Дырка от бублика - Куликова Галина Михайловна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/39
• Следующая

А мужской ответил прямо за дверью:

– Понял, понял! Сейчас позвоню.

Элла со всего маху захлопнула ящик с печатями. Тот клацнул и защелкнулся, прихватив своей металлической пастью кусок Эллиной юбки.

– Черт! – прошипела она, и тут Дундилов вошел в кабинет.

Она смутно себе представляла, как будет оправдываться. И уже начала сочинять какую-то глупую историю о закатившейся под стол сережке, когда увидела директора. Вместо того чтобы сразу же пройти к своему рабочему месту, одетый в ворсистое пальто Альберт Илларионович ринулся к маленькому сейфу в стене и поспешно его открыл. Потом достал из-за пазухи свернутый в несколько раз пакет и засунул его глубоко в сейфовые недра.

Элла сразу узнала этот яркий пакет – именно с ним Борис вышел вчера из банка, с ним сел в «Москвич» Альберта Илларионовича. А вылез уже без него. Можно было рискнуть и взять Дундилова на понт, но прищемленная юбка не давала возможности подняться в полный рост. Кроме того, чтобы нападать, на руках надо иметь хоть какие-то козыри. Пока Дундилов, деловито посапывая, снимал и вешал пальто, Элла протянула руку, вытащила из подставки с ручками нож для разрезания бумаги и, нажав на рычажок, выпустила острое, как бритва, лезвие. Послышался характерный скрежещущий звук, и Дундилов тотчас же подпрыгнул на месте. Потом повернулся и, сделав два пугливых шажка, увидел Эллу, затаившуюся под столом, с ножом в руке и напряженной физиономией.

– Вы что? – вскрикнул директор, и лоб его как-то сразу, в одну секунду покрылся большими трясущимися каплями пота. – Вы зачем здесь, а?

– Пакет отдай! – тихо приказала Элла. Тихо она говорила потому, что у нее от страха пропал голос. Однако на деле получилось очень зловеще.

Дундилов неожиданно наклонился, схватил решетчатую корзинку для мусора и метнул в Эллу. Глаз у него оказался метким, и корзинка, перевернувшись в воздухе, наделась Элле на голову, точно шлем.

– Вот тебе! – пискнул Дундилов и закричал: – Вера!

Элла поняла, что сначала будет Вера, а потом – милиция. Нацелила лезвие на юбку и, отхватив кусок ткани и освободившись, в два прыжка подскочила к директору. И приставила свое оружие к его пузу. Дундилов был похож на грызуна – маленький, кругленький, с выдающимися передними зубами и глазками-бусинками.

– Молчи, предатель родины! – приказала Элла, решив не снимать с головы корзину в целях маскировки. – Все это время за тобой следили. Ты что же, подумал, что можешь забрать это себе?! – Она рассмеялась, и корзинка, сквозь дырочки которой она смотрела на директора, мелко затряслась.

– Что – это? – Дундилов оглянулся на дверь, и Элла нажала острием ножа на брючную пуговицу.

– Отдай мне пакет. Его содержимое помечено, и, как бы ты ни трудился, тебе не уйти от возмездия.

– От ка-ка-кого возмездия? – пропыхтел несчастный директор. – Заберите его, пожалуйста! Я свалял дурака, признаю. Но я не шантажист!

Элла мгновенно смекнула, в чем дело. Этот тип шантажировал ее отчима!

– Борис Михальченко – вражеский резидент, – тотчас сказала она. – Что вы обещали ему за то, что он вам передал?

Услышав ужасное слово, которое было знакомо ему по фильмам советских времен, Дундилов струсил по-настоящему. Он уже открыл рот, чтобы попросить пощады, когда в коридоре раздался дробный топот, дверь в его кабинет распахнулась и давешняя дама появилась на пороге. Увидев Эллу с корзинкой на голове, она попятилась и пробормотала:

– О, господи!

– Вера! – крикнул Дундилов умирающим голосом.

– Вера! – тотчас же повторила его крик Элла и сильнее нажала на пуговицу кончиком ножа.

Дундилов превратился в скульптуру, вырубленную изо льда. Вера ножа не видела, поэтому можно было еще как-то выкрутиться. Свободной рукой Элла сняла с головы корзинку и пояснила:

– Глава президентской администрации желает, чтобы все его секретари были обеспечены такими вот корзинками для бумаг. Мы с Альбертом Илларионовичем проверяем их благонадежность. И снаружи, и изнутри. Вы, конечно, понимаете?

Вера истово закивала, тряся вторым подбородком.

– Идите, – приказала Элла и пошевелила пуговицу.

Дундилов тоже сказал:

– Идите.

Вера закрыла за собой дверь и убралась, процокав подобострастное: «дук-дук-дук».

– Послушай, киса, – мягко начала Элла, которая после этой сцены совсем перестала трусить. – Вчера вечером к тебе в «Москвич» подсел Борис Михальченко с пакетом, который ты только что принес за пазухой и спрятал в сейф. Дома у тебя, вероятно, нет сейфа, да?

Капли на лбу директора созрели окончательно и посыпались вниз. Весь урожай попал на его же собственные ботинки.

– Так что у тебя за отношения с резидентом Михальченко?

– Я не знал, что он – резидент! – выпалил директор. – Я думал, что он просто тип, который убил своего родственника.

«Вот черт! – вздрогнула Элла. – Кажется, сейчас я узнаю про отчима нечто ужасное».

– Один раз ночью я его подвозил, – пропыхтел Дундилов. – Он был такой... нервный. А потом, когда я доставил его по назначению, то не уехал, а остановился за углом дома. Я был вынужден! – тотчас добавил он. – У меня что-то случилось с мотором. Я подумал: надо догнать этого парня и попроситься позвонить по его телефону. К кому еще я мог обратиться ночью на незнакомой улице?

– А у тебя что, нет сотового? – не поверила Элла.

– Нету, – затряс головой директор. – Говорят, он плохо влияет на организм. Я берегу здоровье.

– Молодец! – похвалила его Элла. – Тогда рассказывай дальше.

– Я побежал за ним, он как раз открыл дверь и вошел в квартиру. И тут я вспомнил, что не взял из машины записную книжку, чтобы, значит, позвонить, куда мне надо. Я повернулся и побежал за книжкой. А когда возвратился, этот парень стоял возле закрытой двери и нажимал на звонок. Как будто ему никто не открывает, а ключа у него нет.

«А ключ у него был! – подумала Элла. – Тот самый, который он в урну выбросил».

– Я спрашиваю: «Могу ли я от вас позвонить? У меня машина заглохла». А он отвечает: «Я приехал к зятю, а он что-то на звонки не реагирует, хотя свет в окнах горит. Не случилось ли чего?» Я даже растерялся сначала. Разговор с ним завел, а он такой говорливый был, руками размахивал, все про себя рассказывал. Даже выболтал, в каком банке он служит. И как зовут его – тоже. Думаю, это он от страха трепался. Так на болтуна не похож. Когда я его подвозил, он со мной едва ли парой слов перекинулся.

Дундилов подвигал брюшком, будто проверяя, там ли еще нож для бумаг. Он был там. Бедняга не смотрел вниз, а только на Эллу, прямо ей в глаза. И говорил при этом жутко жалобно.

– А у него в руках что-нибудь было? – неожиданно спросила Элла. – До или после того, как он в квартире побывал?

– Ничего не было, – затряс головой Дундилов. – Руки пустые были.

– Хорошо, дальше.

– Ну, я с ним постоял немного, потом ушел и стал в моторе ковыряться. Минут через сорок он завелся, а к этому времени уже милиция понаехала, спасатели. А на следующий день я проснулся и подумал: почему бы мне не попросить этого парня о помощи. Он в банке работает, богатый. А я человек маленький, у меня расходов много. Я к банку поехал и подождал, пока люди на работу пошли. Увидел его, подошел. Он мне долго голову морочил, но потом все-таки согласился немного денег подсыпать.

– Деньги придется вернуть, – покачала головой Элла. – Эти деньги выделены иностранной разведкой на вражеские дела. Если ты не хочешь быть обвинен в том, что тебе заплатил вражеский агент, немедленно передай мне пакет.

– Я не могу! – с надрывом сказал Дундилов. – Я честно заработал эти деньги! Я потратил время и силы, чтобы их получить!

– Ты что же, хочешь, чтобы вместо меня, безобидной и мягкой, появились крутые парни? Мой приход к тебе вообще – акт милосердия.

– Хорошо, ладно, – неохотно, почти что со слезами на глазах согласился Дундилов и выскользнул из-под острия. – Отдаю, сейчас сейф открою и отдам.

Он действительно открыл сейф, но вместо того, чтобы вытащить оттуда пакет, выхватил маленький пистолетик и наставил его на Эллу.

• Предыдущая
• 23/39
• Следующая