать на три ноги не пытался, а лежал на брюхе, время от времени не то орал, не то повизгивал от боли, и словно бы сам подставлял свою лебединую шею под удар. Я и ударил.

Позже мы наскоро поели «демонского» мяса… Увы, не все. Из семи бойцов Мсоя в живых осталось только четверо. И из них трое, в том числе и сам Мсой, получили ранения. Еще верблюжатники умудрились прикончить парочку носильщиков, тоже ринувшихся в битву, и еще троих поранить. Я тоже был раненым. Оказалось, что копье супостата оставило изрядную борозду у меня на спине. И если в пылу битвы я этого почти не почувствовал, то, после того как моя кровь очистилась от адреналина, рана начала жутко болеть. Так что особой радости от восхвалений и победы я не чувствовал.

Но сама битва казалась мелкой неприятностью по сравнению с тем, что началось после нее. Меня назначили главным доктором. Меня!

Ортай с учениками, оттащив в сторону тела наших убитых, совершал над ними какие-то погребальные обряды. Как и степняки, горцы тела не закапывали. Их оттаскивали на скалы и сажали лицом на запад, снарядив в последний путь. Как и у нас, мертвец оставлял на себе все свои украшения, поскольку амулеты и талисманы в стране духов принесут ему куда больше пользы, чем оружие или мотыга… Впрочем, и земное оружие, и инструменты в загробном мире были не лишними – воинам оставили по кинжалу и копью, а носильщики остались со своими ножами и дубинками… Как мне объяснил Мсой, которому я как раз сейчас пытался дрожащими руками заштопать жуткую рану на плече, когда хоронят знатного воина (такого, как он, например), с ним оставляют все его оружие, но простым, еще ничем особенно не проявившим себя воякам, как те, что были в его отряде (все крутые воины остались охранять рубежи родины), достаточно было бы и имитации оружия вроде палки вместо копья и деревянного колышка вместо кинжала. Просто сейчас некогда было заниматься изготовлением подделок.

Так что сволочь Ортай опять меня провел. Пока он составлял икебаны из покойников, я, с трудом понимая, что делаю, выпучив от ужаса глаза и пытаясь не сблевать в открытые раны, изображал из себя военно-полевого хирурга.

И уж можете мне поверить – я на это не сам подписался. Скорее даже наоборот. Но сколько я не отнекивался отсутствием подходящих препаратов и неблагоприятным расположением звезд, больше этим заниматься было некому. На Ортае – исполнение погребальных церемоний, а больше шаманов рядом нету.

Вздохнул я чуть свободнее, когда узнал, что, в принципе, вояки и сами могут позаботиться о своих ранах. Это вроде даже входило в программу их обучения. На мне же лежала комплексная противодуховая защита. Потому как, известное дело, стоит духам только увидеть доступ в человеческое тело сквозь порванную кожу и прорезанное мясо, они так и норовят забраться в человечье нутро и всячески там набедокурить.

Мои приемы борьбы с духами изрядно удивили Мсоя и товарищей. Я потребовал промывать раны только кипяченой водой (остывшей, естественно), а также предварительно прокипятить бронзовую иглу и нитки, которыми они взялись зашивать свои раны, и ошпарить кипятком полотно, пошедшее на перевязку. В качестве утешения я спел им «Восьмиклассницу», «Ты ж менэ пидманула» и «Вот пуля просвистела…» над кипящим котелком, а завязывая раны, использовал особо мощное магическое средство, мурлыкая «ля-ля-ля» на мотивы «Йелло субмарин» и «Йестедей».

Вот только одна беда. Прикидываться шаманом это одно, а вот реально заботиться о раненых – уже совсем другое. Поэтому на робкие вопросы о прогнозах на ближайшее будущее приходилось лишь разводить руками и честно врать, что все теперь зависит от самих больных и их защитных амулетов. Поскольку духи верблюжатников, разъезжающих на демонах, очень сильны и опасны и справиться с ними дано только очень мощному шаманству. На мое счастье, раны были не такие уж серьезные. Парочку вояк, получивших копье в брюхо и топором по голове, Мсой добил сразу, кажется, это входило в его обязанности командующего, – добивать безнадежных раненых.

Остальные раны были в основном резано-колотые, причем в мягкие ткани, ни кости, ни сухожилия не пострадали. (Насколько я вообще мог судить.)

Вот чем хорошо острое металлическое оружие – раны остаются относительно чистые и аккуратные по сравнению с теми, что наносятся каменными или деревянными аналогами. Конечно, тоже не сахар. Но, насколько я помнил, обожженный наконечник деревянного кола не столько прокалывал, сколько прорывал кожу и плоть. А про жуткие раны, которые наносили каменный топор или дубина, крушащие черепа или вырывающие куски мяса из тела и дробящие кости, даже говорить было жутко.

Еще одной большой удачей было то, что у вояк имелся набор «травок первой необходимости». Одну из которых я с ходу опознал по запаху. Та самая, которой меня лечил шаман, а потом я – Лга’нхи. Еще один корешок, если его пожевать, давал легкий наркотический эффект и использовался в качестве обезболивающего. Я сам испытал его, когда Мсой зашивал мне спину. Не сказать, что не было больно. Просто боль чувствовалась как-то более тупо и отстраненно…Сквозь эту тупость я подумал, что все-таки придется, наверное, всерьез заняться изучением местной фармакологии и фитотерапии. Поскольку пребывая на должности шамана, трудно отнекаться от подобных обязанностей.

Следующие дни мы сидели на месте, зализывая раны и думая, как жить дальше. Лга’нхи с одним из носильщиков пошел по свежему следу вражеского отряда в надежде узнать, откуда они взялись и ждут ли нас впереди аналогичные неприятности. Второго носильщика отправили назад с донесением о печальном начале нашей экспедиции. Мсой строжил своих вояк, объясняя, что они делали не так и почему это плохо. Я поддакивал ему в свободное от забот время, заодно рекламируя достоинства своего протазана и хвастаясь, как стащил своего противника, зацепив крючком. А заодно подкидывая идеи о встрече врага в плотном строю на выставленные длинные копья, и даже изобразил ему палочкой на земле, что такое каре (опять же в моем понимании). Подбросил идею о первом ряде, стоящем на колене, втором… третьем… На что Мсой логично спросил – где ему взять столько воинов? Мне осталось только развести руками.

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая