Извращение желаний - Круковер Владимир Исаевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая

– Вы, гражданин реализатор, поэзию лучше не трогайте, – не стерпел редактор. – Поэзия – дело тонкое. Книги продавать каждый сумеет, а вот попробуйте-ка, батенька, стих написать. У меня, как вы знаете, уже несколько сборников вышло.

– Я ваши сборники сам продаю, знаю, – смутился реализатор. – Я против них ничего не имею, я не о сборниках, а о звуках.

– Стихи и есть звуки, – воспользовался заминкой оппонента поэтичный редактор. – Звукоряд, выстроенный определенным образом. «Я вас любил, любовь еще, быть может…». Понимаете, а?

– Ну, – совершенно смутился реализатор, – если так, тогда конечно. Только вы как-то очень уж откровенно… И при людях…

– Вы что имеете в виду, – смутился в свою очередь редактор. – Я стихи вам привел в пример. Пушкина. Александра Сергеевича.

– Ну вот, – встрял в разговор младший редактор с фамилией Верчун[17], – как что – так Пушкин виноват. Да побойтесь вы бога!

– А чего тут бояться, – сказал густо бородатый редактор отдела ирреальности. – Бояться тут и нечего вовсе. Один говорит: «Я вас любил». А второй отвечает: «Неудобно при всех-то». Дело обычное, житейское.

Зашельмованный главный редактор, на которого уже начали подозрительно коситься остальные сотрудники, открыл рот, но слова его услышаны не были. Вой котов превысил возможности человеческого восприятия. Более того, сопротивление материалов, из которого было сооружено старенькое помещение бывшей автобазы, которую десять лет заняли издатели, тоже оказалось под вопросом. Посыпалась штукатурка, угрожающе изогнулись перекрытия, рухнул новый унитаз, недавно поставленный в туалете под надписью: «Туалет не для того, чтоб курить. Тут надо бдить».

Народ, сломя голову, бросился к выходу. Впереди всех мчались желтые с ног до головы корреспонденты из бывшего комсомольского органа Москвы. Один из них, из отдела учащейся молодежи, держал в левой руке диктофон фирмы «Ташиба», а правой сжимал огромную жареную ножку американского президента.

Плотный и мощный реализатор, имевший в юности опыт драк, выскочил сразу за желтыми экскомсомольцами. По дороге он ухитрился прихватить швабру. В пылу бега он и не заметил, что на швабре болтается самоотверженная уборщица. С этой шваброй он и бросился на котов, но шагах в пяти наткнулся на невидимую стену.

Спустя несколько минут в невидимую стену колотились уже многие. Увы, коты были прикрыты загадочной сферой, проницаемой только для звуков.

Я сидел в приемной издательства «Пресса-Континента». Это издательство печатало почти все, что я успевал накропать, за исключением художественных произведений. У меня уже скопился целый ящик сигнальных экземпляров, по которым несведущий читатель мог оставить обо мне ложное впечатление, как о полигисторе[18]. Все книги были оформлены, как практические советы. Практические советы начинающему собаководу. Практические советы любителю кошек. Практические советы охотнику и рыболову. Практические советы пчеловоду. Практические советы по самолечению. Воспитание детей в практических советах. Практические советы по дрессировке домашних насекомых. Советы практика начинающим любовникам. Практические советы любителю экзотического отдыха. Практические советы водителям старых автомобилей. Практические советы экстремалу и экстремалке…

Это было милое издательство, возглавляемое, к сожалению, обаятельной дамой, которая была обаятельна лишь тогда, когда у нее не просили денег. На получение части гонорара приходилось тратить много часов. (Именно части, так как полностью гонорар за один раз мне не удалось выцарапать за все шесть лет нашего сотрудничества).

Часто получалось, что уже не издательство должно мне, а я сам должен издательство невообразимую сумму. Это меня всегда немного смущало; я лишний раз убеждался, что мне никогда не будет дано заниматься бизнесом, как не будет дано и располагать когда-нибудь приличной суммой. Что ж, суум куикве, едем дас зайне[19]!

Впрочем, я отвлекся, описывая это милое издательство, в приемной которого я получил первую информацию о пропавшем Ыдыке Бе и о причинах странного рассказа про Яона.

Маленький телевизор – утеха секретарш – произнес слово «Лечо» и я на него среагировал. Еще бы, в этом издательстве выходили мои иронические детективы. Забавно получалось, я для «Магриуса» писал их всерьез, старательно восстанавливая реалии жизни и быта воров, а для «Лечо» сам над собой иронизировал, как бы снимая с души совестливый груз. Я приник к телевизору.

Вроде, ничего необычного на картинке не было. Толпа людей вокруг дерущихся котов. Комментатор, последовательные интервью… Обыденная дешевка продажного телеканала, умеющего из мухи делать слона.

Камера дала приближение, и я обнаружил сходство рыжего кота с Васькой, который теперь стал Ыдыкой Бе. Я – прежний, наверное, лишь удивился бы сходству животных и тем, что обыденная кошачья разборка привлекла внимание журналистов. Но Пришелец открыл во моем сознании новые возможности. Я теперь воспринимал мир иначе, хотя и побаивался пользоваться этим восприятием постоянно. Слишком сильно давило на сознание широта впечатлений. Сейчас телепатический орган включился сам собой, с необычной мощью. Я увидел сиреневую сферу, в которую были заключены драчуны. Увидел многотысячные лучи, исходящие из разных концов планеты; все эти лучи были направлены на сферу. Я осознал, что они питают силу черного кота, а сфера создана для того, чтоб рыжий не смог убежать. Но Ыдыка Бе и не помышлял о бегстве.

Я видел происходящее двойным зрением. Обычным, которое различало двух остервенелых животных, уродующих друг друга клыками и когтями. И телепатическим, благодаря которому я видел, что истинная драка происходит не между телами, а между полями сиреневого и оранжевого цветов. Сиреневый, подпитываемый всеми соратниками черного кота, не только образовывал большую сферу, но и окутывал самого кота. Ему противостоял оранжевый, излучаемый Ыдыкой Бе. Эти поля, видимые мной в цвете, извивались самым невообразимым способом, но никак не смешивались. Итог битвы, по видимому, зависел не от количества этих полей, а от их силы. Там, где рыжий кот наносил удар, сиреневый цвет прогибался, тускнел. Но насыщенная большая сфера вновь подпитывала его, он вновь становился упругим и бил по оранжевому.

Я попытался вычислить помощников черного. Пользуясь новым органом чувствования, я как бы захватил один из лучей и скользнул по нему в начало. Оказалось, что помощь черному излучала моя благочинная соседка, любительница хорошего кофе. Она сидела в помощи медитирующего, относительно скрестив толстые ноги под подобием угла, глаза ее были закрыты, а из солнечного сплетения исходил слабый сиреневый лучик.

Я пробежал еще по нескольким лучам атаки. На конце одного, тоже слабенького, я нашел противную рожу, знакомую по многочисленным трансляциям думных «ералашей», на других были разные мужчины и женщины. Все они сидели в одинаковых позах неумелого Будды, у всех из солнечного сплетения сочились сиренью лучи и лучики. Очередной излучатель меня заинтересовал: он держал в зубах подгнивший лимон, а сидел на стопке книг, которые тоже подсвечивали небольшими лучиками. Часть книг обвалилась, на обложке я увидел рисунок невротика, внимательно изучающего нечто в унитазе. Заголовок прочитать не удалось, виден был только первый слог; «Эд…».

Пробежавшись по следующему, мощному лучу, я с удивлением обнаружил, что исходит он не из конкретного человека (существа?), а прямо из гробницы на Красной площади. «Неужели мощи до сих пор полны энергией? – подумал я. – Наверное да, не зря же все эти древние усыпальницы народ наделяет магической силой».

Исследуя лучи, я сделал еще одно открытие. Не все они исходили из живых существ, источником многих являлись курганы, могилы, книги, картины, скульптуры, храмы. Так, очень мощный, почти прожекторный, свет исходил от книг маркиза Де Сада, и подобной же мощью светились развалины храма ацтеков. Посвечивали довольно сильно томики писателя Кинга, в такт им светились и коробки с фильмами, снятыми по его романам.

• Предыдущая
• 26/67
• Следующая