Неземное тело - Куликова Галина Михайловна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/58
• Следующая

Николай Дюнин выглядел экзотической птицей на заурядном птичьем дворе. Он был чрезвычайно высоким и ненормально худым, с большими голубыми глазами навыкате, крупным ртом и острым длинным носом, похожим на клюв, необходимый для ловли рыб и лягушек. «Оперение» его отличалось праздничной яркостью и дикостью сочетаний. При этом нельзя было сказать, что он безвкусно одет или выглядит как клоун. И все же песочный пиджак оказался самой сдержанной деталью его наряда.

– Лайма! – воскликнул Дюнин таким радостным тоном, будто они познакомились еще сто лет назад и вот наконец снова встретились – совершенно случайно. – Как же я рад вас видеть!

– Я тоже очень рада. Вы... Э-э-э... Художник?

– Да, в некотором роде, – согласился Дюнин.

– Когда заканчиваете дом?

– Уже закончил, – возвестил он. – Завтра мы с Леночкой все подчистим и – милости просим на новоселье. Мне просто не терпится представить работу на суд публики. Я применил совершенно новый подход к организации пространства. Обычно я покупаю старые дома и привожу их в порядок. Но этот коттедж был маленьким капризом Леночки...

«Да уж, – подумала Лайма. – Маленькие женские капризы зачастую ведут к большим финансовым проблемам».

Вечер проходил приятно. Лайма вовсю флиртовала с мужчинами, стараясь при этом не слишком разозлить женщин. Один секс-символ Егор Остряков реагировал на нее вяло, и Лайма теперь точно знала, почему.

Саша пришла самой последней и сразу принялась за шампанское. Вчерашняя ночная прогулка никак на ней не отразилась. Один раз она даже упомянула, как сладко спала прошлой ночью. Беседуя с ней обо всяких пустяках, Лайма тем не менее постоянно ломала голову – что означало это ночное купание и пакет, который певица унесла с собой? Спросить в лоб? Но тогда Саша узнает, что за ней следили. Что же все-таки она из воды доставала? Нет, в лоб спрашивать нельзя. Нужно наблюдать, собирать факты и фактики, подмечать всякие нелепости, запоминать случайно оброненные слова.

Дождавшись подходящего момента, Граков повел гостей в библиотеку, где вдоль одной из стен на стеллажах стояли не книги, а разные диковинки, которые хозяин привез из своих путешествий по свету. Здесь были дротик с ядовитым жалом и веер из перьев пеликана, чаша, обнаруженная в древнем захоронении, духовая трубка, вырезанная из красного дерева, и пояс, вышитый женщинами племени с непроизносимым названием, а еще выгоревшая шляпа старого морехода, фляга, сделанная из незнакомого европейцам растения, и много чего еще.

– Просто глаза разбегаются! – прошептала Саша и потрогала пальчиком совершенно пиратский с виду пистолет.

– А это что за фотографии? – заинтересовалась Лайма, обнаружив на стене несколько рамок. – Это вы снимали во время своих поездок?

– Я называю их экспедициями, – улыбнулся Граков. Взял Лайму под руку и подвел поближе.

– Барр-эд-Дахра, – прочитала она. – Звучит волшебно.

– Это всего лишь полуостров. Он отделяет лагуну Манзала от Средиземного моря. В Египте невероятно красиво, я бывал там много раз.

– А это? – спросила Венера, положив ладошку Гракову на плечо.

Он не стал делать вид, что не заметил ее поползновений. Снял игривую ручку и дружески сжал в своих ладонях. Это был такой хороший, спокойный жест, что Лайма еще больше его зауважала.

– Это Перт, – ответил он. – Город на берегу Индийского океана. В будущем году я собираюсь еще раз побывать в Австралии. Это очень... упрямый материк. С одного раза его не одолеть.

– С кем вы здесь сняты? – заинтересовался Остряков.

Или сделал вид, что заинтересовался. По мнению Лаймы, актер слегка побаивался Гракова. Или ей только казалось?

– Это мой друг и, можно сказать, соратник, Гюнтер Браун. Он сопровождал меня в большинстве экспедиций.

– А где он сейчас? – поинтересовалась Леночка, отчаянно теребя свою розу.

– У себя дома, в Вуппертале. Он живет в Германии.

– Давно хотел спросить... – Анисимов долго собирался с силами, но все-таки не выдержал и напал на Лайму. – Вы не занимаетесь альпинизмом?

Они уже вернулись в гостиную и сгрудились возле стола, приступив к закускам. Их приготовила неутомимая Анастасия Пална, экономка Саши, которую певица одолжила соседу на один вечер.

– Альпинизмом? – изумился за Лайму Чуприянов, ни на шаг не отходивший от новой знакомой с самого начала вечеринки.

– А самолеты умеете поднимать в воздух? – не отставал он. – Дело в том, что у вас есть все задатки для того, чтобы выполнять мужскую работу. Вы не знаете жалости и не ведаете сомнений.

Лайма поняла, что Анисимов никак не может забыть ее драку с «Альбертом». Вероятно, потрясение было слишком сильным. Его просто распирало желание как-нибудь ее уколоть.

– Неужели вы феминистка? – оживился Остряков и положил Лайме на тарелку маринованный гриб.

– В сущности, что такое феминистка?.. – светским тоном начала Венера с подачи мужа.

Но Анисимов не дал ей закончить. С Лаймой он желал разобраться до конца и единолично:

– Это такая женщина, которая принимает комплименты за издевательство, а проявление вежливости со стороны мужчин – за покушение на свою независимость.

Граков рассмеялся и поднял бокал:

– За феминисток!

– Так вы в самом деле феминистка, Лайма? – не дал замять тему настырный Дюнин. Если он и обладал тонкостью, то никак не душевной.

– Как скажете, – кокетливо ответила она. – А что? Разве я не могу быть феминисткой?

– Конечно, нет! – рассмеялся Чуприянов. – Феминистки – брр! – отпугивают мужчин. А у вас, дорогая, похоже, нет недостатка в поклонниках.

– Она самая настоящая феминистка, – отрезал Анисимов.

Лайма вынуждена была констатировать, что он выпил лишнего. Нехорошо. Еще не хватало, чтобы они сцепились. Тут же вспомнила, для чего сюда явилась. В сущности, стычка лично из-за нее – это просто находка. «Черт с ними, пусть ссорятся! – решила она. – Пусть даже подерутся, я не против».

– При чем здесь поклонники? – громко спросила Саша. – Моя лучшая подруга – феминистка. А у нее было уже четыре мужа.

– Ничего удивительного, – парировал Анисимов, в упор глядя на Лайму. – Дело в том, что на мужчин феминистки действуют так же, как вирусы на клетки организма – поражают слабейших. И если уж речь зашла о мужьях, то важно не их количество, а их качество.

Граков расхохотался. Ему нравился Анисимов, нравилась Лайма, нравился сам этот вечер, когда он мог расслабиться и думать только об удовольствиях.

– Я знаю, кто такие феминистки, – встрял Дюнин. – Это женщины, которые находят в мужчинах одни только недостатки.

– Но у нас есть и достоинства, – предупредил Чуприянов, минуту назад потребовавший, чтобы Лайма называла его Димой.

– Что скажете, Лайма? – ехидно спросил Анисимов. – Кто из них прав?

– Оба, – ответила она. – Дело в том, что у мужчин столько недостатков, что часть из них им приходится выдавать за достоинства.

– Отлично сказано! – похвалила Саша, подняв очередной бокал, который мужчины услужливо наполняли шампанским – снова и снова. – Я заметила странную закономерность – чем хуже относишься к кавалеру, тем больше он в тебе заинтересован. – Она погрозила пальчиком Гракову: – Вас нельзя баловать!

– А мне это кажется неправильным, – возразила Венера. – Мужчине постоянно нужно говорить, какой он сильный и умный. Только тогда он оценит вас по достоинству.

– Браво! – крикнул Дюнин и ловко опрокинул под клюв рюмку водки.

– Вы плохо разбираетесь в мужской психологии, – немедленно возразила Лайма. – Если постоянно говорить мужчине, что он сильный и умный, он придет к выводу, что вы слабая и глупая. Вас-то он точно не оценит. По-настоящему мужчины ценят только личные бытовые удобства.

– Как вы нас! – укоризненно покачал головой Граков. В его глазах блеснуло странное чувство – азарт, может быть?

Лайма покраснела. На самом деле она вела спор только с Анисимовым и, высказываясь, старалась уколоть именно его. О других присутствующих тут же представителях сильного пола она как-то вообще не думала.

• Предыдущая
• 30/58
• Следующая