Рыцарь астрального образа - Куликова Галина Михайловна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/62
• Следующая

Марьяну спасало лишь то, что директор дома престарелых, женщина лет пятидесяти, приземистая и хваткая, плотно села Лебедеву на хвост. Однако он улучил минутку, подошел сзади и шепнул Марьяне в шею:

– Уедем вместе, я должен сказать тебе что-то важное.

Она могла отказаться. Она должна отказаться... Но это чертовски трудно. После той, юной, головокружительной любви к Лебедеву в ее жизни больше не было ничего стоящего. Так, что-то квелое, зарождавшееся под жарким курортным солнцем и не дотягивающее даже до Нового года.

– Скажи сейчас. – Она не собиралась никуда с ним уезжать. И еще – господи, помилуй! – она забыла спросить у него про Рябиновую улицу.

Когда Кудесников проник на территорию дома престарелых, та уже превратилась в место мирного отдыха – сытые старожилы и старожилки, рассевшись по скамьям и раскладным стульям, тихо дремали под музыку пятидесятых, которую транслировал через репродуктор местный завхоз. Будь на то воля директрисы, она бы уже давно загнала подопечных в комнаты и погасила свет в здании. Однако присутствие высокого начальства заставляло ее быть доброй и внимательной. Это состояние было ей несвойственно, а посему она испытывала жуткий дискомфорт.

– А где моя коллега? – спросил Кудесников у Сачкова, обретавшегося возле руин праздничного стола и подкреплявшегося пирожками с капустой.

– Они с Константином Николаевичем в кустах, – ответил тот, аппетитно жуя.

– Простите?

– Кондрат Миронович хотел сказать, что они беседуют под акацией, – вмешалась подошедшая директриса. – Вон в той аллейке.

– Ну, я не знал, как эти кусты называются!

«Кажется, я спровоцировал драму, – трусливо подумал Арсений. – Нужно что-то делать, иначе Марьяна меня просто съест». Он приблизился к указанной аллейке и вытянул шею.

Они сидели близко-близко друг к другу, как два голубя в голубятне. Марьяна сжалась, а Лебедев нависал над ней, положив руку на спинку скамейки за ее спиной. Его «важное» оказалось приглашением на дачу:

– Марьяна! Нам нужно как следует поговорить.

Она отказывалась, он все еще настаивал.

– Я сегодня в гостинице познакомилась с одной девушкой, Ксенией Лужиной, – поспешно сказала Марьяна, когда почувствовала, что воздух вокруг них медленно закипает.

– Лужина? Я должен ее знать? – У Кости был все тот же волнистый чуб, который ей так нравилось пропускать сквозь пальцы. – Мы с ней вместе учились?

– Ну... Она немного младше. Но дело не в этом. Просто... Я хотела узнать у нее: хорош ли новый супермаркет на вашей Рябиновой улице, но как только про эту улицу упомянула, она сразу стушевалась и ушла. Мне показалось даже, что девушка испугана.

Костя ел глазами мочку ее уха, которое розовело в лучах заходящего солнца. В его лице ничто не дрогнуло.

– Ну, и? – спросил он, наклонившись и пахнув на нее дорогим одеколоном.

– Я вспомнила, что твой Сачков делал какие-то намеки относительно Рябиновой улицы.

– Господи, Марьяна! – поморщился Лебедев. – У Кондрата пунктик – он хочет очистить любимый город.

– От чего?

– От всего. От того, что ему не нравится. – Его рука, скользнувшая ей на талию, была крепкой и горячей. И даже немного дрожала, как будто им снова по семнадцать.

– И что же ему не нравится? – пробормотала Марьяна. По ее телу разливался жар, о существовании которого она уже и забыла.

– Ему не нравятся всякие... неформальные... организации... – Губы Кости были все ближе к ее губам. Он хорошо целовался, нежно и, одновременно, страстно.

– А-а-а! Вот вы где! – возникший ниоткуда знакомый баритон отбросил их друг от друга.

Перед ними стоял сияющий Кудесников с улыбкой Фернанделя на лице. Идиотский вид дополняла кепочка с надписью «День города – день радости!». Лебедев поморщился и показал, что у него есть желваки. И что его подбородок может каменеть. За долгие годы, проведенные на руководящих должностях, выражение «Бойтесь!» он довел до автоматизма.

Однако пугать дураков трудно именно потому, что они не замечают опасности. Этот – не замечал.

– Марьяна, – оживленно сообщил Арсений. – Я придумал новый ход, который обязательно понравится руководству. Меня просто распирает от гордости. Я должен с вами поделиться.

– Да-да? – спросила она ошалевшим голосом.

– Проект пансионата. Ну, помните? Четыре корпуса, два бассейна, прогулки на лошадях...

– И что?

– Сделаем на крыше столовой вертолетную площадку!

Лебедев засмеялся. Этого придурка нужно или шугануть один раз как следует, или навсегда оставить в покое. Кажется, Марьяна сегодня не поедет с ним на дачу. Ах, но как она изменилась!..

– Неформальные организации? – переспросил Кудесников. – Вы точно воспроизводите его слова?

– Ну, что я – пятилетний ребенок?

Он вел машину на маленькой скорости, потому что никак не мог вспомнить, где поворачивать. Отшитый и разобиженный Лебедев предлагал Марьяне свой автомобиль с шофером, но она отказалась.

«Возможно, Роман Сливка, Ксения Лужина и Людмила Панова являются членами какого-нибудь тайного общества медиумов, а их штаб-квартира расположена как раз на Рябиновой улице? – размышлял Арсений. – Тогда все ясно: Сливку убрал кто-то из своих. После собрания. Может, это был приговор коллектива? Он в чем-то провинился, проштрафился? Нарушил внутренние законы организации? Лебедев и Сачков кое-что знают об этом подпольном кружке. Однако вряд ли поделятся со столичными гостями своими мыслями. Уж Кондрат Миронович точно не станет выносить сор из избы».

Как только они свернули к гостинице, прямо им на хвост села серебристая иномарка. Кудесников прижался к обочине, но та не захотела их обгонять.

– Взгляните, кто там за рулем, – попросил Арсений Марьяну.

Та повернула голову и доложила:

– Какой-то брюнет с бородой. Он делает нам знаки рукой. Может, у вас колесо спустило?

– А, черт! Кажется, это мой знакомый. Но мы же договаривались на завтра! Какой нетерпеливый... Вдруг в гостинице номеров нет, куда я его на ночь дену?

– У вас кровать широкая.

– Спать с мужиком?!

– Чего вы раскричались? Надеетесь, что я приглашу вас к себе?

Кудесников ничего не успел ответить. Как только он припарковался, из серебристого автомобиля, прибившегося к бордюру, выскочил психолог А.А. Траскевич и бросился к нему.

– Простите, Марьяна, нам придется расстаться прямо сейчас, – с сожалением констатировал Арсений. – И расстаться без слез и объятий. Времени на нежности совсем не осталось.

Она хмыкнула. Ей нравилась его хрустальная детская наглость. Она выбралась из машины, хлопнула дверцей и, вздернув подбородок, в гордом одиночестве проследовала к себе. Арсений же повернулся на каблуках и оказался лицом к лицу с Траскевичем. Тот не дал ему и рта раскрыть.

– Знаете, я не выдержал. Вы уехали, а я остался один на один со всеми этими мыслями... В общем, отпустил последнего пациента и – следом.

– Это просто замечательно, – сухо заметил Кудесников, который как «друг семьи» должен был обеспечить контакт психолога и Ксении, но до сих пор не придумал, как это сделать. – Но я понятия не имею, на месте ли девушка.

– Так давайте проверим.

Кудесникова почему-то раздражала его длинная блестящая челка, распадавшаяся надо лбом. Его интеллигентский вид и то, что он так откровенно втюрился. Все влюбленные мужчины – это клоны какого-то одного идиота, у которого раз и навсегда отказали мозги. Когда Арсений находился на территории психолога, в большом светлом кабинете, он испытывал даже какой-то пиетет. Здесь же, рядом с «Дубовой рощей», Траскевич выглядел неуместно.

– Дайте мне вашу визитную карточку, – приказал Кудесников и пошевелил пальцами, поторапливая гостя.

Повертел ее в руках, пристроил на капоте серебристой машины и сказал:

– Какая у вас панель управления забавная. Можно, я поближе посмотрю?

Открыл дверцу, всунул голову внутрь и восхищенно поцокал языком.

– Давайте займемся делом! – поторопил Траскевич.

• Предыдущая
• 48/62
• Следующая