Муха на крючке - Куликова Галина Михайловна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/44
• Следующая

– Вы не можете ее выполнить. По крайней мере, сейчас. Бессмысленно даже пытаться.

– Интересно, а что же прикажете мне делать?

– Вам нужно ходить на специальные курсы, где неделями долбят одно и то же.

– Что это вы на меня наезжаете? – возмутилась Василиса, вскакивая на ноги. – Отдайте текст!

Она уже забыла, что собиралась «разрабатывать» Княжского. В настоящий момент она готова была пристукнуть его. Или хотя бы надавать по наглой морде. Княжский спрятал руки за спину, зажав в них листы. Он стоял лицом к двери, а Василиса – спиной. Когда она потянулась за бумагами, невольно обняв Княжского двумя руками, дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Шувалов.

– Здрась-сьте, – сказал Княжский, краснея.

Шувалов раздул ноздри и, делая вид, что в приемной вообще никого нет, быстро прошел в свой кабинет.

– Ну вот, вы виноваты! – рассердилась Василиса. – Устроили тут представление с обниманием!

– Я?! – возмутился помощник главного. – Это вы ко мне полезли первая. Садитесь! Объясняю в последний раз.

От злости Василиса поняла все, что он ей объяснял. Когда она повторила операции в нужной последовательности, Княжский, однако, от похвал воздержался. Когда с формулами наконец было покончено, Василиса отправилась к Таланскому с выполненной «работой».

– Ну что, это вам помогло? – рассеянно спросил тот.

– Да, – важно сказала Василиса. Хотя на самом деле время было потрачено впустую. Кроме того, что Княжский – козел, Василиса ничего больше не могла бы рассказать о нем Кудесникову. Выйдя от Таланского, она отправилась в кабинет к Тане Кукушкиной.

– Послушай, – спросила Василиса. – Что со мной не так? Почему мужчины ко мне так странно относятся? И Шувалов, и вот Княжский?

– Как странно?

– Неприязненно.

– Про Шувалова ничего не могу сказать, а на Княжского не обращай внимания. Он всех симпатичных женщин считает вертихвостками. Не одобряет их. Он отваживается не одобрять даже Спичкину, представляешь, каков нахал? Хотя она, конечно, и внимания на него не обращает. Он по сравнению с ней – комар. Как в деловом, так и в чисто человеческом смысле.

– А мою предшественницу Эллу он тоже не одобрял?

– Тоже, – успокоила Кукушкина. – Так что не комплексуй.

Итак, Кириллу Княжскому запросто мог подойти имидж ненавистника хорошеньких женщин, которые слишком откровенно пользуются своей привлекательностью. Возможно, когда он душит их, то наказывает за слишком фривольное поведение. Надо заставить Кудесникова покопаться в его личной жизни. Возможно, Княжский был влюблен в вертихвостку, которая заморочила ему голову и безжалостно бросила?

В конце рабочего дня Шувалов вызвал Василису к себе. Она ступила в его кабинет, твердо уверенная в том, что увидит на стуле вместо шефа по меньшей мере сугроб. Но ничего подобного! Шувалов был в хорошем настроении, как будто бы не застал свою секретаршу в приемной в обнимку с Княжским. Это означало только одно – Игорю Михайловичу глубоко наплевать, с кем обнимается его секретарша. И это после поцелуя на лестнице! Столь откровенное равнодушие человека, которого она собиралась приручить, Василису всерьез озаботило. «Если так пойдет и дальше, Кудесников меня разжалует, – подумала она. – Ни один мужик не ловится на мое обаяние. Что, если я лишена его напрочь?» Прежде подобные мысли даже в голову ей не приходили. Жизнь ее была столь насыщенной, что некогда было заниматься самокопанием.

Пристально глядя на Шувалова, Василиса совершенно не слушала, что он ей говорит. Зато оценивала, как он на нее смотрит. «Черт, он мне, несомненно, нравится. Нельзя допустить, однако, чтобы чувства мешали мне заниматься тем делом, для которого меня сюда посадили. Хороша приманка, повернутая на одном из подозреваемых!»

– Что такое? – наконец не выдержал Шувалов. – Для вас такой вариант неприемлем?

– Какой? – тупо спросила Василиса.

– Вы что, не слышали, что я вам говорил?

– Простите, задумалась.

– Вижу, у вас только мальчики на уме! – съехидничал Шувалов, и она вздохнула с облегчением. Все-таки его задело!

– Видимость не всегда соответствует истинному смыслу события, – проникновенно сказала Василиса. И добавила: – Я просто люблю людей.

– Да? То-то я смотрю, вы со всеми столь приветливы...

– Приветливость – не порок, – заявила Василиса. – Как говорят в народе, медом больше мух наловишь, чем уксусом.

Шувалов исподлобья посмотрел на нее и хмуро спросил:

– Зачем вам столько мух?

– Полагаете, мне стоит выбрать какую-нибудь одну?

– Хм... так вот, что касается доклада. Посмотрите, вы разберете мой почерк?

Василиса взяла верхний лист со стопки, лежавшей на краю стола, и поднесла к глазам.

– Что вы на меня так пристально смотрите? – с неудовольствием спросила она через некоторое время. – Что-нибудь не так?

– У вас прическа... хм... растрепалась, – сказал Шувалов, поводив над своей головой двумя руками, чтобы доступнее объяснить, почему он так смотрит.

– Извините, что вошла, не причесавшись, – заявила Василиса с обидой в голосе. – А почерк ваш я, конечно, разберу. Он очень понятный. Вы, наверное, в школе были отличником. Ходили в очках и никому не давали списывать.

Шувалова это предположение почему-то ужасно возмутило.

– Значит, я произвожу на вас впечатление сухаря?

– Неправда! – горячо возразила Василиса. Потом спохватилась и добавила: – Начальство всегда производит на меня только хорошее впечатление.

– Похвально, – буркнул Шувалов. – Завтра с утра будьте готовы набирать текст.

Оказавшись в приемной, Василиса, торопясь, достала пудреницу и посмотрела в зеркальце. «Да, и в самом деле – прическа никуда не годится. Надо вытребовать у Кудесникова денег на укладку», – подумала она.

Выйдя после работы из «стекляшки», Василиса решила прогуляться до метро пешком. Не прошла она и ста метров, как наткнулась на парикмахерскую. «Судьба!» – решила она и вошла внутрь.

Зал был маленьким и густонаселенным. Играла веселая музыка, оживленные мастера болтали с не менее оживленными клиентами, обстановка казалась уютной и почти домашней. Василису тут же определили к молоденькой девице с короткими волосами, торчащими во все стороны, словно десятки маленьких рожек.

– Мне не надо ничего такого, – опасливо предупредила ее Василиса, – экстраординарного. Укладка. С завивкой на бигуди. С муссом и лаком.

Девица кивнула и, склонив голову, осмотрела Василису с пристрастием. Потом предложила:

– Может, сделаем «перышки»? Будет повеселее.

– Ладно, – кивнула та. И тут же трусливо прибавила: – Только не так весело, как у вас.

– У меня экстремальная стрижка. Так нравится моему парню, – равнодушно пояснила девица.

Когда «перышки» были готовы, она принялась за укладку. И тут же затарахтела, перекрывая музыку.

– Вы у нас в первый раз? Случайно попали в наши места? Или недавно переехали?

– Я работаю тут неподалеку, в «Метеорите», – сообщила Василиса.

– Ой, правда? Надо же! Что-то ваши девочки к нам больше не заходят.

– Какие девочки? – насторожилась та.

– Ну, наши постоянные клиентки. Эллочка... Она приходит накручивать концы волос и осветлять корни. Карина уважает профессионально сделанный маникюр. Была еще одна девочка, Анжелика, но ее убили, вы в курсе?

Судя по всему, о том, что за Анжеликой последовали и две другие секретарши, парикмахерша не знала. Василиса решила ее не просвещать.

– Они ходят к нам, потому что близко, – добавила та.

– Вы с ними дружите?

– Да нет, когда тут особенно подружишь? – Девица мотнула головой, предлагая Василисе посмотреть, какой вокруг сумасшедший дом. – Вообще-то всех их Арнольд обслуживал.

«Еще один экзот! – мрачно подумала Василиса. – Что за чертово дело, где у всех участников редкие имена?»

– Арнольд – это вон тот мальчик в белых джинсах?

– Точно. Звезда нашего заведения. Французский диплом, куча медалей. Он художник. С ним трудно состязаться. Но к нему только по предварительной записи, – добавила она.

• Предыдущая
• 15/44
• Следующая