Элемент движения - Сергачева Юлия - Страница 26

— Откуда взялась такая?

— Да Хлябь ее знает. Приехала засветло.

Девушка между тем глотнула из любезно подставленной кружки, скривилась и поднялась из-за стола.

Но уйти ей не дали. Что-то горячо бормотал проигравший, пытаясь ухватить победительницу за запястье. Заплакал младенец, когда матрона тоже подскочила к столу, оттягивая увлекшегося муженька. На девушку она зыркнула так свирепо, что та невольно отвернулась, мельком глянув в сторону Брюса.

Брюс почувствовал, что у него глаза на лоб полезли.

Из ворота кожаной куртки выбился край заправленной светлой косы. Круглая скула налилась знакомым румянцем. Шляпа съехала назад от очередного одобрительного хлопка, девушка подняла руку поправить ее. Все сомнения отпали.

Элиалия Загорская собственной персоной.

И Брюса она не узнала, отвернувшись безучастно. Ему тоже сделать вид, что видит ее впервые? Или воспользоваться моментом и прояснить их сложные взаимоотношения?

Вообще-то ничего странного в том, что Элия оказалась именно в этой таверне, не было. Из Стогоров ведет всего две дороги. Странно то, что она вообще здесь, а не дома, в замке.

Брюс всмотрелся в лица остальных посетителей таверны. Никто из них не мог служить охраной Элии даже с натяжкой. Ну разве что матрона прячет вместо младенца самострел, взведенный до визга. В прямом смысле. А тип в капюшоне заправляется ядом вместо похлебки…

Сорвавшись с места, Брюс в несколько шагов пересек залу и плюхнулся на скамью напротив Элиалии.

— Эй! — Тут же дернули Брюса за плечо. — Сейчас моя очередь, парень! Я отыграться должен!

Брюс стряхнул руку, не глядя. Элия, так же не глядя, произнесла:

— Мне надо поесть. Все игры позже.

— Сейчас, — с нажимом возразил Брюс.

— Ты что, не слышал, что девушка сказала? — усатый Бряк попытался было вклиниться между ними, но Элиалия уже подняла глаза на сидящего Брюса и изменилась в лице.

— А… Это ты.

— Вы знакомы, что ли? — удивился Бряк.

Брюс с Элией одновременно издали хоть и нечленораздельный, но однозначно неодобрительный звук, и усатый, бурча, отступил.

— Телохранитель? — предположил иронично Брюс, проводив его взглядом.

Элия не ответила, не таясь, высыпала на стол монеты из чужого кошелька и по одной закидывала их обратно, считая. Среди монет на столе поблескивали и странно знакомые треугольные предметы из серебра, смахивающие на огромные и тупые наконечники стрел. Из одного такого наконечника вместо древка торчал клок упругих перьев.

— Вы обкромсали гиппогрифа? — Брюс пораженно коснулся «наконечника» пальцем.

Элия молча придвинула серебро к себе. И второй вопрос остался без ответа.

Фонарь, висевший над столом, слегка качался от сквозняка, заставляя длинные тени скользить по полу. Одна тень Элии послушно кланялась, другая слегка запаздывала.

— Что вы здесь делаете? — предпринял Брюс третью попытку и наконец получил лаконичный ответ:

— Путешествую.

— В одиночестве?

— Это противоестественно?

— Для баронской дочери — да.

— А кто здесь баронская дочь? Может быть, ты? — она наконец прекратила пересчитывать деньги и холодно сощурилась на Брюса.

— Смешно, — согласился Брюс. — Но если не хочешь, чтобы тебя считали баронской дочерью, спрячь кольцо. — Он кивком указал на перстень, который зазывно переливался огоньками на ее среднем пальце. — И не считай деньги на глазах у всех. Особенно чужие.

Элиалия не обратила внимания ни на «ты», ни на сарказм. Вполне серьезно спросила:

— Хочешь наняться ко мне в консультанты? Однажды я предложила, а ты отказался.

— И сейчас не соглашусь. Ты себе, похоже, нашла компанию.

— Тогда чего привязался?

— Не смог сдержать удивления, увидев тебя здесь.

— Взаимно. Я думала, ты горишь где-то в Огненном краю.

— Зачем ты устроила это представление? Там, на рынке?

— По-моему, это ты устроил представление… Начался такой переполох, — она мельком улыбнулась. — Можешь гордиться.

— Я к нему не имею отношения, — попытался неубедительно отречься Брюс. — Это твои маги натворили.

— Ну тогда кто-то из них не подозревает о своих скрытых талантах, иначе с чего бы они так взбесились…

Брюс вдруг подумал, что девушка выглядит не слишком хорошо. Утомленной, расстроенной и чем-то поглощенной настолько, что ничего со стороны ее особенно не занимает. Только глаза блестят горячечно и на скулах проступили пятна, но скорее это от выпитого заварца.

— А кто-нибудь из твоих родичей подозревает о твоих скрытых талантах? — Брюс поднял со столешницы перевернутую карту. Воздушный дракон хищно оскалился с потертого прямоугольника.

Элия повела плечом, сознавшись неожиданно мягким голосом:

— Мастер оружия при дворе матушки. Это он обучал меня игре в «Стихии».

— Тот же самый, что научил владеть мечом? А про рукоделие, более приличествующее девицам, он что-нибудь слышал?

Элиалия одарила Брюса неприветливым взглядом, ссыпала оставшиеся монеты в кошелек и так резко дернула за кожаные шнурки, что один лопнул.

— Зачем ты ко мне подошел?

— Хочу отдать вот это. — Брюс вынул из-за пазухи уже изрядно мятый лист и положил его перед девушкой.

Она оживилась, выронив недовольно звякнувший кошель, и обеими руками ухватив рисунок. Несколько секунд рассматривала, стряхнула прилипший мусор, подняла сияющий взгляд:

— Я заплачу тебе… Как обещала… — И стала дергать злополучный кошель, пытаясь подцепить оборванный кончик завязки.

— В той Железной башне, что в огненных землях, никого нет. Я точно знаю, — сказал Брюс перед тем, как подняться и вернуться за свой стол.

Почти сразу же на оставленное Брюсом место плюхнулся тот, что надеялся отыграться. Он что-то горячо заговорил, но Элия не слушала, разглаживая листок с рисунком. Через ее плечо попытался заглянуть усатый Бряк, и только тогда она быстро свернула набросок пополам.

Неужто все-таки действительно хочет разыскать безумного мага?

— Хочет, — подтвердил знакомый голос. Тени в углу стали зыбкими, обтекли дымчатую, почти прозрачную ушастую фигуру. — Она давно ждала момента и наконец решилась.

— В одиночестве, через всю Державу?

— Смелая девочка. И очень настойчивая.

На взгляд Брюса, смелой девочке подошел бы гораздо менее лестный эпитет, но он сдержался, доедая остывшую похлебку и искоса поглядывая на дальний стол, где невезучий претендент на отыгрыш уже расставался с кожаным ремнем, украшенным медными бляхами.

Зачем баронессе это барахло?

Усатый Бряк пристроился рядом с Элией, что-то пришептывая ей в ухо. Мерзкий тип, неужто она сама не замечает?

— Пусть делает, что хочет, — произнес Брюс вслух, отвечая и на свои сомнения и вставляя реплику в разговор с Дьенком. — А я возвращаюсь к своей жизни. Я отдал этой путешественнице то, что ей нужно, так что…

— Ты же сам в это не веришь! — хмыкнул проницательный Дьенк.

— Ну, допустим, в Стогоры мне путь закрыт. Но я могу поселиться где-нибудь в провинции.

— После всего, что ты устроил?

— Пусть докажут.

— Они и доказывать не станут.

— Пусть найдут, — угрюмо огрызнулся Брюс. Соблазн обмазаться тиной и залечь в болотах становился все более неодолимым.

Он всего лишь хочет жить спокойно. Жениться на Аянне. Заниматься тем, что у него неплохо получается. Хотя бы растить вываранов…

Матрона, перехватив плачущего младенца наизготовку как самострел, вынудила струхнувшего супруга уйти ночевать в комнаты наверху. Стало тихо. Задремал в углу, нервно вздрагивая, не смирившийся с проигрышем тип в безрукавке. Человек в капюшоне затаился в своем одеянии, как в засаде.

Трактирщик скрылся из виду.

— …даже представить себе не можешь, сколько сумеешь заработать за одну ставку, — неслось от дальнего стола. Шепоток, словно змея в пустыне, извиваясь, прокрадывался в тишине.

Брюс и сам не заметил, как заснул за столом, встрепенувшись лишь от движения. Собранную в дорогу Элию увлекал к выходу льстивый Бряк.