Тайны московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая

Егор тоже взял яблоко. Сочное – мягко сказано. Он в жизни не пробовал ничего вкуснее. Рот наполнился фантастическим нектаром, будто лучшие фрукты мира слились воедино в этом с виду вполне обычном плоде. Куснув один раз, уже невозможно было остановиться. Рука Егора сама потянулась за вторым яблоком, но Белка проворно сунула его в свой карман на животе, и так уже оттопыривавшийся от обилия съестных припасов.

– Тоже мне, шустрик. Это на завтра.

И, грузно спрыгнув с дивана, она заперлась в клетке.

– Умеренность – лучшая добродетель, – назидательно изрекла она, скрываясь в домике.

Глянув на ошарашенную физиономию Егора, Зоя громко расхохоталась:

– Белка вошла во вкус! Теперь не только меня, но уже и тебя воспитывает.

Егор проглотил сладко-терпкую слюну и вздохнул.

– Ешь мое, – протянула ему яблоко девочка. – Я-то сегодня обедала. Не очень и голодна. Обойдусь пирожками.

Сил отказаться Егор в себе не нашел. Яблоко было не только вкусным. С каждым новым куском на него все отчетливей снисходил покой. Бередяще-тревожные мысли о доме сперва стали какими-то вялыми, а потом и вовсе ушли. И, странное дело, он вдруг почувствовал себя здесь уютно и безмятежно. Стала одолевать зевота. Как же, оказывается, он устал! Вот прямо сейчас растянуться бы на этом диванчике и заснуть. И приснился бы ему дом, мама… Волна полусонного блаженства схлынула. Егор встрепенулся, словно от ледяного душа. Какой покой! Какой сон! Он находится в чужом мире, и совершенно неизвестно, что делать дальше! Зоя, жевавшая пирожок, с интересом на него посмотрела:

– Тебе лучше?

– Нет, – ответил он. – Как может быть человеку в моем положении лучше! Не могу я тут оставаться! Надо идти, искать выход, а мы сидим! Того и гляди заснем!

– Прежде чем искать, надо придумать как, – очень серьезно проговорила девочка. – Ведь я до сих пор не знаю, откуда ты появился.

– Я появился? Это ты у меня дома появилась! Между прочим, совершенно непонятно откуда! – с возмущением проорал Егор.

Она тронула его за руку.

– Во-первых, не злись, а во-вторых, не кричи так громко, нас вполне могут подслушивать.

– Вот именно, – хоть и гораздо тише, но столь же сердитым тоном продолжил он. – Считаешь, я полный пень? Не понимаю? Ты меня ото всех скрываешь, значит, не хочешь, чтобы меня кто-нибудь увидел. Почему, спрашивается? Наверное, потому, что это опасно или для тебя, или для меня, а может, для нас обоих. Ну, что молчишь? Возражай. Скажи, что ты меня завтра со всеми здесь познакомишь – с няней, дядей, гувернанткой…

Девочка покачала головой.

– Не познакомлю. Ты прав. Это действительно очень опасно. В первую очередь для тебя. Но и для меня тоже. И… еще кое для кого.

– Для Белки, что ли? – мрачно хмыкнул Егор.

– Я не ее сейчас имела в виду… – Зоя умолкла.

– Ну объясняй. Послушаю. Мне все равно больше нечего делать. Вся ночь впереди, – с вызовом проговорил Егор.

Зоя продолжала внимательно на него смотреть.

– Сейчас я тебе кое-что покажу. Это очень для меня важно.

– Ну да. А я должен поклясться, что никому не выболтаю. Хотя мне теперь и выбалтывать некому, кроме Белки, которая и так наверняка в курсе.

– Клясться не надо. Я просто на время завяжу тебе глаза.

– Ага. И снова меня куда-нибудь поведешь. Плавали, знаем, – недоверчиво произнес Егор.

– Никуда не поведу, – возразила девочка. – Мы останемся в этой комнате. Тебе даже с дивана не придется вставать.

– Ладно, завязывай! Мне, знаешь, уже все равно, – сдался он, подумав, что хуже от этого не станет, потому что, пожалуй, некуда.

Девочка завязала ему глаза плотным черным платком. Егор слышал, как она заходила туда-сюда по комнате.

– И долго мне еще так сидеть? – через некоторое время не выдержал он.

– Не мешай, совсем чуть-чуть осталось! – Голос ее звучал сосредоточенно и напряженно. Она продолжала перемещаться по комнате, что-то переставляя с места на место. Затем, подойдя к Егору, резким движением сорвала с его головы платок.

– Ну и в чем фокус? – оглядев комнату, он недоуменно воззрился на девочку.

– Сейчас, – прошептала она, и лицо ее вдруг изменилось.

Егор, проследив за ее взглядом, изумленно вскрикнул. Посреди комнаты стоял мужчина в пышных старинных одеждах. От двери ему навстречу шла молодая красивая женщина – тоже в старинном платье. Мужчина улыбнулся и простер к ней руки.

– Зоя, кто это? – прошептал Егор.

– Мои родители, – коротко ответила она.

– Ты ведь сказала, что они умерли, – вырвалось у Егора.

– Замолчи, – шикнула на него Зоя.

Мужчина и женщина вели себя так, словно ничего не слышали и не замечали, кроме самих себя. Руки их встретились. Зоин папа с изяществом склонил голову, мама ответила ему глубоким реверансом, и они начали танцевать какой-то замысловатый танец со множеством сложных па. В комнате по-прежнему было тихо, но они, похоже, повиновались музыке, звучащей только для них.

Пышный и разноцветный подол платья Зоиной мамы мелькал перед глазами Егора. Желтые, зеленые полосы сливались в единое пятно. Шуршал шелк нижних юбок. Маленькие золотые туфельки и черные лаковые сапоги отбивали ритм веселой мелодии, которая теперь доносилась и до Егора. Он спохватился: «Откуда?»

Впрочем, его ждало куда более сильное изумление. Зоиной комнаты больше не было. Перед ним простирался огромный бальный зал. Хрустальные люстры освещали толпу гостей, наэлектризованную атмосферой великосветского праздника. На антресолях расположился оркестр. Дирижер в красном фраке и густо напудренном парике с тщательно завитыми буклями лихо размахивал палочкой, каждым жестом щедро разбрызгивая вокруг пронзительно-яркие звуки быстрого танца, мелодия которого такт за тактом становилась все пленительней и веселей. И, чутко внимая ей, пара самозабвенно кружилась по залу, отражаясь в зеркальных арочных окнах.

«Да ведь мы во дворце на королевском балу, – сообразил наконец Егор. – Но это невероятно». Он оглянулся в поисках Зои: только она могла что-то ему объяснить. Однако вместо нее стоял трон, а точнее, целых три: один большой и два по бокам от него, поменьше. Сам Егор восседал на одной из ступенек помоста. Голове что-то мешало. Он легонько ею потряс и сморщился от противного звяканья. Рука нащупала шутовской колпак с бубенчиками. Не желая терпеть подобного издевательства, он хотел его сбросить, но руку его резко перехватили, и Зоин голос требовательно прошептал:

– Не вздумай, иначе все испортишь.

Он повернулся и охнул, едва узнавая ее. Зоя каким-то образом превратилась в маленькую горбунью. Прежним осталось только лицо.

– Не снимай, – повторила она с мольбой. – Я хочу досмотреть до конца.

– Нет, ты сначала мне объясни…

– Обязательно, только потом, – не дала она договорить Егору.

Глаза ее неотрывно следили за танцующими родителями. По щекам медленно текли слезы. «Этого еще не хватало», – растерялся Егор. Он вечно впадал в замешательство, когда женщины плакали. Что делать-то? Утешать? Но как? Он ведь даже не знает, из-за чего она так расстроилась. И наилучшим выходом ему показалось прикинуться, будто вообще ничего не заметил.

Он стал разглядывать окружающих… Богато одетые дамы в платьях старинных фасонов – с буфами, кринолинами, кружевными нижними юбками и глубокими декольте. В волосах, на шее переливаются драгоценные камни. Глаза – карие, голубые, зеленые – тоже блестят. И щеки алеют. Мужчины богатством одеяний не уступали спутницам. Безукоризненно сидящие камзолы и фраки. Лаковые сапоги и туфли с бриллиантовыми пряжками. Шелковые панталоны до колен… «Идиотская вещь, – подумал Егор. – Ни за что на свете не согласился бы их носить, да еще с чулочками».

Взгляд его упал на собственные ноги. Он стремительно подтянул их под себя, стремясь скрыть позор. О, ужас! Он оказался одет еще смешней. Чулочки в бело-красную полосочку, а над ними – коротенькие шаровары и дурацкая куцая куртенка, готовая в любой момент лопнуть в плечах.

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая