Потерявший плачет - Куин (Квин) Эллери - Страница 3

• Предыдущая
• 3/32
• Следующая

Спорщики, наконец, решили уйти, и дверь за ними закрылась. Остроносый же вытащил бумажное полотенце и, наскоро вытерев руки, направился к двум кабинкам, заглянув при этом в каждую.

– Теперь все ясно, – сказал он Моргану, снова кивнул ему, поднял с пола папку, нахмурил брови и вышел.

Морган машинально посмотрел ему вслед. Пожав в недоумении плечами, он вернулся к своему занятию.

Оттерев, наконец, ликерное пятно, он досуха промокнул мокрое место бумажными полотенцами и надел пальто, а затем поднял с пола папку.

И тут же ощутил разницу в весе – это оказалась не его папка!

Чужая папка была того же цвета, кожаная, но не ручной выделки, а штампованная и более дешевая.

Морган поспешил в бар, но остроносый человек уже исчез.

Внезапно он сообразил, что подмена эта не случайна. Не мог человек прихватить его папку по ошибке – он сразу бы почувствовал разницу в весе.

Выйдя из бара на стоянку, Морган сел за руль, машинально расстегнул молнию папки незнакомца и раскрыл ее. И тут глаза его полезли на лоб – папка была до отказа набита пачками денег в банковской упаковке.

Прежде всего Морган растерялся, но вместе с тем ощутил и какое-то чувство вины. Он рывком задернул молнию, даже не поинтересовавшись номиналом банкнотов и настороженно огляделся по сторонам. Никто на него не смотрел.

Морган нервно рассмеялся, невольно ощутив себя преступником. Черт! Но ведь он не совершил ничего противозаконного! Он снова расстегнул молнию.

Вынув одну из пачек, Морган понял, что она состоит из пятидесятидолларовых купюр. Тут же он закрыл папку, и бросил ее на пол, опасаясь, что кто-нибудь может увидеть деньги.

Первой же осознанной мыслью Моргана была такая: он все еще на стоянке. Окрепший голос убеждал, что надо нажимать на газ, и чем скорее, тем лучше. Но что-то удерживало Моргана, парализуя волю. В нем вдруг заговорило чувство ответственности, унаследованное от набожной матери и твердого в принципах отца. А вдруг остроносый, обнаружив ошибку, вернется за своей папкой?

Морган так и продолжал сидеть, придавив ногами папку с деньгами. На стоянку въезжали машины, парковались, из них выходили люди, шли в бар. Но Пиноккио среди них не было. Бред какой-то.

Нет, это не ошибка. Это было сделано преднамеренно. Человек специально подменил папку Но почему?

Может быть, он преступник? А деньги – из ограбленного банка или это выкуп за похищенного ребенка? А может, остроносый боялся, что его вот-вот накроет полиция, а потому и подсунул папку Моргану, чтобы избавиться от улики?

Нет, это невероятно, думал Морган. Поведение человека явно говорило о том, что он оставлял папку тому, кто должен был ЖДАТЬ этой подмены. Иными словами, остроносый спутал Моргана с кем-то…

Папку нужно сдать в полицию. – Это очевидно. Любое другое решение просто невозможно.

И все же…

Дом Моргана находился примерно на полпути между полицейским участком и этим баром. Кстати, а почему бы не вызвать полицию домой. Тогда у него по крайней мере будет время пересчитать купюры, хотя бы любопытства ради. Да, именно так! Он поедет домой, сосчитает деньги и позвонит в полицию.

Морганы жили в доме из шести комнат в престижном квартале Северного Голливуда. Они считали себя домовладельцами – возможность почувствовать себя таковыми давали им минимальные взносы за помещение и обстановку при рассрочке на тридцать лет Дом был символом процветания, которое основывалось на жизни в кредит, а выплачивать приходилось за все – за мебель, бытовую технику, новый «олдсмобил», гардероб Аниты. Все это, конечно, принадлежало им, но только при условии регулярных выплат, сумма которых всегда превышала месячную зарплату Моргана. Поэтому с возвращением долгов они обычно опаздывали на месяц, а то и больше. Кредиторы же настойчиво требовали погашения банковских ссуд, компании отказывались продлевать сроки кредитов. За четыре года совместной жизни они постепенно, но все глубже и глубже погружались в пучину долгов, и наконец подошли к банкротству.

Обычно Морган возвращался домой с чувством некоторого страха: вот сейчас Анита ошарашит его сообщением об очередной невероятной покупке. В этот вечер он влетел в дом, позабыв о причудах жены.

Анита появилась в дверях кухни со стаканами мартини в каждой руке. Она была на пять лет моложе Джима Моргана – темноволосая девушка (да, да, девушка, а вовсе не женщина), прекрасное лицо и идеальная фигура даже спустя четыре года после свадьбы возбуждали в нем желание. Никакого кокетства с ее стороны для этого не требовалось.

Откровенно говоря, в течение прошедших четырех лет у Моргана не раз возникало ощущение, что он больше не любит Аниту, но не было еще случая, чтобы она не возбуждала его так же, как в первую брачную ночь. Ее естественность, отзывчивость неотразимо действовали и на других мужчин, мгновенно вызывая восхищение, которое больше уже не покидало их.

Морган понимал, что она вовсе не виновата в своих безрассудствах – Анита была единственным ребенком вдовца-отца, который души в ней не чаял, потакал всем ее желаниям, поощрял в ней расточительство, страдал от него, но все же оплачивал все ее счета.

Джим Морган еще до женитьбы поделился с будущим тестем своими опасениями в том, что ему вряд ли удастся сделать Аннту безмятежно счастливой. Он не надеялся, что сумеет окружить ее той роскошью, к которой она привыкла, о чем честно сказал старому легкомысленному родителю. Могла ли Анита свыкнуться с более чем скромным существованием? Отец, зажиточный бизнесмен, ответил, что экономить для Аниты все равно, что перестать дышать. Он намеревался и после свадьбы подбрасывать ей на расходы. В душе Моргана остались дурные предчувствия, как выяснилось, неспроста. Первые шесть месяцев деньги поступали от отца Аниты регулярно, а затем произошла катастрофа – родитель оказался банкротом, так что единственным наследством, доставшимся дочери, оказалась привычка к непомерным расходам.

Разумеется, Анита так и не смогла привыкнуть к более скромному образу жизни. И не потому, что была глупа – напротив, отличалась сообразительностью и хитростью. Ее расточительность была похожа на хроническую болезнь или страсть к наркотикам. Несмотря на терпеливые просьбы Джима быть элементарно экономной, она совершала безумство за безумством. В тех же случаях, когда, отчаявшись, он объявлял что перестанет оплачивать счета, Анита начинала изображать из себя маленькую капризную девочку. И он не мог перед ней устоять.

Анита встретила его неприветливо:

– Пока я дожидалась тебя, Джим, лед в мартини растаял. Ты что так поздно?

Пройдя мимо нее в столовую, Морган бережно положил папку на стол.

– Задержался в баре, – небрежно сказал он. – Праздновал, детка! Похоже на то, что мне прибавят зарплату.

Ее раздражение сразу же сменилось радостью. Она отставила стаканы на столик, вбежала в столовую и обвила руками шею мужа.

– О, дорогой! – воскликнула она, прижимаясь к нему. – И сколько прибавят?

– Только без иллюзий. Кристиан пока не решил. Он только обещал переговорить с Эрни Хауардом.

– О, прибавят, я знаю, тебе непременно прибавят! – Она поцеловала его, потом еще раз. Кончик ее языка искал его язык. Не потому, что она хотела его, а, скорее, по привычке, в награду за то, что он был пай-мальчиком, подумал Морган с невеселой иронией.

Но он все-таки не удержался.

– Это еще не все.

Глаза Аниты округлились, словно ребенку показали коробку, полную конфет. Морган негромко рассмеялся, слегка расслабившись, и взялся за молнию папки.

– Что это, дорогой? – спросила Анита, подойдя к столу Она нежно погладила папку. – Ты купил себе подарок! Что ж, ты его заслужил, а то на себя у тебя вечно не хватает денег. Красивая папка!

– Все это ерунда. Лучше посмотри сюда.

– На что посмотреть, Джим?

Он расстегнул молнию. Пачки денег в банковской упаковке рассыпались по столу. И в каждой – пятидесятидолларовые банкноты.

• Предыдущая
• 3/32
• Следующая