Спасатель - Денисов Вадим Владимирович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/92
• Следующая

Хороший секс у нас вышел, слаженный, запоминающийся.

Меня сильфида тоже похвалила, и тоже с оглядками на нежелаемое: мол, не мачо ты ни фига, Федя, а больше похож на бегущего от Королевской конной полиции северного бандита. Ну и зашибись, что так, достали черноусые хвастуны с соплями в душе. Да и перчик, говорит, гут, от ветра не гнется…

И как же такое утро не может быть годным?

После таких самодовольных мыслей пора и вставать. Но только медленно, чтобы свинец в голове не расплескать. Опа, только подумал про «вставать» — и что-то опять расхотелось с лежанки спрыгивать! Перченый же ты, Федя, парень! Вот ведь природа, гениальная мать наша — свинец свинцом, а конец концом.

Нет, другое естество все-таки побеждает, в туалет надо, перчик говорит, что его жмет. Лучше всего — да и стильно, кстати, — в такой сцене распахнуть дверь пинком, сделать пару шагов на природу и отлить от души, щурясь, как сытый котейка, от солнечного света. И сказать: «А-а-а-а!»

Но тут такой фокус не проходит. Не, можно, конечно. Но — статистически — влипнешь, так что лучше и не привыкать. Да и отливать возле двери…

Ох ты, твою бога-племя! Больно-то как! Я запрыгал на одной ноге, схватившись рукой за отбитый большой палец с вросшим ногтем.

Что ж ты, волчья сыть, травяной мешок, спотыкаешься?

Что там такое-то? Мляут… Ленкин ствол на полу лежит! Пустой, нечищеный. А… Это же мы вчера по иноземным космонавтам из «беретты» стреляли, демонстрировали присутствие в лесу нового прайда. От… разгильдяи! Вслушался в себя, оценил плеск свинцового зеркала и уточнил этот вывод словами: «…добавил он без всякой злобы».

Ритуал выхода из бревенчатого «звездолета-переносчика» неизменен — чердак, слуховые, зал, окна, слушаем… еще раз слушаем. Тихо? Ну тогда выходим, ствол при себе. Зашел я за дом, пометил, что положено, и еще краше жизнь показалась, век бы так.

Обошел поляну, посмотрел на маркеры. Все спокойно.

Если умеешь сжиться с лесом — ты у черта за пазухой. Я умею, лет пять как уже. Что-то объяснить смогу, научить — нет. Это надо пожить-побродить с эвенками, сомату, энцами лесными, юкагирами. Хотя принципы нехитрые. Знаете, как мы сюда ехали? Прокатился, остановился, бинокль к носу. Вон веточка лежит, тут три камушка в рядок. Все цело, нетронуто, чужой машины не было. А здесь я ветку за ветку зацепил — не выпрямились. Тут гнездо сойки, беспокойная она, но ко мне уже чутку привыкла. К вам — вряд ли… Нет-нет, в этом месте вы так просто не пройдете, этот сук нужно или приподнять, или опустить. С чего это вы будете замечать, что край на колышек опирается? А здесь листок подвешен на уровне головы.

Картинка. Общая картина местности. Так ее запоминаешь, чтобы одним взглядом оценить, сразу, надежно. Ничего сложного, если каждый день тут ходишь. Только не ленись. Я не ленюсь — собак у меня нет, систем слежения тоже.

Картинка сейчас не тревожная.

Сигнализация брелока молчала, не вякнула, никто ночью Руби не пинал, дверцу с преступными намерениями не дергал.

И пальбы со стороны просеки не было. Я же свои «хаудахи» на сторожок поставил, растяжками. Оба самострела — возле джипа, на одной стороне просеки, под углами. Нарвется зверь или человек излишне любопытный — в него свинцом вмажет. Второй отскочит от струи картечи — там и нарвется на второй самострел. Несколько раз ставил один и на полянке, почти перед входной дверью, есть там кустики удобные. Но снял предусмотрительно. Вдруг Федя с подругой надумают по полянке голыми бегать в ночи, подкидывая к звездам ромашковые венки и распевая «All You Need Is Love». А тут растяжечка… Хабась, картечиной по перчику! Брр… Снял я, короче, проволочку. Тут с похмела о ружье на полу родного дома запинаешься, глаза ни хрена не видят, что уж говорить о препонах уличных, застрелишься к чертовой матери. Сначала подумал что-то гуманитарное о «мирных пейзанах», «снегурочках» с пирожками и маслицем, случайно попавших под выстрел, но плюнул. Не до мифических пейзан, а «снегурочки» пусть не лезут, уже есть…

Вот ведь какой осторожный стал, любо-дорого посмотреть. А ночью мы скакали за дверь без всяких там осмотров, хихикая, прикрывали друг друга незаряженной «береттой».

В избе тоже тихо, спит еще Ленчик, простыня в стороне, тугая попа наверх, на спине над ней татушечка, партаков у девки хватает: «Off The Pig!», это старый хиппианский лозунг — «Выключи свинью!»; под «свиньей» подразумевается американский пулемет М60, символ Вьетнамской войны. Ну да, чувиха она, чувиха. Хотя хиппачка из Ленки получилась странная — не в меру резкая, воинственная.

Так и представляю, как она с корешами в Давосе — том, настоящем, где «Чубайсы» всему миру оценки дают, — встанет на проезде перед шлагбаумом, джинсики спускает, «ливайсы» пятьсот первые, и надпись предъявляет. Ну и что, что мелко? Агенты на «цифру» снимают, потом разглядят. Показали попку? Щелк! И хватит, протест окончен, с чувством выполненного долга можно двигать в ближайший молодежный кабак.

А теперь спит этакой сильфидой. Спокойно, не вздрагивая от моих хождений по комнате. Значит, вписка прошла успешно.

Гляди-ка, проснулась!

Ленни сладко потянулась, вытянулась в струнку, оглядела гнездо. Ни толики тревоги на лице, перевернулась, привстала, повернулась боком, точно обнаженная Маха, и романтично выдала:

— Ты тут куришь, Dude?

Ни с «добрым утром», ни хрена похожего на замену.

A Dude — это я. Чувак, значится, что в переводе с языка ромашек означает «чОткий пацан». А сильфиду мне разрешено иногда называть Zicke, а еще реже — Luder. «Стервочка», это у нее самокритика такая.

Куришь… Да, спиртное — это яд, убийца нейронов памяти. Я ухмыльнулся, показал рукой на пустую консервную банку с окурками: вчера дули в две трубы.

— А… Кофе дашь хлебнуть или мне варить? — с надеждой спросила девушка.

Ого, она готова варить, доннерветтер! [20]Точно, хорошая девка.

Но варить ничего не надо. Камин даже не запален, даром я, что ли, китайским термосом разжился? Тут электрочайников нет, а многотопливную еще не купил. Налил сильфиде чашечку ароматного пробуждающего напитка, радушно принес в постелю. Хорошо так улыбнулась мне Zicke, ничего от зануды не проглядывается. Ну да, позднее утро на дворе, выспавшиеся дети всегда утром веселые да бодрые.

Вскочив с постели, Ленни, ничуть не стесняясь, голышом пронеслась по комнате, собирая одежду, выскочила на улицу. Хорошо, что к ручью с гигиеническими целями бегать не надо, холодная там водица; я давно уже купил и подвесил пластиковую туристическую мойку с душевой насадкой.

Потом мы сели за накрытый вчерашними объедками стол, позавтракали. С винцом, но в меру — скоро воздух поляны и легкая секс-гимнастика после завтрака сделают свое дело, голова перестанет потрескивать. Конечно, разбавленный самогоном морс вином назвать сложно, но вкус неплох, яда в напитке умеренное количество. Ели медленно, без особой охоты, ибо всю ночь накидывались калорийным.

— Ну что, рейнджер, в путь собираться будем? — неожиданно поинтересовалась Ленни, запивая бутерброд холодным вчерашним чаем.

— Куда это? — изумился я. О чем она? Зачем вообще куда-то выходить, разрушая такую идиллию.

— Как куда? — возмущенно вскинула бровки ведьма.

Ленни привстала, посмотрела на меня пристальней: не пьян ли?

— В Плохой Лес.

Как быстро даже у выспавшейся сильфиды меняется настроение. Швейцарцы, хрен ли, у них под высокотехнологичным лаком — шершавый диковатый нрав детей гор. Я от таких ментовских приемчиков поперхнулся, закашлялся, сотрясаясь от энергичных шлепков по спине.

— Фуф… Какого черта мы там забыли? — спросил я и затейливо выругался матом: все равно не поймет.

— Стоп, Dude, ты что же, не помнишь, что мне обещал? — наклонив голову набок, Zicke нехорошим взглядом посмотрела на предателя.

И тут я вспомнил. Ну конечно!

Мы же вчера, кроме прочего забавного, еще и наполеоновские планы строили — как нам прорваться в Россию. Я собой был просто горд — так умело и красочно расписывал Zicke все мыслимые ништяки и прелести российского анклава, будто уже побывал там, все оценил и теперь работаю заграничным вербовщиком за звонкий, свободно конвертируемый гульден. Честно говоря, врал я просто так, ну знаете, как оно бывает, нужно же впечатление производить. Вот и произвел. Обещал… Мало ли чего мужик девушке не пообещает, чтобы растопить упрямство. Не учел я того факта, что Ленни Кальми-Ре спит и видит, куда бы ей срулить с этого швейцарского болота. Может, она и права в устремлении. Кто ее тут поймет? Кому она вперлась со своими внутренними и внешними протестами да жаждой действий? Нарвется на местную «сигуранцу» рано или поздно, и все дела, вручат кайло.

• Предыдущая
• 28/92
• Следующая