Рыцарь Смерти - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/71
• Следующая

Через неделю я оторвался от работы и снова спустился вниз. Молчаливые драконы смотрели на меня с некоторой опаской, и, подойдя ближе, я понял почему.

Так наказать гончих я решил, вспомнив слова драконов о том, что им всем нужно питаться душами, чтобы оставаться в своих телах и быть сильными. Скучив всю стаю и не оставив им пищи, я добился того, что они принялись пожирать друг друга, чтобы не умереть мучительной смертью. Со слов драконов, смерть от недостатка пищи чрезвычайно болезненна для духов, и сейчас я в этом убедился.

Хоть кольцо осталось прежним, но гончих в нем было гораздо меньше, даже появилось место для того, чтобы они подрались. Стая разделилась на две части, четыре гончих стояли рядом с вожаком, а напротив них выстроились остальные. Из двадцати особей в живых осталось только пятнадцать, останки сожранных валялись тут же, показывая, что произошло.

Оглядев совсем еще недавно сильную и гордую стаю, я хмыкнул и решил закончить наказание не так, как планировал сделать это вначале. Я решил опробовать на них то, что задумал использовать во время битвы с Личем.

«Раз представилась возможность поэкспериментировать, не будем ее упускать», — решил я и направился к Лахесис, чтобы забрать свой меч и оставить ей всю одежду.

«Каин?..»

— Не вмешивайтесь, это приказ!

Приближаясь к стае, я стал раздвигать Стену пепла и Стену огня, чтобы освободить себе пространство для битвы.

Гончие, увидев передвижение заклинаний, но пока не замечая меня, заволновались, вожак и четыре его собрата еще теснее прижались друг к другу, остальные отступили от них подальше. Все это я прекрасно видел, поэтому смело шагнул в одну стену, потом в другую и вышел к этой пятерке. Не давая им опомниться, я бросился к вожаку, одновременно с замахом меча запуская заклинание Удар пепла. Вожак и четверо других гончих быстро сориентировались и, увернувшись от заклинания, атаковали меня впятером. Орудовать двуручником, отражая яростно наскакивающих на меня псов, было неудобно, приходилось перехватывать меч то в левую, то в правую руку, и кастовать заклинания, направляя их в мечущихся вокруг меня гончих.

Если бы против меня объединилась вся стая, пришлось бы уходить в Стену пепла, но, сражаясь всего против пяти гончих, хоть и невероятно проворных, я побеждал. То одна, то другая не успевала увернуться от брошенных заклинаний, разрывавших связи между их телом и духом. Такие раны сильно замедляли бунтовщиков, позволяя дотягиваться до них мечом, а там уж небесный металл прекрасно справлялся со своей задачей, кромсая невероятно твердые кости, усиленные магией, как будто это были сухие ветки. Сначала из боя выпал один разрубленный на части скелет, затем второй, и вскоре я стоял напротив изрядно потрепанного одинокого вожака. Четыре кучки пепла — вот и все, что осталось от его сторонников после применения Перста смерти.

Вожак молчал и старался поворачиваться ко мне целым боком, с другой стороны виднелись разорванные кости и темная аура отслаивающегося духа. Я ускорил шаг и постарался достать его поперечным ударом меча. Вожак проскочил под клинком и вцепился мне в ногу. Боль обожгла, но, сблизившись со мной, он допустил непоправимую ошибку. Перстом смерти я лишил его всех лап и нижней челюсти, оставив на земле жалкий обрубок скелета. Применив к укусу Горение, я прижег рану и, выпрямившись, шагнул к стае. Увидев, что произошло с их вожаками, гончие испуганно жались друг к другу, а их скулеж пробивался сквозь мои мысленные блоки.

Подойдя к ним, я ускорился и с улыбкой принялся кромсать их тела и мечом, и заклинаниями. На полностью деморализованных гончих не потребовалось много времени, и хоть я старался не убивать, под горячую руку мне попались многие. Закончив избиение, я подтащил полуживого вожака к покалеченным скелетам и бросил перед ними со словами:

— Ешьте! Ешьте до тех пор, пока от него не останется ни одной косточки, иначе вы никогда не выйдете из этого круга.

Высказавшись, я развернулся и направился к драконам, попутно уменьшив круг Стены пепла до первоначального размера.

Драконы молчали, но я физически ощущал исходящую от них волну восхищения, смешанного со страхом. Не подавая вида, что заметил это, я перевязал рану и, сев на Клото, полетел на реку смыть с себя грязь и обработать рану.

«Думаешь, они поймут?» — задала драконица вопрос, когда мы полетели обратно.

«Если нет, в следующий раз я убью всех и больше не буду их призывать, такие тупые помощники мне не нужны», — ответил я и ушел в думу о странном младенце, которого я встретил недавно.

Какие-то обрывки воспоминаний пытались всплыть из подсознания, но образ богини сразу заслонял их.

«Кстати, а почему вы не присоединились к бунту?» — поинтересовался я у Клото.

«Мы достаточно умны, чтобы распознать настоящую Силу мага, — со смешком ответила она, — а уж тем более после того, как неоднократно видели тебя в деле».

Я рассмеялся и погладил ее по дугообразным костям, идущим рядом с креслом. Драконица мысленно показала, что она чрезвычайно собой довольна.

Когда мы вернулись к стае, оставшиеся в живых гончие испуганно жались друг к другу в стороне от кучек пепла, которые я оставил от их собратьев, от вожака же не осталось ничего. Убрав стены, я сказал им:

— Вы навсегда лишены права называть меня Каином.

Приказав Клото лететь в пещеру, я с высоты смотрел, как покалеченные понурые псы заковыляли к человеческому поселению восстанавливать силы.

Через сутки я устроил набег на несколько поселений, чтобы вернуть стае первоначальную численность. Только на этот раз я ни драконам, ни гончим ничего объяснять не стал, а просто молча наблюдал за их действиями. Те, кто выжил после моей порки, без слов набрасывались на новичков и загрызали их до полусмерти, останавливаясь лишь в последний момент. Кроме того, я не кормил пострадавших душами со своего плаща. Их, полуживых, мы везли дальше, в следующее селение, где они сначала восстанавливали свои силы, после чего я производил новый набор.

Остаток недели, необходимый мне для завершения заклинания призыва Короля Личей, а также подготовки к его обузданию, гончие питались вдалеке от скалы, возвращаясь только для того, чтобы предупредить драконов, куда они направились. Я не отвечал на их мысли, и им приходилось общаться со мной через своих старых врагов.

Как поведали мне драконы, у псов появился новый вожак, один из первого призыва, не дававший никому из новеньких повторить ошибки недавнего прошлого. С двумя особенно упорными он расправился сам, а на следующую ночь я молча добавил в стаю двух новеньких, как будто ничего не произошло.

— Атропос, какой тут поблизости крупный город? — поинтересовался я у драконицы, когда все приготовления были закончены и мне осталось только выбрать цель для осуществления своего плана.

— После наших набегов их практически не осталось. Все поняли, что, держась поодиночке, они не представляют для нас особого интереса, поэтому с каждым днем за едой приходится летать все дальше. Все крупные города прекрасно осведомлены о наших возможностях, поэтому их окружают таким кольцом застав, что как только мы окажемся в поле видимости, горожане врассыпную помчатся прочь из города.

— Это я уже по прошлому разу понял, — согласился я с ее выводами.

— Сверху тоже не подлететь, — продолжила драконица. — С тех пор как мы начали кормиться, их маги наблюдают не только за землей.

— Предлагаешь что-то конкретное?

— Я видела большую вампирскую общину, недалеко от моря. Точнее, не общину, а резервацию, в которую эльфы согнали всех подчинившихся им вампиров.

— Чего же тогда мы медлим? — недоуменно спросил я. — Полетели туда.

Драконица странно на меня посмотрела:

— Мы думали, ты не захочешь уничтожать вампиров, это ведь твои соплеменники.

— У меня нет ни соплеменников, ни собратьев, — откликнулся я, — есть только цель, все остальное — лишь средства для ее достижения.

• Предыдущая
• 62/71
• Следующая