Другой ветер - Крусанов Павел Васильевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/46
• Следующая

Сяков подхватил сумку, забрал оплаченный счет (регистраторша посмотрела на него, как на сигарету, которую закурила без желания), и компания двинулась в глубь холеной гостиничной утробы. По пути Сяков рассказывал о межконфессиональной "Библейской комиссии", весьма преувеличивая собственный вклад в ее создание.

- Может лучше - порнографический журнал? - спросил Жвачин. - Есть хорошее название - "Колокол". Проиллюстрируем рентгеновскими снимками соитий. За мной статья о дополнении уголовного кодекса пунктом "изнасилование в целях самозащиты"...

- Не гони гусей, - отмахнулся Сяков. - Мы - солидная фирма.

В валютном баре сидели белобровые, будто недавно из хлорки, представители финской целлюлозно-бумажной фирмы. Их общество - тигровая лилия в букете пушицы - украшала вызывающе грациозная Светка. Икебана помещалась в плюшевой кабинке напротив стойки бара. Финны вежливо улыбнулись и вразнобой кивнули Сякову, однако, разглядев рядом с деловым партнером Тупотилова, удивленно приподняли млечные брови.

- Я им сегодня полковничью папаху продал, - сказал Ваня, переводя с пушицы на лилию влажнеющий взгляд. - Торговались, как голые за портки...

Светка выпорхнула из плюшевой берлоги и, ворожа бумажных финнов тылом, в облаке дорогого аромата - экзотический дух простоцветной русской купальницы - подошла к стойке.

- Я тебя не люблю, но ревную, - сказал Жвачин и осклабился.

- Жабу свою ревнуй, - посоветовала Светка и осмотрела Сякова. - А это что за петушок на палочке?

- Это - москвич Сяков, Большая Медведица Пера, - представил Сякова Андрей. - Деловой партнер твоих чухонских кобелей и давний друг Исполатева.

- Чума ваш Исполатев! - выразилась беспардонная Светка. - Я к нему из-под замка сбежала, счастье семейное похерила, а у него дома какая-то шахна сидит и ушко ему ласкает! Я ей говорю: ты что моего крысика ластами трогаешь? А Петя меня за дверь вывел и говорит, что обожает эту жабу, как...

- Как Перикл Аспазию? - подсказал образованный Сяков.

- Не твоего гигантского ума это дело, - осадила основателя "Библейской комиссии" Светка. - А иметь сразу двух любовниц ему, видишь ли, не позволяет его уважительное отношение к женщине!

- Любовь портит людей. - Жвачин вылил себе в рот пиво и обсосал усы. Она лишает их чувства справедливости.

- Это она из порядочных людей сволочь делает, - возразила брошенная проститутка, - а из такой оторвы, как я, может, и хороший человек получится.

- Что ж ты тут?.. - Сяков кивнул в сторону поблекшей икебаны.

- Я со старлеем пришла мириться, а он у себя в кабинете утюгов потрошит. Решила переждать с милашками... - Светка положила в яркий рот мизинец и запустила в финнов улыбку, достающую до семенников. Финны заулыбались ответно, осторожно косясь на Сякова.

Дюжий бармен загнал в стереосистему кассету "Наутилуса", и Бутусов зловеще объявил обреченному на компанию певца богу: "...я хочу быть с тобой, и я буду с тобой".

- Не возвращайся к старлею, - сказал Тупотилов. - Давай, я буду твоим крысиком.

- Тебе Пирожок уши оборвет. - Светка поцеловала Ваню в лоб. - Лучше забывать Петю с каким-нибудь чучелом, чтобы этот бабник увидел, на кого я его поменяла, и ужаснулся. Но, если хочешь...

Тупотилов просиял и азартно метнул на стойку доллары.

- Шампанского!

Невозмутимый бармен ленивым, но точным движением принял деньги. Шампанское решили разбавить коньяком, извлеченным из сумки Сякова.

- Выпей отсюда, - попросила Тупотилова Светка и капнула приготовленную Жвачиным смесь в ямочку своей ключицы.

Ваня выпил.

- Чего-то не хватает, - сказал Сяков, смакуя напиток, пригубленный без причуд.

- Вишни? - предположила Светка.

- Сигареты? - предположил Жвачин.

- Исполатева, - сообразил Сяков.

- А вот этого нам не надо! - Ваня смотрел поверх Светкиного плеча.

Все обернулись. В дверях валютного бара, с кирпичным от крепкого чувства лицом, стоял старлей.

- Ты что здесь делаешь? - Нервической походкой мздоимец подошел к стойке.

- Отгадай с трех раз, - предложила невозмутимая Светка. - Я нюхаю розы в Версальском парке, лежу на городском пляже в Сан-Паулу или пью с мальчиками шампанское и жду не дождусь, когда ты купишь себе барабан и возглавишь колонну идущих на х.й?

Бармен деликатно отвернулся к стереосистеме и принялся увлеченно настраивать частоты на эквалайзере. Сяков прыснул в фужер.

- Вон! - Старлей раздул ноздри.

- Сходи помочи головку, - посоветовал оперуполномоченному Тупотилов.

- Что?! - не доверился ушам старлей. - На нуль помножу! Всех в КПЗ заквашу, фарца хренова!

- Не метите пургу, - сказал член совета директоров корпорации "Речь", незнакомый с семейной драмой старлея. - Мы сейчас допьем коктейль и улетим в Хельсинки.

- И я с вами! - Светка полоснула ладонью по нежному горлу. - Мне этот жандарм - вот где!

Финны на время забыли о бутербродах с семгой.

Старлей был на полпути к истерике. Он исподлобья смотрел на Светку и часто смаргивал, прогоняя незваную слезу. Под скулами его вздувались и опадали плотные гули.

- Я что, хуже этих?! - Огненный перун поразил Тупотилова. - Я тоже человек! Мне скоро капитана дадут!..

- Ты ему кто? - спросил Сяков Светку.

- Жена.

- Тяжелой кувалдой лупит человека Бог, - изрек основатель межконфессиональной "Библейской комиссии".

Андрей Жвачин, не любивший скандалов с участием милиции, допил коктейль и предложил отправиться на Миллионную, чтобы там спокойно и основательно выпотрошить сумку Сякова, коньяку в которой оказалось много. Тупотилов поддержал Жвачина пустым бокалом.

- А в Хельсинки полетим завтра? - спросила Светка.

- Завтра, - сказал Сяков и махнул старлею. - Мы пошли сдавать билеты.

Поддернув брючины, опер с тяжелым стуком упал перед Светкой на колени.

- Не уходи! Ради тебя... приказ нарушу!

Бармен оторвался от эквалайзера. Финны стряхивали пепел мимо пепельницы.

- Шиш! - безжалостно рубанула Светка. - Ты меня две недели под замком держал. Прочь с пути моего падения!

- Двух баб я в жизни любил, - внезапно лопнул старлей, - Россию и тебя! И обе - бляди!

Из глаз его, как-то уж вовсе по-гаерски, двумя светлыми фонтанчиками брызнули слезы. Оперуполномоченный вскочил, с глухим рыком схватил высокий табурет за металлическую ногу, поднял над головой и, беззвучно артикулируя губами, прицелился тяжелым основанием в Светкин лоб. Тупотилов, не раздумывая, поразил Карандышева ногой в грудь. От резкого движения футляр "Никона" перекинулся Ване на спину. Старлей с вознесенным над головой табуретом влетел в пустую плюшевую кабинку и что-то там с коротким треском сокрушил.

Жвачин принял на плечо свою тяжелую сумку. Тупотилов взял Светку за руку и потащил к выходу. Около покалеченной кабинки Светка задержалась.

- Дело - не штаны с лампасами, шьется быстро, - сказала она шевелящемуся под перекошенным столом мужу. - Если Ване шить надумаешь - век меня не увидишь!

Финны, смакуя нежную семгу, качали головами.

Густой февральский вечер терзала хлесткая метель. Матовые фонари в сиреневых ореолах обессилели, их словно заключили в фарфор - светясь, света они не давали. Приятели оглянулись на аккуратное приземистое здание "Пулковской", и в этот миг реальность расщепилась - выпустила из набухшей почки сразу два побега.

В одном ростке мир оставался прежним. У кафе "Меридиан" взяли такси и помчались сквозь пургу по расцвеченному неоном Московскому проспекту. Жвачин с переднего сиденья рассказывал армейскую историю о том, как однажды, во время дежурства за пультом радара, он выпил с напарником два флакона одеколона "Бэмби", но тут какой-то стервец объявил учебную тревогу, и им полтора часа пришлось сидеть в противогазах. На заднем сиденье Сяков прикладывался к бутылке коньяка, а Тупотилов со Светкой деловито целовались.

• Предыдущая
• 33/46
• Следующая