Собрание сочинений [Том 1] - Кастанеда Карлос - Страница 94

Темнело. Неожиданно я почувствовал себя почти счастливым. Полумрак мне как-то ближе, чем безжалостный дневной свет. Темнота защищает, и в ней всегда присутствует какая-то поучительность.

Я встал, взобрался на вершину небольшого холма и начал повторять движения, которым научил меня дон Хуан. Мне пришлось семь раз бегать на восток, прежде чем я почувствовал изменение температуры. Соорудив костер, я стал внимательно наблюдать, как советовал дон Хуан, обращая внимание на каждую деталь. Проходили часы. Мне стало холодно, чувствовалась усталость. Я подбросил в костер большую охапку хвороста и придвинулся к огню. Слишком напряженное бодрствование измотало меня, я начал клевать носом. Дважды я засыпал, просыпаясь только когда голова сваливалась набок. Так хотелось спать, что я больше не мог смотреть на огонь. Я выпил воды и побрызгал себе на лицо, чтобы взбодриться. Это помогло, но ненадолго. Я сделался угрюмо-раздраженным. Вся эта затея стала казаться мне идиотизмом, и я впал в состояние подавленности и какой-то иррациональной прострации. Я хотел есть, устал и вообще был раздражен собой. В конце концов я прекратил бороться со сном, подбросил в огонь побольше хвороста и лег спать. В тот момент поиски союзника с духоловкой казались мне чем-то совершенно дурацким и абсолютно ненужным. Так хотелось спать, что не было сил даже думать. Я уснул.

Меня разбудил громкий треск. Я лежал на правом боку, и мне почудилось, что звук раздался прямо над моим левым ухом. Мгновенно проснувшись, я сел. В левом ухе звенело, я даже немного оглох, настолько громким и близким был звук. Судя по количеству несгоревшего хвороста, спал я недолго. Больше не было никаких звуков, но я держался настороже и сидел, подбрасывая сучья в огонь.

Я подумал, что меня, видимо, разбудил выстрел. Наверное, кто-то прятался неподалеку, собираясь меня застрелить. Мысль эта была мучительной, и меня захлестнула волна вполне рационального страха. Я был уверен, что эта земля является чьей-то собственностью, и что владелец может принять меня за вора и убить. Или, может, кто-то хочет меня убить, чтобы ограбить, не зная, что у меня ничего нет. Какое-то время я сильно беспокоился за свою безопасность. Шея и плечи напряглись. Я поднял и опустил голову. Шейные позвонки хрустнули. Я по-прежнему смотрел на огонь, но в нем не было ничего необычного. Шума тоже не было слышно.

Через некоторое время я немного расслабился и решил, что это, должно быть, проделки дона Хуана. Очень скоро я пришел к глубокому убеждению, что так оно и есть, и даже засмеялся от этой мысли. Затем на меня обрушилась лавина рациональных соображений и выводов, на этот раз приятных. Дон Хуан, видимо, догадался, что мое отношение ко всей этой затее изменится, и я не захочу оставаться в горах. Не исключено, что он, спрятавшись в укромной пещерке или в кустах, видел, как я носился по холмам, пытаясь его отыскать. Потом он следил за мной, а когда я уснул, - подошел и сломал сухую ветку над самым моим ухом. Я подбросил в огонь еще хвороста и начал как бы невзначай поглядывать по сторонам в надежде заметить дона Хуана, хотя и знал, что если уж он прячется, то отыскать его в принципе невозможно.

Все было спокойно - сверчки, ветер в листве деревьев на склонах холмов вокруг, потрескивание хвороста в огне… Летали искры, но они были самыми обычными.

Вдруг я услышал громкий треск сломанной ветки. Он донесся слева. Затаив дыхание, я прислушался. Через мгновение сломалась еще одна ветка, но уже справа. Потом послышался слабый далекий треск ломающихся веток, словно кто-то шагал по ним, приближаясь ко мне. Моя реакция была какой-то замедленной, я не знал - слушать дальше или вставать. Пока я раздумывал, треск ломающихся веток стал доноситься отовсюду. Звуки окружили меня настолько быстро, что я едва успел вскочить на ноги и затоптать костер.

Я помчался вниз. На бегу мелькнула мысль, что там, внизу, не было ровного места. Но я продолжал бежать, вытянув руки перед собой, чтобы защитить глаза от веток. Примерно на полпути к подножию холма я вдруг почувствовал присутствие чего-то за спиной. Это что-то почти касалось меня, но определенно не было веткой. Интуитивно я чувствовал, что оно гонится за мной и явно догоняет. Я похолодел, внутри все сжалось. Я сорвал с себя куртку, скомкал ее, и рухнул на землю, подогнув нот, прижав куртку к животу и зажав ладонями глаза, как учил дон Хуан. Какое-то время я лежал так, не шевелясь, а потом обнаружил, что вокруг - мертвая тишина. Не было слышно вообще никаких звуков. Меня охватила жуткая тревога. Брюшной пресс стал твердым от напряжения и судорожно подергивался. Послышался треск. Как будто очень далекий, но, тем не менее, чрезвычайно отчетливый. Потом еще - ближе. Пауза полной тишины, и - буквально взрыв над самой моей головой. Я непроизвольно подскочил от неожиданности и чуть было не опрокинулся набок. Звук явно был громким треском сломанной пополам толстой ветки. Он раздался так близко, что я услышал шелест листьев на ней, когда она сломалась.

Затем на меня обрушилась лавина звуков: кто-то с остервенением ломал толстенные ветки повсюду вокруг меня. Но вместо того, чтобы испытать мистический ужас, я начал хохотать. Это было совершенно неуместно, однако мне показалось, что я понял, где собака зарыта. Ряд логических умозаключений подкрепил мою уверенность. Я даже воодушевился. Разумеется, это был дон Хуан! Я был почти уверен, что вот-вот поймаю этого хитрющего старика за руку. Он бродит вокруг, ломает ветки и, зная, что я не осмелюсь поднять голову, делает все, что хочет. Я вычислил, что он должен быть один, потому что у него не было времени сходить за помощниками. На этот раз мы зашли довольно далеко в горы и за несколько дней никого не встретили. Итак, если он прячется в одиночку, то, стало быть, способен производить довольно ограниченное количество звуков. Кроме того, между звуками должны быть более-менее продолжительные паузы, так что подряд может следовать не больше двух-трех тресков. Ну и наконец - разнообразие шумов тоже должно быть ограничено возможностями одного человека. Скрючившись на земле, я думал, что все испытание - наверняка игра, и единственный способ выйти из него с честью - эмоциональная отрешенность. Мне это даже нравилось. Я поймал себя на том, что усмехаюсь при мысли, что могу предвидеть следующий ход дона Хуана, и попытался представить себе, что стал бы делать на его месте.

Из моих интеллектуальных упражнений меня вытряхнуло громкое чмоканье. Я внимательно слушал. Вот звук повторился, причем совсем рядом. Словно какой-то зверь хлюпнул по воде лапой. Еще раз, и снова совсем близко. Звук раздражал меня, потому что напоминал девочку-подростка, которая с упоением чавкает жевательной резинкой. Мне стало интересно, как дону Хуану удается издавать такой звук, но тут звук раздался справа. Сначала послышался одиночный всплеск, а потом - целый каскад чмокающих звуков, словно кто-то прошелся по грязи. Я чуть ли не кожей чувствовал это раздражающее чмоканье. На какое-то время все стихло, а потом звуки раздались опять, на этот раз - слева, и очень близко - метрах в трех, не больше. Теперь было похоже на то, что кто-то толстый и тяжелый в резиновых сапогах бегает трусцой по глубокой грязи. Я был удивлен и даже восхищен богатством звука, и не представлял себе, каким образом его можно было произвести с помощью элементарных приспособлений. Вот протопали сзади, а потом начали топать со всех сторон сразу. Казалось, вокруг меня кто-то с наслаждением топает, скачет и бегает по грязи.

У меня появились вполне закономерные сомнения. В самом деле, если это - дон Хуан, то он должен носиться вокруг меня кругами с абсолютно немыслимой скоростью. Иначе было бы невозможно производить такое количество звуков и с такой частотой. Но даже дон Хуан не способен развить такую скорость, да и вообще, наверное, никто. Я начал было прикидывать, кого он мог подключить к этому делу, но тут интенсивность звуков возросла до такой степени, что поглотила все мое внимание. Я даже думать не мог, но это был не испуг. Меня, скорее, ошеломило странное качество звуков. Они вибрировали! Это были какие-то колебания, направленные на мой живот. Или, может быть, я воспринимал вибрацию звуков нижней частью живота.