Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая

Джаншара сделал портреты всех подозреваемых по этому делу, однако работы его погибли во время разразившегося через полгода после процесса страшного киндийского землетрясения, которое большинство очевидцев и современников назвали местью казненных ведьм. Не пострадал лишь портрет Прозероны, сумевшей избежать казни. В день объявления смертного приговора темница ведьмы оказалась пуста. Прозерона бесследно исчезла.

«Это именно потому, что она единственная из них была настоящей ведьмой, – сделал вывод Егор, – а казнили как раз невиновных. Или шарлатанок. Иначе бы они тоже смылись». Он отлистал книгу на самое начало и углубился в общий раздел.

Автор подверг скрупулезному исследованию все, оказавшиеся ему доступными, архивные документы межвековья. Из тысяч историй он сложил усредненный тип ведьмы. Точнее, их было два: ведьмы по крови (настоящие ведьмы) и ведьмы по призванию (обычные женщины, обучившиеся приемам черной магии). Первую категорию автор считал наиболее опасной, ибо зло заложено в самой их сущности. Они существа иного порядка, иного взгляда на мир и иной энергетики.

Ведьма по крови практически бессмертна. Она будет жить вечно, если только ее не убьют. Уничтожить настоящую ведьму возможно лишь двумя способами: сжечь непременно живьем на открытом огне либо, вбив предварительно в ее сердце осиновый кол с серебряным наконечником, завернуть в саван из чистого неокрашенного шелка (на крайний случай сгодится неокрашенный лен) и похоронить в гробу из сандалового дерева на вершине холма под одиноко стоящим дубом, в яме глубиной не менее шести метров. Обряд должен быть совершен ровно в полночь при свете полной луны.

«Запаришься», – подумал Егор. Однако самое худшее следовало дальше. Оказывается, даже при соблюдении всех изложенных выше условий ведьма умирала не окончательно, а лишь впадала в анабиоз, ожидая своего часа, когда какой-нибудь незадачливый представитель мужского пола случайно выкопает ее, развернет саван, вытащит кол и, прельстившись юной ее красотой (умерщвленная таким образом ведьма неизменно принимает образ прекрасной девы), добровольно отдаст ей на восстановление собственные силы. Следовательно, самым действенным способом изведения ведьм оставался открытый огонь.

При такой жизнестойкости, писал автор далее, ведьмы по крови все-таки уязвимы. У каждой из них свой жизненный цикл, включающий в себя период расцвета, старения и увядания. Последняя стадия со стороны неопределима, однако сами ведьмы всегда точно знают, когда им пора пополнять иссекающие силы. Чтобы продолжить существование, ведьма должна найти жертву среди обычных людей, которая добровольно отдаст ей себя. Лишь при этом условии откроется канал, по которому чужая жизненная энергия перейдет в ведьму. Большей частью несчастные жертвы и не догадываются, на что согласились. У ведьм есть много уловок. Они оборачиваются обольстительными девами, опаивают зельями, опутывают интригами. Жертвы, как правило, если и спохватываются, то слишком поздно. Клятва уже дана, канал открыт, путь назад отрезан.

Но и для ведьм процесс возрождения крайне непрост. Две сущности долго притираются друг к другу, пока не сольются в единое существо. Иногда жертва оказывается ведьме не по зубам, слишком сильна духом, и тогда в процессе аккомодации обе сущности погибают. Вот почему при выборе жертвы ведьма тщательно взвешивает все «за» и «против». Сильный человек обеспечит долгую жизнь, но есть риск погибнуть. Слабого же хватит ей лишь на короткий срок, да и колдовские силы могут утратить былую мощь, аура истощится.

Основное отличие ведьм по крови от ведьм по призванию в том, что, по сути, они не женщины, а обладают лишь женским обличьем. Как рождаются ведьмы по крови, ни один из смертных не видел, но согласно существующим легендам они появляются на свет из яйца, оплодотворенного злом.

«Весь вопрос, откуда берется само яйцо, – озадачился Егор. – Его откладывает уже существующая ведьма или годится любое, хоть и куриное?»

Книга на сей вопрос не давала ответа, как, впрочем, и не рассказывала, кто же потом растит и воспитывает вылупившуюся ведьмочку. На порог к честным людям ее подкидывают? Холят они, сердобольные, бедную несчастную сиротку, а она потом в благодарность жизнь у них отбирает. Или у ведьм есть какой-нибудь кодекс, согласно которому приемные родители неприкосновенны?

Внимание мальчика привлекли пометки карандашом на полях. У того, кто их сделал (по всей вероятности, это был Карл), тоже возникло множество вопросов. Егор с трудом разбирал мелкий витиеватый почерк: «Что забирает ведьма у человека? Энергия – это душа или просто жизненная сила? Если, к примеру, жертва – человек добрый, как отобранная у него энергия влияет на сущность возродившейся ведьмы? Она становится добрее или остается прежней? Суть человека имеет значение или не имеет? А зло, помноженное на зло? Минус на минус должен давать плюс, иными словами, добро. Но скорее получается огромный минус, то есть усиливается зло. Или главное в этом процессе – сущность самой ведьмы? Она определяет градус зла?»

Егор вновь открыл страницу с портретом Прозероны. Как все-таки похожа! Словно сестра-близнец Потылихи. Или она и есть? Попал же Крабби в его, Егора, мир! И Прозерона могла просочиться каким-нибудь образом. Например, прямо из той темницы и переместилась, она ведь была заперта и пуста, хотя ее самым тщательнейшим образом охраняли. Но тогда Прозерона очень давно живет на земле. И совершено логично, что Крабби ей показался желаннее Коржика. Представитель ее родного мира! Земляк земляка чует издалека, хотя, может, даже не осознает этого. Вот бы узнать, чем закончилась там аккомодация. Лучше бы Крабби ей оказался не по силам и оба померли. А если, наоборот, Потылиха стала еще сильнее?

Одно успокаивало Егора: в скором времени ей новая жизненная энергия не понадобится, и Коржик спокойно себе продолжит отдых на свежем воздухе. Если, конечно, Потылиха – это Прозерона, и в их с Никифором мире ведьмы живут по тем же законам.

Он заглянул в оглавление: что там еще интересного? Ага: символическая магия, анималистическая, парализующая, управление погодой… Вот этому не мешало бы научиться! Любовная магия! Привороты и отвороты. Лечение травами, гадания по картам, хрустальным шарам, камешкам и спитому чаю. Поиски краденого. Помощники ведьм.

Жуткий хохот заставил его выронить книгу из рук. От ужаса он чуть не свалился с дивана. «Уф-ф! – наконец дошло до него. – Это же чертов будильник! Хохочет не хуже какой-нибудь ведьмы! Можно заикой сделаться!»

Подобрав книгу, Егор бережно положил ее на стол и сделал третий глоток из фляжки. Первый раз напиток показался ему лишенным вкуса – вода водой, во второй раз – чуть кисловатым. Теперь во рту стало сладко, по всему телу разлилось приятное тепло, и начало неумолимо клонить в сон. Веки отяжелели, слипались. Егор, едва одолев три шага до дивана, рухнул на него как подкошенный. Последним усилием воли он с грехом пополам натянул на себя плед…

Потылиха стояла на фоне горящего хутора Косачевых. Из ее разверстого беззубого рта несся истошный хохот. Егор понимал: у него есть единственный шанс. Упустишь – она победит. Надо изо всех сил толкнуть ее в бушующее пламя, иначе погибнет он сам и Никифор, и мама Никифора, и дядя Федя… Только Егор может уберечь их от смерти. И лишь ему под силу очистить мир от этой опасной нечисти.

Он сделал глубокий вдох. Легкие обожгло раскаленным воздухом. Еще мгновенье, и силы иссякнут. Мышцы его напряглись. Он ринулся на Потылиху. Она, извернувшись, клещами сжала обе его руки и перекинула его через спину прямо в огонь. Егора обожгло с ног до головы. Он лишился чувств…

Придя в себя, Егор опять услыхал дикий хохот. Еще сквозь сон он увидел собственную руку – всю в коричневых подпалинах. Кожу нещадно жгло. Только тут он сообразил, что лежит на диване в библиотеке Карла, из компьютера несется дурацкий смех будильника, но рука… Она действительно опалена!

Мальчик выпростал из-под пледа вторую руку. То же самое: горит и усеяна коричневыми пятнами. И тело по ощущению – сплошной ожог. Взвившись на ноги, он стащил с себя одежду.

• Предыдущая
• 25/49
• Следующая