Дар небес - Лайонз Вайолетт - Страница 24

• Предыдущая
• 24/33
• Следующая

Сердце у Дженис так и заплясало от радости.

— В следующий раз нарядим тебя Санта-Клаусом! — засмеялась она, но шутка не получилась.

Адам внезапно нахмурился, и Дженис с тоской вспомнила, что следующего раза может просто-напросто не быть. К следующему декабрю их малышу будет почти пять месяцев. Заполучив долгожданного наследника Адам, возможно, не захочет дальше иметь с ней дело…

— Кстати, Дженис, — вступила в разговор Маргарет, — как я поняла, ты оставляешь работу в школе?

Дженис, поджав губы, исподлобья посмотрела на Адама.

— Мама слышала, как я говорил директору школы о том, что ты в скором времени собираешься оставить работу, — пояснил он, и по его тону Дженис поняла, что он и дальше намерен решать за нее вопросы, касающиеся ее лично.

— А ты спросил меня, хочу я быть содержанкой в доме Лоусонов или нет? — мгновенно вскипев, спросила она.

— На редкость неточное и несправедливое определение, — удрученно покачал головой Адам. — Но даже если дело представляется тебе именно так, тебе ведь все равно придется вскоре уйти с работы, верно?

Руки у Дженис непроизвольно сжались в кулаки. Конечно, рано или поздно она вынуждена будет принять решение: уволиться с работы или взять на всякий случай длительный отпуск, но, в любом случае, то была бы ее прерогатива. Между тем Адам с бесцеремонностью тирана забирал в свои руки все нити, связывающие ее с прежней жизнью.

По-своему это было понятно. С одной стороны, у обитателей Гринфилда существовали определенные представления о том образе жизни, который должна вести новоиспеченная миссис Лоусон, и к этому образу ей поневоле приходилось подстраиваться. Но для Адама более существенным был другой довод: по его мнению, ничто не должно было угрожать здоровью и безопасности ожидаемого ею младенца, и все ее предпочтения и капризы не играли здесь никакой роли.

— Кстати, твоя мама в курсе, почему мне придется уйти с работы? — мстительно спросила она.

— Не сейчас, Джен! — тихо сказал Адам.

— Почему же не сейчас? И почему твоя мать не может знать того, что рано или поздно узнают все?

— Дженис!!! — Еще громче и отчетливее произнес Адам, но она, движимая возмущением, с улыбкой обратилась к Маргарет:

— Я и в самом деле собираюсь уйти в декретный отпуск, правда, не раньше летних каникул.

Адам бессильно откинулся в кресле. Лицо у Маргарет Лоусон вытянулось. Дженис решила, что она лихорадочно отсчитывает в уме девять месяцев назад от лета, и поспешила ей на помощь:

— Зато когда в конце июля, бог даст, родится ребенок, я целиком отдамся материнским обязанностям!

— Дженис, хватит! — взвился Адам, но ее уже прорвало.

— Теперь вам понятно, миссис Лоусон, как я оказалась у вас в невестках? Вы, наверное, и без того схватились за голову, когда узнали, кого привел к вам в дом ваш драгоценный сыночек! Благовоспитанные девушки вроде Оливии Андерс вряд ли бы допустили такую глупость, как беременность после первой и совершенно случайной встречи?..

— Дженис, я сказал, хватит!!! — взревел Адам.

Увидев, что лицо Маргарет покрылось красными пятнами, Дженис поняла, что, пожалуй, и впрямь слишком жестока к пожилой даме.

— Да, наверное, хватит, — согласилась она. — Но не лучше ли играть открытыми картами? Терпеть не могу притворства и лжи! — Теперь, когда гнев, а вместе с ним — прежняя решимость схлынули, Дженис почувствовала, что не может ни минуты оставаться в гостиной. — Думаю, сейчас мне лучше уйти, — нервно объявила она, поднимаясь из кресла.

Дженис стоило немалых сил пройти по комнате с высоко поднятой головой, ощущая спиной взгляд двух пар таких одинаковых, таких синих глаз. Она уже собиралась гордо захлопнуть за собой дверь, как вдруг, осененная новой мыслью, обернулась:

— На всякий случай, миссис Лоусон, информирую вас: мой ребенок — стопроцентный Лоусон, и если провести тест на кровь, он это подтвердит. Я хоть сама и незаконнорожденная, но, в отличие от вашего сына, спала только с ним и ни с кем больше! Всего хорошего и приятных сновидений!

Лучшей финальной реплики нельзя было придумать — блестящая и короткая, как раз, чтобы успеть выплеснуть наружу остатки яда и ринуться в спальню, перепрыгивая через две ступеньки из опасения, что Адам погонится за нею.

Он и в самом деле не заставил себя ждать. Едва лишь Дженис перевела дух и снова собралась с силами, как он уже стоял на пороге спальни — прекрасный и грозный, как тропический тайфун.

— Какого дьявола ты устроила матери сцену?

— Не понимаю, какие проблемы? — цинично спросила Дженис. — Я ведь говорила правду! Твоя мать имела право знать о моей беременности. В конце концов, я не хочу стать для нее большим разочарованием, чем уже стала для тебя!

— Разочарование — не вполне подходящее слово для моего отношения к тебе, — процедил Адам.

— Раз так, не стесняйся в выражениях! Я же не Оливия, со мной можно!

— Ты определенно не Оливия, — кивнул Адам. — Но ты моя жена и мать моего будущего ребенка, прочее не имеет значения. Точно так же думает и моя мать. Спроси у нее, когда она выпьет валерьянки и немного остынет, и она заявит тебе то же самое.

— Я до такой степени вывела ее из себя? — испугавшись, спросила Дженис.

— А ты сомневалась?

— О боже, мне нужно срочно пойти к ней и извиниться, — Дженис соскользнула с кровати и вдела ноги в туфли.

— Хватит на сегодня! Моя репутация и без того похоронена!

Дженис замерла от неожиданности.

— Твоя репутация? — переспросила она.

— Она самая. Отныне в глазах матери я не просто ловелас, но совратитель девственниц, губитель юных душ.

— Совратитель и губитель? Но ведь все было не совсем так…

— Это с какой стороны посмотреть. Я на восемь лет старше тебя. Мне следовало проявить осторожность и вообще действовать более ответственно. Так что в глазах матери я типичный образчик законченного сластолюбца и негодяя.

— Но это неправда!

— Слышала бы тебя покойная Стефани Моррисон! — издевательски покачал головой Адам. — Разве не все мужчины без исключения подлецы и негодяи?

— Адам, зачем ты попрекаешь меня этими словами?

— Выслушай и постарайся понять меня, Джен! В отношениях с тобой я всегда находился как бы между Сциллой и Харибдой. С одной стороны — твоя покойная мать, пригрозившая адским огнем, кипящей смолой и прочими загробными муками, если я хотя бы пальцем прикоснусь к ее дочери, а с другой…

— Как? Она говорила тебе такое? — перебила его Дженис.

— Представь себе! Впрочем, я ее не осуждаю. Царствие ей небесное. Стефани Моррисон не хотела, чтобы дочери была уготовлена ее собственная участь. Как бы то ни было, в любом случае, я рассудил, что связываться с Дженис Моррисон — себе дороже и долгое время прекрасно обходился без тебя.

— Ну надо же, какие откровения!

— А ты хотела, чтобы я лгал? Хотела правды — получай ее. Подумай: мне было всего двадцать семь лет, я только что основал компанию, я уже обладал довольно солидными деньгами, свободой, был полон планов и надежд и ничем не желал себя связывать. Хотя — если быть откровенным до конца — глаз на тебя я положил сразу. Ты уже тогда была чертовски привлекательна и от одного твоего вида в голову шибал хмель!

Адам отошел от двери и уселся на край кровати, бесовски сверкнув глазами.

— Ты говорила, что повзрослела, но вплоть до той ночи я этого не замечал. И вдруг ты предстала предо мной — ослепительно прекрасная, сногсшибательно привлекательная, настоящая женщина в полном смысле этого слова!

Он откинул со лба прядь темных волос и качнул головой:

— Господи, я оказался слаб! Я не устоял перед тобой! А потом мне стало ясно, что я не смогу спокойно жить дальше, оставив все как есть. Во-первых, я вольно или невольно подтвердил подозрения твоей матери в отношении меня…

— А во-вторых?

— А во-вторых, — Адам пристально посмотрел ей в глаза, — мне все же необходимо было доказать тебе, что не все мужчины в мире — подлецы. Я не бросил тебя, как бросил Стефани и тебя твой отец, наш ребенок будет знать обоих своих родителей, ему не придется расти в нужде, одиночестве, не имея поддержки в этой жизни…

• Предыдущая
• 24/33
• Следующая