Рыцарь астрального образа - Куликова Галина Михайловна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/62
• Следующая

– Понятия не имею, – Марьяна с тревогой посмотрела на него. – Настроение у Кости жутко испортилось. Он подхватился и...

– Что значит – подхватился? – удивился Арсений. – Вы провели ночь, сплетясь в тесных объятьях? Откуда он подхватился?

– Мы разговаривали.

– Но вчера его тут не было, разве не так?

– Костя приехал рано утром, чтобы кое-что обсудить. И это вовсе не то, о чем вы подумали.

– Ну и жук ваш Костя. Так вы признаете, что я выполнил свое обещание и заместитель мэра у ваших ног?

– Вы-то здесь при чем? – возмутилась Марьяна. – Вас постоянно нет на месте. Бегаете, как заводной паровозик, пущенный на паркет, – хаотично и на большой скорости. Когда мы заключали сделку, я надеялась, что вы мне поможете, а вы... И вообще! Праздник уже на носу, и мне нужно идти на бал, а я так боюсь этого бала, что у меня даже аппетит пропал.

– Поезжайте на консервный завод, – предложил Кудесников. – Аппетит должен появиться обязательно. А чего вы так боитесь, я что-то не понял?

– Я буду чувствовать себя дурой! В вечернем платье, вся расфуфыренная и – одна! Что может быть ужаснее? Меня некому сопровождать!

– Ну, я пойду с вами. Я же обещал.

– Вы! – сверкнула глазами Марьяна. – Вы Косте – не соперник.

– Слишком мелко плаваю? – хмыкнул Арсений. Ему было неприятно, что она в него не верит. – Да не переживайте вы так, я могу выглядеть просто блестяще.

– Дело не в этом... Костя не примет вас всерьез. Кроме того, он вас знает, и все такое...

– А я загримируюсь, – не сдавался Кудесников. – Я умею профессионально перевоплощаться. Кого вы хотите в сопровождающие? Принца Персии? Голливудскую звезду или английского графа? Кстати, у меня есть один знакомый граф, Арчибальд, он сейчас как раз в Москве. И кое-чем мне обязан. Возьму у него напрокат костюмчик и так сыграю роль – ваш Костя еще долго будет вспоминать. Вы же этого хотите? Женского триумфа?

– Произнесенное вслух, все это выглядит глупо, – стушевалась Марьяна. – Кроме того, нельзя косить под настоящего графа. Это все равно что пытаться выдать сшитое на коленке платье за вещь от Гуччи. Всем будет смешно, а мне стыдно.

– Ерунда, – резко ответил Кудесников. – Вы уже видели меня в деле. Я был в одном из своих образов, и вы меня не узнали.

– Да ладно вам врать, – Марьяна рассердилась. – Я узнала бы вас в любом образе!

– Подойдет время, я вам расскажу, – загадочно усмехнулся тот. – В общем, так. Пировать на завод я не поеду, скажите Сачкову – отравился, дескать, некачественной ватрушкой с творогом, заперся в номере и пьет марганцовку. Вам же советую перестать волноваться по пустякам и жить в свое удовольствие. Развлекайтесь, ведите светскую жизнь! Что у вас там сегодня в плане? Посещение лодочной станции и награждение победителей марафонского забега?

– Не паясничайте.

– А насчет бала можете не волноваться. Я на него приду. Обещаю, у вас будет лучший кавалер в мире!

– Вы так искренне врете, что во мне просыпается надежда, – пробормотала Марьяна. – Что ж, счастливого сыска и до встречи на празднике.

Кудесников спустился вниз и проверил, на месте ли ключ от двухкомнатного люкса. Ключа не было, значит, троица все еще в номере. Отлично, просто отлично. «Если они снова поедут в Москву, увяжусь за ними, по дороге позвоню Малахову, и он организует маленькую драку парочки головорезов с Вовой и Гришей. – Драться с ними лично он раздумал. – А я поговорю с Лужиной сам». По рассказу Траскевича оказалось невозможно понять – лгала ему Ксения или же говорила правду. Чтобы решить такой сложный вопрос – врет или не врет, – нужно видеть человека собственными глазами.

Однако планы его неожиданно изменились, и изменил их не кто иной, как Николай Петрович. После того как он узнал, что Арсений вась-вась с заместителем мэра и запросто ужинает с ним в ресторане, его душа преисполнилась гаденьких опасений. Вдруг ему отомстят за то, что он выманивал деньги у столичного хлыща? Сталкиваясь с Кудесниковым, Николай Петрович теперь всячески демонстрировал ему свою лояльность. Впрочем, тот и сам разжигал в нем огонь подобострастия. Как говорится, хочешь быть холуем – будь им.

– Меня Лебедев не спрашивал? – важно поинтересовался Арсений, облокотившись о конторку. – Или Сачков на худой конец?

– Н-нет. То есть да, – ответил портье, стремительно краснея. – То есть Константин Николаевич здесь был, а потом уехал.

– Куда? – спросил Кудесников монаршим тоном, словно заместитель мэра обязан был отчитываться перед ним за каждый свой шаг.

Николай Петрович выскользнул из-за конторки и, понизив голос, затараторил:

– Я тут стоял, а он как раз из лифта выходил, по телефону разговаривал. Со своей сестрой. Это я точно знаю. Потому как сестру его зовут Ариной, а имя, сами понимаете, штучное. Сердился... Подай его, говорит, мне прямо сейчас! Я его, говорит, паршивца, за подштанники подвешу! – Рассказчик хихикнул. Ему нравилось представлять, как кого-то подвешивают за подштанники.

Кудесников и виду не подал, что его интересует услышанное. Он только слегка замедлил шаг перед дверью на улицу и нетерпеливо уточнил:

– А кого, кого за подштанники-то?

– Думаю, племянника своего, Димку, – высказал предположение Николай Петрович. – Тот еще фрукт. Его в городе не любят: дрянь, а не человек. Скандальный, вечно участвует в каких-то митингах, лежит на рельсах, голодает в знак протеста против всякого произвола, и его в ментовку забирают. А дядя, вишь ли, выручай! – Николай Петрович остановился на пороге своих владений: на улицу ему идти было не с руки. – Вот и рванул Константин Николаевич туда. Шофер прямо с места как дал... В общем, уехали... – Кудесников занес правую ногу над порожком. – На Рябиновую... – Кудесников ногу опустил.

– Да ладно, – пренебрежительным тоном заметил он, поворачиваясь к портье лицом. – Откуда тебе знать, что на Рябиновую? Тебе так и доложили?

– А че мне докладывать, когда я раньше там жил, – в голосе Николая Петровича проскользнула досада. – На месте моего родного дома теперь супермаркет стоит. Там латиноамериканцы всем распоряжаются, – пробормотал он. – По крайней мере, выглядят они как латиноамериканцы.

А рядом, в пятиэтажке – Димка Гречишников проживает, в однокомнатной с балконом. Он на этом балконе постоянно дрянь какую-то вывешивает – то плакаты, то флаги непонятных организаций, то идеологически вредные подштанники с фотографиями видных деятелей на заду.

– А лет сколько племяннику?

– Лет двадцать шесть, кажись. А зачем вам?

– Интересно, – ответил Кудесников. – Даже приятно. Оказывается, у руководителей города те же проблемы, что и у простых смертных. Значит, пятиэтажка, говоришь? Какая – слева или справа от магазина?

– Рябиновая, дом восемь, квартира пять, – быстро подсказал Николай Петрович. – Мой старший брат с ним в одной футбольной команде был. Дружили они... раньше. А сейчас с Димкой никто не дружит. Одиночка он, как есть.

Сыщик сел в машину и отправился на пресловутую Рябиновую улицу, благо дорогу туда он уже знал. Он еще не думал, как подступиться к Гречишникову, но поговорить с ним было просто необходимо. «Сдается мне, – думал Арсений, – что племянник Лебедева имеет некоторое отношение к Роману Сливке. А заместитель мэра и Сачков об этом знают». Информацией о том, состоит ли Гречишников в какой-нибудь неформальной организации, в секте или в кружке, портье, к разочарованию сыщика, не располагал.

Позже Кудесников не мог объяснить самому себе, почему он тогда не замаскировался – не надел свой паричок, не вставил фальшивые зубы, супинаторы в ботинки... Поддался порыву и поехал как был. Без труда отыскал нужный дом, нашел нужную квартиру и долго стоял под дверью, прислушиваясь. Звуков ссоры слышно не было – вообще ничего не было слышно, и он как раз раздумывал, звонить ли в квартиру. Или все-таки Лебедев внутри? Если заместитель мэра увидит его здесь, случится нехорошее. «Я, конечно, мастер по части выкручивания из неприятностей, – думал Арсений, – однако в данном случае потребуется не мастерство, а скорость».

• Предыдущая
• 50/62
• Следующая