Собрание сочинений [Том 1] - Кастанеда Карлос - Страница 20

- Видел его?

Я начал рассказывать ему все с самого начала, но он меня прервал и сказал: важно лишь одно - видел ли я его. Он спросил, как близко от меня был Мескалито. Я сказал, что почти его касался. Дон Хуан сразу оживился и на этот раз внимательно выслушал все в деталях, уточняя мой рассказ лишь вопросами насчет формы существа, которое я видел, его характера и прочего.

Было уже около полудня, когда он, видимо, узнал наконец от меня все что нужно. Он поднялся и привязал мне на грудь холщовый мешок. Он велел идти за ним и сказал, что будет срезать Мескалито и передавать мне, а я должен буду осторожно укладывать их в сумку.

Мы попили немного воды и двинулись в путь. Когда мы достигли края долины, он, похоже, секунду раздумывал, в каком направлении идти, а затем мы уже шли все время по прямой.

Каждый раз, как мы подходили к побегам пейота, он склонялся перед ним и с крайней осторожностью срезал верхушку своим коротким ножом с зубчатым лезвием. Срез он делал вровень с землей и затем посыпал «рану», как он ее называл, очищенной серой, которую нес в кожаном мешке. Бутон кактуса он держал в левой руке, а срез посыпал правой. Потом поднимался и передавал мне бутон, который я, по его указанию, брал обеими руками и клал в мешок.

- Стой прямо и следи, чтобы мешок не коснулся земли или кустов, или еще чего-нибудь, - то и дело повторял он, словно опасаясь, что я забуду.

Мы собрали шестьдесят пять бутонов. Когда мешок был полон, дон Хуан закинул его мне на спину, а на грудь повесил другой. Под конец, когда мы пересекли долину, у нас было уже два полных мешка, а в них сто десять бутонов пейота. Мешки были такие тяжелые и громоздкие, что я едва плелся. Дон Хуан прошептал мне на ухо - мешки потому такие тяжелые, что Мескалито хочет вернуться к земле. Мескалито такой тяжелый от печали при расставании со своей родиной; моя задача - чтобы мешки ни в коем случае не коснулись земли, иначе Мескалито уже никогда мне не дастся в руки.

В какое-то мгновение давление лямок на плечи стало невыносимым. Что-то с чудовищной силой гнуло меня к земле. Меня охватило страшное предчувствие. Я заметил, что ускоряю шаг, почти бегу: можно сказать, я трусцой несся за доном Хуаном.

Вдруг тяжесть на спине и груди исчезла, ноша стала легкой, точно в мешках была губка. Я едва не налетел на дона Хуана и сказал ему, что больше не чувствую тяжести. Ясное дело, обронил он, мы ведь вышли из владений Мескалито.

Вторник, 3 июля 1962

- Ну, кажется, Мескалито тебя почти принял, - сказал дон Хуан.

- Почему «почти»?

- Он тебя не убил и не нанес тебе никакого вреда. Положим, он тебя порядком напугал, так ведь в этом ничего плохого. Если бы он вообще тебя не принял, то явился бы тебе полным ярости чудовищем. Некоторым довелось испытать всю глубину ужаса при встрече с ним, когда он их отверг.

- Если он так устрашающ, то почему ты мне ничего об этом не сказал прежде, чем повести туда к нему?

- У тебя нет мужества для намеренной встречи с ним. Я решил, что тебе лучше не знать.

- Но я же мог умереть!

- Мог. Но я был уверен, что все обойдется. Он ведь уже играл с тобой - и не сделал тебе ничего плохого. Я решил, что и на этот раз он будет к тебе расположен.

Я спросил его, почему он так уверен в том, что Мескалито ко мне расположен. Мой опыт был устрашающим; не понимаю, как я не умер от страха.

Дон Хуан ответил, что Мескалито был со мною сама доброта: он показал мне картинку, которая была ответом на вопрос. Мескалито, сказал дон Хуан, дал тебе урок. Я спросил, что это за урок и что он означает. На такой вопрос, сказал дон Хуан, ответить невозможно, потому что ты был слишком испуган, чтобы точно знать, о чем спрашиваешь у Мескалито.

Дон Хуан велел мне вспомнить хорошенько, что я сказал Мескалито перед тем, как он показал мне картинку в ладони. Но я не мог вспомнить. Я помнил только, как упал на колени и начал ему исповедоваться.

Дону Хуану, похоже, этот разговор надоел. Я спросил:

- Можешь ты меня научить словам песни, которую пел?

- Нет, не могу. Это мои собственные слова, им меня обучил сам защитник. Песни - мои песни. Я не могу рассказать тебе, что они такое.

- Почему не можешь?

- Потому что эти песни - связь между мной и защитником. Я уверен, когда-нибудь он научит тебя твоим собственным песням. Подожди до тех пор; и никогда не копируй песни, которые принадлежат другому, и не спрашивай о них.

- А что это за имя, которое ты называл? Хоть это ты можешь мне сказать?

- Нет. Его имя никогда не должно упоминаться, его произносят только когда зовут его.

- А если я сам захочу позвать его?

- Если когда-нибудь он примет тебя, то скажет тебе свое имя. Это имя будет только для тебя одного - чтобы громко звать его или спокойно произносить про себя. Как знать, может, он скажет, что его зовут Хосе?

- Почему нельзя упоминать его имени?

- Ты что, не видел его глаза? С защитником шутки плохи. А я тебе никак не втолкую, что это значит - что он с тобой играл!

- Какой же он защитник, если может кому-то причинить вред?

- Ответ очень прост. Мескалито - защитник, потому что доступен каждому, кто его ищет.

- Но ведь все в мире доступно каждому, кто ищет, разве не так?

- Нет, не так. Союзные силы доступны только брухо, а к Мескалито может приобщиться каждый.

- Но почему же тогда он некоторым приносит вред?

- Те, кому он приносит вред, не любят Мескалито, и однако ищут его в надежде что-нибудь получить без особых трудов. Естественно, что для таких людей встреча всегда ужасна.

- Что происходит, когда он полностью принимает человека?

- Он является ему как человек или как свет. Когда человек наконец заслужит это, Мескалито становится постоянным. Он больше не меняется. Может быть, когда ты вновь встретишься с ним, он будет светом, и однажды даже возьмет тебя в полет и откроет тебе все свои тайны.

- Что мне нужно делать, чтобы достичь этого, дон Хуан?

- Тебе надо быть сильным человеком, и твоя жизнь должна быть правдивой.

- Что такое «правдивая жизнь»?

- Жизнь, прожитая в полном сознании и с полной ответственностью, хорошая, сильная жизнь.

Время от времени дон Хуан словно мимоходом спрашивал, как там посаженный мной дурман. За прошедший год саженец вырос в большой куст, принес семена, и семенные коробочки высохли. Наконец дон Хуан, вероятно, решил, что пришло для меня время узнать о «траве дьявола» побольше.

Воскресенье, 27 января 1963

Сегодня я получил от дона Хуана предварительную информацию насчет «второй порции», которая составляет следующий этап в традиционном обучении. По его словам, только с этой порции начинается настоящее обучение; в сравнении с ней первая порция - для детей. Вторая порция должна быть освоена в совершенстве, ее надлежит принять, сказал дон Хуан, по крайней мере раз двадцать, прежде чем приступать к третьей. Я спросил:

- Что дает вторая порция?

- Ее используют для виденья. С ее помощью человек может переноситься по воздуху и увидеть все, что пожелает.

- Что, в самом деле можно летать по воздуху, дон Хуан?

- Почему же нет? Я уже говорил тебе, «трава дьявола» для тех, кто ищет силы. Освоивший вторую порцию может с помощью «травы дьявола» делать невообразимые вещи, чтобы получить еще больше силы.

- Ну а например, какие вещи, дон Хуан?

- Этого я не могу сказать. У каждого по-разному.

Понедельник, 28 января 1963

Дон Хуан сказал:

- Если у тебя на втором этапе все пройдет успешно, мне останется только показать следующий. Лично я в процессе обучения понял, что «трава дьявола» не для меня, и решил оставить ее путь.

- Что привело тебя к этому решению?

- Несколько раз она меня чуть не убила. Однажды было так плохо, что под конец я думал - от боли мне крышка. Но все же выкарабкался.

- Что, был какой-то особый способ этого избежать?