100 великих тайн Третьего рейха - Веденеев Василий Владимирович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/135
• Следующая

26 февраля 1924 года Адольфа Гитлера судили после провалившегося путча по обвинению в государственной измене и приговорили к пяти годам заключения, которые ему предстояло отбывать в старой тюрьме Ландсберга. Туда за ним последовал и Эмиль Морис.

Условия содержания Адольфа Гитлера в тюрьме Ландсберга, расположенной в живописной местности у реки Лех, больше напоминали санаторий, чем тюремный замок. Адольф получил удобную камеру, завтракал в постели, часто выступал перед сокамерниками и подолгу гулял в тюремном саду. Именно здесь он начал диктовать свою книгу «Майн кампф». И первым, кто вёл запись «библии национал-социализма», стал личный телохранитель Эмиль Морис, о существовании и участии которого в работе над «Майн кампф» мало кому известно. Именно он записывал первую часть труда нацистского вождя, а не Рудольф Гесс, как это обычно принято считать. Гесс уже только заканчивал первую часть книги.

В отличие от фюрера, другие его соратники по партии недолюбливали Мориса и не доверяли ему, хотя он не «мозолил глаза» и не лез вперёд, отпихивая всех от кормушки. Он просто был постоянной тенью Гитлера. Возможно, именно это более всего и раздражало Геббельса и Гиммлера.

«Верный Генрих» вообще считал Эмиля Мориса замаскированным евреем, обманным путём проникшим в окружение фюрера. Но, кроме подозрений, веско обосновать наличие еврейских корней в родословной Мориса он так и не смог, иначе телохранителю неизбежно пришёл бы конец, Морис выделялся внешностью — он был смуглым и темноволосым, поскольку являлся потомком натурализовавшихся в Германии французов. Он всегда одевался с броским шиком гангстера, обожал ярких женщин, роскошную жизнь и «щекотку нервов», когда кровавое насилие заставляет организм впрыскивать в кровь адреналин. Но… никогда не выпячивался, предпочитая неизменно оставаться в тени вождя.

Однако был ли Эмиль Морис действительно единственным немецким евреем, сумевшим проникнуть и удержаться в ближайшем окружении Адольфа Гитлера? Это так и осталось тайной, не разгаданной до сего времени. Но скорее всего, еврейские корни Эмиля — всего лишь домыслы недоброжелателей.

Когда Гитлер снял в Баварских Альпах виллу, на которую пригласил свою единокровную сестру и её дочь Гели Раубаль, телохранитель вождя национал-социалистов быстро сумел завоевать благорасположение девушки и стал с ней дружен.

Переступил ли он в отношениях с юной Гели границы дозволенного и действительно ли стал соперником самого фюрера, теперь уже вряд ли удастся точно установить. Это осталось неразрешимой тайной. Ряд западных исследователей полагают, что при всей неприязни друг к другу Генрих Гиммлер и Эмиль Морис были в немалой мере озабочены сексуальными отношениями фюрера и Гели Раубаль, поэтому Морис в конце лета 1931 года вступил в сговор.

Нельзя полностью исключить, что в этом тайно участвовало и третье, самое заинтересованное лицо — Адольф Гитлер. Недаром же по всей Баварии, а потом и Германии долгое время ходили упорные слухи, что фатоватого Эмиля Мориса специально наняли, поручив ему играть роль соперника Гитлера перед самоубийством Гели. Убийством или самоубийством?

Ряд экспертов обращают самое серьёзное внимание на то, что практически ни в одном из документов не упоминается, где именно вечером и ночью с 17 на 18 сентября находился Эмиль Морис. Уехал вместе с «хозяином» в Гамбург и оставался там? В Гамбурге он вполне мог появиться и утром 18 числа, когда полицейский следователь уже осматривал тело Гели Раубаль с простреленной грудью. Уж не сам ли Морис по приказу рейхсфюрера СС Гиммлера и спустил курок пистолета? Или роковой приказ был подкреплён молчаливым одобрением фюрера, потом долго замаливавшего грехи? Вполне возможно, «верный Генрих» вообще оказался там ни при чём, а всё решили тихо, чисто «по-семейному».

Не в этом ли и кроется тайная причина стойкой взаимной неприязни Гиммлера и Мориса, навсегда оказавшихся накрепко связанными одним преступлением по ликвидации любовницы Гитлера. Не исключено, что вступив в 1931 году в сговор и совершив убийство Гели Раубаль, они потом постоянно опасались друг друга — если Адольф Гитлер не участвовал в решении судьбы своей пассии, то, узнав, кто взял на себя смелость распорядиться её жизнью и смертью, мог не помиловать участников сговора, несмотря на прошедшие годы.

Косвенно об участии Эмиля Мориса в непростом и загадочном деле с гибелью любовницы и родственницы фюрера говорят и другие факты — после самоубийства Гели Раубаль телохранитель вождя тут же кинулся рьяно доказывать свою верность, совершая одно кровавое преступление за другим.

30 июня 1934 года, во время «Ночи длинных ножей», предводимые Эмилем Морисом эсэсовцы обнаружили в одном из номеров гостиницы курортного местечка Бад-Висзее заместителя руководителя штурмовых отрядов СА Эдмунда Хайнеса — он лежал в постели со своим молодым помощником. Гомосексуализм был в большой моде в СА.

По свидетельствам участников этой нацистской операции, Морис тут же коротко доложил Гитлеру об увиденном. Стоявшие рядом услышали, как в наушнике телефонной трубки раздался громкий крик фюрера:

— Безжалостно уничтожить эту разлагающуюся заразу!

Эмиль Морис немедленно лично расстрелял Эдмунда Хайнеса, которого незадолго до этого Гитлер вытащил из тюрьмы и назначил комиссаром полиции Бреслау.

Именно Морис взялся улаживать своими способами и «личные дела» Гитлера, связанные с покойной Гели Раубаль. Священник Бернхардт Штемпфле оказался чересчур осведомлённым о характере интимных отношений Адольфа и его племянницы, случайно оказавшись причастным к тайнам любовной переписки Адольфа и Гели.

Эмиль лично принял самое активное участие в физическом уничтожении священнослужителя, загнав тайны «хозяина» в могилу вместе с их обладателем. В благодарность Гитлер дал ему звание оберфюрера СС, соответствовавшее бригадному генералу, а в 1937 году поставил во главе мюнхенского общества профессиональных ремесленников.

Был ли Эмиль Морис евреем, был ли он и любовником и убийцей Гели Раубаль, так и осталось одной из неразгаданных тайн Третьего рейха…

«ИГ Фарбениндустри» ещё с начала 20-х годов XX века являлся крупнейшим химическим концерном Германии, который сам производил и контролировал производство основных химикатов и химпродуктов, особенно связанных с военным строительством и созданием военной техники.

Председатель концерна Георг фон Шницлер внимательно следил за карьерой вождя германских национал-социалистов Адольфа Гитлера и делал пожертвования в партийную кассу нацистов, а в июне 1932 года проявил неожиданную инициативу, достигнув договорённости о тайной встрече Адольфа Гитлера с высокопоставленными представителями «ИГ Фарбениндустри» в одном из фешенебельных мюнхенских отелей. Мюнхен выбрали местом встречи не случайно — этот город уже не первый год считался «вотчиной» нацистов. Промышленники как бы говорили фюреру, что он и готовы идти к нему на поклон.

Сам фон Шницлер, как человек крайне осторожный, не намеревался принимать участия в намеченной встрече, но все её участники со стороны концерна получили подробный инструктаж от председателя правления. Гитлер согласился на встречу, но предупредил, что не сможет уделить господам из «ИГ Фарбениндустри» более чем полчаса.

Встреча состоялась. Гитлер опоздал и извинился, сказав, что задержатся в предвыборной агитационной поездке.

— О чём у нас пойдёт речь, господа? — фюрер демонстративно посмотрел на часы.

— О гидрогенизации угля под высоким давлением, — ответил один из представителей концерна, чем озадачил Гитлера.

Но чем дольше он слушал представителей «ИГ Фарбениндустри», тем реже смотрел на часы, а потом вообще перестал это делать. Промышленники говорили важные и дельные вещи о создании синтетического моторного топлива — это имело огромное значение в предстоящих «войнах моторов», которые намеревались вести национал-социалисты. Тем более, у Германии не имелось своих запасов нефти, а вся военная техника жадно требовала дать ей «кровь войны». Без горючего она мертва.

• Предыдущая
• 21/135
• Следующая