Поезд-беглец - Кроун Рэй - Страница 5
- Предыдущая
- 5/20
- Следующая
«Везу белье в прачечную, начальнички. Белье в прачечную везу».
Внутренние ворота открылись, и я вкатил тележку во дворик. Темнота на улице — глаз выколи! Если бы не прожектор охраны, не сразу и сообразишь, куда ехать. Теперь миновать вышку с часовым — и бегом к стене дизельной, в спасительную тень. Вспомнил Джексона и вполголоса, обращаясь к Мэнни и надеясь, что он меня слушает, говорю: «Видал такого?.. Эти белые кошечки все время достают сукина сына Джексона…» Из глубины тележки донеслось глухо: «Заткнись!» И это вместо благодарности?.. У дизельной я тормознул: «Все в порядке, приятель. Вылезай! Вылезай…» Белье зашевелилось, и показался Мэнни. Он отряхнулся, расправил с хрустом плечи, перемахнул через борт тележки. Я нерешительно сказал ему: «Ну, давай, топай…» Мэнни на ходу ответил: «Спасибо, малыш». Я теперь твой должник», — и исчез за дверью дизельной. Все заготовленные заранее речи выпали из моей памяти, голос в один миг сел, и я прохрипел: «Эй, Мэнни… Возьми меня с собой», — но дверь медленно закрылась за ним. Я затоптался на месте: «Вот черт! Я тоже иду», — и начал зачем-то вытряхивать грязное белье из тележки: «Я тоже иду, дружище! Провалиться мне на этом месте»… Мне понадобилось несколько секунд, чтобы решиться. В конце концов, почему Мэнни может на это пойти, а я — нет? «Да, черт возьми, я иду! Я иду, Мэнни. Я тоже делаю ноги…» — и, приоткрыв дверь, я скользнул в кромешный мрак дизельной.
Когда глаза привыкли к почти полной тьме, я увидел в глубине здания, рядом с огромной застывшей машинной глыбой, голого Мэнни, который мазал себя каким-то дерьмом и обматывал кусками ленты-липучки. Мне показалось на мгновенье, что он свихнулся, и я окликнул: «Эй, Мэнни!..» Голос мой гулко отозвался в стенах дизельной, и Мэнни раздраженно оборвал меня: «Заткнись, кретин! Что ты здесь делаешь?» «Ну, я подумал, может, я пригожусь тебе, приятель…» Он снова презрительно проговорил: «Да что от тебя толку?» Я взорвался: «Да пошел ты… У меня две руки, а у тебя, что ни говори, одна. И потом, я ведь могу не только самого себя тащить, так что… В общем, смотри…» Уже спокойно Мэнни добавил: «Я взял теплые свитера». Он хотел остановить мой порыв, но еще больше подстегнул меня, и я завопил: (если можно завопить почти шепотом): «Вот сукин сын! Посмотрите-ка на этого придурка» Наверное, Мэнни был покорен именно тем, что я не сломался под его напором. Он сказал только: «Ладно. Раздевайся. Обмазывай себя тюленьим жиром и обматывай липучкой…»
Я начал раздеваться и, чем больше снимал с себя одежды, тем сильнее чувствовал дьявольский холод зимней аляскинской ночи. К тому же меня колотила дрожь исчезающего напряжения после поединка с Джексоном, и я лишь бормотал: «Ладно… Ну, держитесь… Ладно…» Когда же первый шлепок вонючего и разбавленного еще каким-то дерьмом жира растекся по моему телу, пронзил меня, я вскрикнул: «О, мамочка! Какая мерзость!» Но, глядя на Мэнни, я все больше входил в ритм его движений: шлепок жира — оборот липучки вокруг тела — шлепок жира… Я только приговаривал: «Черт побери! Черт побери!» Через минуту все было закончено, и я спросил: «Отлично, Мэнни… Что делаем дальше?» — но он опять оборвал меня:
«Заткнись, понял?! Слишком много болтаешь!» — потом взял инструмент и начал колотить по крышке люка в полу дизельной. Смерзшееся железо с трудом поддавалось, но все-таки Мэнни одержал победу, выбил крышку из пазов и сдвинул ее в сторону. Я посмотрел в черную дыру бездны, разверзшейся передо мной: «Надо идти. Стало быть, теперь мы идем туда?» Мэнни коротко резанул: «Я иду», — и спустил ноги в яму: «Подай рюкзак». Я взял рюкзак, протянул его Мэнни, а в ответ услышал только: «Задвинь крышку на место», — после чего Мэнни исчез в дыре. Я понял, что это еще не самое главное испытание, и утешил сам себя: «Ох, не нравится мне все это дерьмо…» Забравшись в яму, я приподнял крышку люка, поставил ее на место и спустился следом за Мэнни. Тот уже шел, разгребая перед собой дерьмо, по канализационному тоннелю, и я услышал голос: «Ну, что же ты? Идем, идем… Догоняй.» В глотке у меня будто ком застрял от этой жуткой вони, и я захрипел: «Иду, Мэнни, иду». Он ободряюще бросил через плечо: «Держись, Бак». В этот момент я оступился и чуть не ушел с головой в эту мерзость. Чтобы придти в себя, не подумав о последствиях, я сделал глубокий вдох и тут же сблевал перед собственным носом. «Да что же здесь так воняет-то, а, приятель? — заорал я. — Черт бы побрал все это!» Мэнни издевательски спросил меня: «А в чем дело, дружок? Тебе разве никогда не приходилось бывать в канализации?» «Знаешь, если б когда-нибудь раньше… — начал я говорить, но осекся: передо мной проплывала парочка гигантских крыс, одна из которых хищным глазом зыркнула в мою сторону, из-за чего я поскользнулся в очередной раз. — Подожди, Мэнни… Я, кажется, опять руками схватил здоровый кусок дерьма». «Не переживай, — сказал Мэнни. — Дерьмо отмывается. — И добавил:
— Дай-ка мне мешочек». Он забрал у меня рюкзак и продолжил путь: «Кстати, если тебе захочется поблевать, то здесь самое место…» Я подумал: «На этот раз твой совет опоздал, Мэнни. Я уже…», — но вслух произнес только: «Мерзость! Какая мерзость!» Отвлекаясь на крыс и стараясь не вляпаться больше в дерьмо, я не заметил, как перед нами выросла железная решетка, перегораживающая тоннель. Я попытался пошатнуть ее, но она не шелохнулась: «Вот дьявол! Такая крепкая! Что будем делать дальше?» Но Мэнни ни капли не был удивлен:
«Ладно, успокойся, Бак. Держи мешок. Держи, держи. Нежненько. Как ребеночка. Как ребеночка…» И приговаривая что-то еще себе под нос, Мэнни достал расширитель, вставил между прутьев решетки и начал крутить ручку-рычаг. Хотя я уже немного притерпелся, с трудом удавалось удерживать себя от глубоких вдохов, и я снова, лишь бы отвлечься, забормотал: «Ну и вонища здесь! Ну и вонища здесь! Ну и вонища…» На этот раз Мэнни услышал мои стоны: «Что? Тебе не нравится этот запах? Так это запах свободы, братишка…» Просвет между прутьями решетки стал достаточно широким, и Мэнни скомандовал:
«Пошли!» Я хотел еще немного передохнуть и позвал его:
«Подожди, дружище! Мэнни… Послушай», — но он уже протиснулся сквозь решетку и попросил меня: «Посвети-ка мне». Я посветил. «И рюкзак дай». Я передал. Мэнни повернулся и зашагал дальше по тоннелю. Я заныл: «Ладно тебе, подожди. Ну, подожди, приятель. Подожди же, в конце концов. Подожди меня…» — и тоже протиснулся сквозь решетку. Через несколько метров я увидел Мэнни около какой-то дыры в стене и поспешил поделиться неожиданными чувствами: «Знаешь, наш Рэнкен, должно быть, в штаны сейчас кладет. А когда до него дойдет, что произошло, он вовсе коньки отбросит. Правда, Мэнни?» Тут я обратил внимание, что Мэнни будто изучает в этой дыре что-то, будто вслушивается во что-то, и еще я не увидел в его руке фонарик, который он только что держал, и спросил: «Мэнни, послушай, а где фонарик?» «Упал», — как-то странно ответил он. «Куда упал?» — не понял я. «Туда, — и Мэнни показал на дыру. — В Американку. Здесь высота метров 90. Или 100. До речки Американки». Я попытался представить себе прыжок с такой высоты в зимнюю речку, и мне стало дурно: «Ну, нет… Дружище, меня никто не предупреждал ни о каких ста метpax. И вообще я боюсь высоты». «Тебя никто не предупреждал, потому что никто и не приглашал сюда. — Мэнни зло посмотрел на меня. — И если тебе хочется вернуться, давай — валяй». «Ну уж нет»… — решил я, а Мэнни сказал:
«Все. Я пошел», — и нырнул в дыру. От страха и для храбрости я заорал во всю глотку и нырнул следом. На неимоверно дикой высоте мы вылетели из трубы канализационного люка тоннеля и в потоке воды и дерьма плюхнулись в реку. Бушующая Американка с бешеной скоростью завертела меня и Мэнни, каким-то чудом пронося нас мимо камней, но силы мои таяли, и я опять закричал, даже не надеясь, что Мэнни услышит меня: «Я тону! Мэнни! Мне нечем дышать!..»
РЭНКЕН
Скотина! Подонок! Ублюдок! Мэнхейм! Значит, он решился?! Он бросил мне вызов? И теперь весь этот сброд торжествует! Скандируют «Мэнни! Мэнни!», как будто наши поиски не увенчались успехом. Да наши поиски еще не начинались. Рано праздновать победу, скоты! Значит, отсюда ушел Мэнхейм, из дизельной? И прихватил с собой молокососа Логана? Вот и охранник не сомневается, показывая дыру в полу… Значит, Мэнхейм сделал это? Сукин сын! Он сделал это! Ну что ж… Пусть жгут бумагу и всякое рванье! У нас на каждую камеру найдется хорошенький брандспойт. Для начала я утоплю их торжество… Что же касается Мэнхейма…
- Предыдущая
- 5/20
- Следующая
