Фантом ручной сборки - Куликова Галина Михайловна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/53
• Следующая

– Как в воду глядели, – пробормотал Верлецкий.

– Ну и что? – спросил Хомутов. – Я не понял юмора.

– А то! Если они все друзья и беседуют друг с другом без свидетелей, почему не называют жену Треопалова по имени? Они должны были бы сказать: когда Аня погибла. Они ведь ее отлично знали! Значит, все это говорилось для меня! Устроили представление! Им хотелось меня разжалобить, чтобы я прониклась к Треопалоду симпатией, а потом он мог бы мной манипулировать.

– Ты тонкий психолог, – заметил Треопалов, продолжая есть. Перед ним теперь стояла тарелка с рыбой.

– Ну вот, Инга, все и разрешилось! – радостно воскликнула Таисия. – А ты переживала, что сошла с ума., – Если бы на тебя обрушилось столько всего! – обиделась та. – Ты бы тоже запереживала.

– Я тебе очень сочувствовала, честное слово.

Не успела Таисия договорить, как раздался звонок. Треопалов напрягся, а Верлецкий посмотрел на часы, хмыкнул и отправился открывать. Щелкнул замок, потом в прихожей немножко поговорили, и через минуту на пороге комнаты, приглаживая чуб, появился... курносый тип с огромным ртом, от которого Инга бегала, словно от чумы. Тот самый, что целился в нее из двустволки через окно загородного дома.

– Мама! – прошептала она и расширила глаза.

– Здрасьте, – сказал курносый весьма вежливо. – Я в милиции был, сделал заявление. И вот – пришел все вам рассказать. Имеете право.

Он повернулся к Инге и добавил:

– Сначала я в вашу квартиру позвонил, потом вот к этому человеку, – он показал на Григорьева, – а потом уж сюда. Вы ведь то там, то тут – не разберешь. А вообще-то я за вами следил.

– Я знаю, – пролепетала она, не в силах поверить, что этот тип сию секунду не бросится на нее, чтобы прикончить. – Зачем?

– Потому что хотел поймать Артонкина.

– Ну и как, поймали? – поинтересовался Роберт.

– А то! Конечно, поймал. Меня, кстати, Константином зовут. А фамилия моя Дроздов. И дядя мой был Леонид Дроздов. Его Артонкин убил и в своей машине сжег, чтобы, значит, все думали, что это он сам умер.

– Зачем? – опять спросила Инга, продолжая глазеть на него, как на серийного убийцу.

– Нонна Аркадьевна со своим любовником задумали убить Глеба, – просто и доступно объяснил Дроздов. – А он на свой телефон поставил аппарат для прослушивания. Вот так и узнал. И решил: чем ждать, когда тебя кокнут, лучше самому исчезнуть. Пригласил моего дядьку к себе в Москву, сказал, что возьмет его в долю. Тот и поехал.

А на самом деле он его позвал, чтобы убить и тело выдать за свое.

– Откуда это известно? – поинтересовался Роберт.

– Так сам Артонкин рассказал. В милиции.

Инга ахнула:

– Глеб Сергеевич! Не может быть. Он такой... такой... хороший!

– Вы так говорите, потому что он за вами ухлестывал, – презрительно сказал Дроздов. – А на самом деле он настоящая сволочь. Дядю моего сжег.

– А зубы? – спросила памятливая Таисия. – Там же зубы были артонкинские, а не дядины!

– А он, гад, дядю моего под своим именем отправил пломбы ставить. В хорошую клинику! Сказал ему, что у него там скидки. Пусть, мол, назовется Артонкиным Глебом Сергеевичем, платить придется меньше. А что стоило дяде голову задурить? Он ведь не московский... Мало ли какие у вас тут порядки.

– То есть он сжег вашего дядю, а сам скрылся? – уточнил Верлецкий. – Уехал в теплые края?

– Он не уехал. Жил тут по документам Дроздова, гад ползучий. Но смыться собирался, только Ингу Сергеевну хотел с собой взять.

– Меня?! – ахнула Инга.

И Григорьев эхом откликнулся:

– Тебя?! Так я и знал.

– Я расследование провел, – с гордостью закончил Дроздов, – и узнал, что Артонкин от вас тащился. Сразу подумал: он еще объявится! Захочет с вами поговорить. И стал следить, глаз с вас не спускал.

– А зачем вы в меня из ружья целились?! – возмутилась Инга.

– Так это я не в вас, – удивился Дроздов, – а в Артонкина. Прям как чувствовал, что он в тот день нарисуется. И шмальнул. Но промазал. А потом в доме крик поднялся, и мне пришлось уходить.

– Боже! – схватилась за голову Надя, – Страсти-мордасти!

– А про Киллера вы что-нибудь знаете? – с надеждой спросила Инга. – Видите ли, это человек Юдина, любовника Нонны Аркадьевны. Он зачем-то меня душил. Говорил: сделай это! А что «это», я так и не поняла.

– Киплер – никто, «шестерка». Он Юдину в рот смотрит. Все, что хочешь, для него сделает.

Нонна Аркадьевна думала, что Артонкин те деньги, которые из сейфа пропали, вам отдал. Или вы сами их взяли. Вы же имели доступ к сейфу. Но точно уверена она в этом не была. Ведь деньги могли и в машине сгореть. Вас она на всякий случай решила припугнуть – вдруг отдадите? И попросила своего любовника этим заняться. А тот на вас Киллера натравил.

– Так надо же было толком говорить: отдай деньги! – рассвирепела Инга. – А то бросаются, душат – и никаких объяснений!

– А чего вы на меня-то орете? – удивился Дроздов. – Мое дело сторона. Я Артонкина в милицию сдал, могу со спокойной совестью домой ехать. Не нравится мне у вас – суетно.

– Не хотите ли салату? – спохватилась Таисия. – Оливье, между прочим.

– Не, я ничего не хочу, – признался Дроздов. – Только рюмку водки выпью, если нальете.

Ему налили, он выпил и пошел к выходу из комнаты. На пороге поклонился всей честной компании:

– Не поминайте лихом.

– Не будем, – пообещал Хомутов, а Надя сказала, когда Дроздов удалился:

– Фу-у, ну и тип! От него прямо мурашки по коже. Так и кажется, что он протянет свои ручищи и кого-нибудь прикончит.

– Убийца не обязательно страшно выглядит, – грустно произнесла Инга. – Бывает и такое, что его все любят, считают чудесным человеком... Встречаются с ним на праздники, дарят подарки, перезваниваются и ходят в кафе в свободное время...

– На кого ты намекаешь, – с подозрением спросил Верлецкий. – Имеешь в виду какого-то конкретного убийцу?

– Ну да. – Инга обвела взглядом всех по очереди, включая и постоянно жующего Треопалова. – Дело в том, что я поняла; кто отравил Анфису.

– Ух ты! – восхитился Стас. – И когда же ты это поняла?

– Да вот только что. Когда Андрей Васильевич объяснил мне ту фишку про гроб, в который ложился Гладышевский. А Илья еще сказал, что это был отвлекающий маневр. И тут я вспомнила – соус! Итальянский соус, пролитый на колени Вероники.

– Так это Вероника ее отравила? – воскликнула Надя, и муж дернул ее за руку.

– Да нет же, Надя! Какая Вероника? Анфису отравила ты.

Все повернули головы и посмотрели на Надю, которая сидела с выражением искреннего недоумения на лице.

– Минуточку, – процедил Илья. – Это что за инсинуации?!

– Да я сейчас все объясню, – обнадежила Инга.

– Только коротко и внятно, – попросил Треопалов. – Меня заботит собственная судьба, а сидеть здесь и дожидаться, пока вы завершите свой суд Линча, мне недосуг.

– Ничего, потерпишь! – прикрикнул на него Роберт. – Так кто там кого отравил?

– Инга! – закричал Григорьев. – Это несправедливо! Ты просто ревнуешь!

– Кстати, – спокойно ответила она. – Это Надя стукнула тебя по голове на том газоне. Скорее всего, камушком.

– И бросила под кустом, – подтвердил Верлецкий, как будто сам там был.

– Догадаться было непросто. А началось все с обычного журнала мод. Я увидела в нем то самое красное трикотажное Платье, которое Анфиса выдала Веронике, когда Надя облила ее соусом. Веронике платье не понравилось, а ты, Надя, сказала:

«Оно стоит двести баксов!»

– Ну и что? Анфиса не скрывала, сколько оно стоит.

– Ты потом нам объяснила, помнишь: «Анфиса тащилась от этого платья. Я даже добавила ей денег, так она хотела его купить».

– Ничего не понял, – пробормотал Илья. – Платье, деньги...

– Каким образом Анфиса могла примерить и купить наряд из осенней коллекции Анциферовой, если она три года не покидала деревню Большие Будки?

Таисия изумленно присвистнула.

– И каким образом, – продолжала Инга, – Надя могла добавить ей недостающую сумму, если они три года только перезванивались? Вывод напрашивается один. Анфиса все-таки приезжала в Москву. И встречалась здесь с Надей.

• Предыдущая
• 52/53
• Следующая