Пока жива надежда - Грэхем Линн - Страница 6

• Предыдущая
• 6/27
• Следующая

Стоя у окна, он смотрел, как она уехала на своем старом трескучем джипе.

«Неужели нет ничего, что могло бы изменить ваше мнение... Я в отчаянии... Я могла бы предложить вам...»

Как она умоляла его!

И наконец Цезарио подумал о том, чего он действительно хотел и чего не мог купить ни за какие деньги. Уж не сошел ли он с ума, чтобы представить Джесс в этой роли? И осталось ли у него еще время?

Она могла принадлежать ему. Несмотря на других женщин, с помощью которых Цезарио привык искать спасение от депрессии, он до сих пор хотел Джессику Мартин. Если повезет, он сможет получить от нее то, что ему нужно. И на самых честных условиях. В жизни, все больше угрожавшей обернуться горечью и разочарованием, Цезарио необходимо было на что-то отвлечься. Женщина, одна лишь мысль о которой не давала ему спать по ночам, могла стать превосходным решением.

Конечно, не только физическое желание подталкивало Цезарио. Джесс обладала качествами, которыми нельзя было не восхищаться. Она умела работать и была настолько предана своей семье, что могла пожертвовать даже собственной гордостью. Она отдавала свое время и деньги уходу за животными, от которых отказались другие. Даже его богатство, что как магнит притягивало к нему женщин, не привлекало ее.

Нет, она определенно не была золотоискательницей!

Но мог ли он использовать ее отношение к семье в своих целях?

Уголки его губ дрогнули. Он решил отбросить сомнения, принять вызов и дать ей последний шанс.

Вечером Джесс была на дежурстве и к тому времени, когда она добралась до дома, чувствовала себя уже совершенно вымотанной. Она все боялась: вот-вот зазвонит телефон и ей сообщат, что отец арестован. Цезарио ди Сильвестри обещал подождать до утра, но могла ли она полагаться на его обещание?

Вспоминая их разговор, ей пришлось признать: ее попытка спасти отца была безнадежной. Даже если Цезарио не сообщит в полицию, Джейсон и Марк все равно все расскажут, если им предъявят обвинение. Уж это ее милые кузены непременно сделают! Ценная картина украдена, и не было надежды ее вернуть, не рассказав всю историю. К тому же оставался вопрос о страховке. Неужели страховая компания не потребует доказательств того, что были предприняты все меры, предотвращающие ограбление? Ну и как тут Цезарио сможет защитить Роберта Мартина от ответственности?

Выпустив из машины собак, Джесс направилась к дому. Дом был холодным и неприбранным. Угольная печь на кухне остыла, и Джесс вздохнула, торопясь переодеться. Сейчас она должна что-нибудь перекусить и пойти проведать своих питомцев.

Мэджик, глухой черный терьер, носился по комнате, словно мохнатый мячик, наполненный неуемной энергией. Уид, костлявый серый пес, помесь колли с борзой, застенчиво мялся возле двери. Годы заботливой любви так и не смогли его убедить — этот дом может быть и его домом. Харлей, Лабрадор с седой мордой, спокойно лежал на полу возле кровати, удовлетворенный тем, что его любимая хозяйка снова дома.

Стоя возле окна, Джесс съела сэндвич, запивая его молоком, и в наступающих сумерках занялась привычными вечерними делами — чисткой, кормлением и мытьем своих подопечных. Когда она закончила и вернулась в дом, ей все еще нужно было затопить печь, что с первого раза никогда не удавалось.

Скрипнув зубами, она принялась за дело.

Ее мобильник зазвонил, когда она уже собиралась лечь спать и так устала, что едва могла двигаться.

— Это Цезарио... — прозвучал низкий чувственный голос, как если бы в его звонке не было ничего необычного.

— Слушаю, — ответила Джесс, подавив желание спросить, откуда у него номер ее мобильного.

— Вы не могли бы заехать ко мне завтра утром? Есть предложение.

— Предложение? Какое предложение?

— Не стоит обсуждать это по телефону. Так вы приедете?

— Да. У меня завтра как раз выходной.

Джесс закрыла телефон и издала победный крик, дав разрядку долгому напряжению. Значит, Цезарио все же прислушался к ее словам! И теперь вышел с предложением... что, впрочем, для сделки могло означать лишь другое слово...

От этой мысли ее первоначальный оптимизм сразу уменьшился. В конце концов, мужчина с принципами «око за око и зуб за зуб» вряд ли так просто простил бы ее неосмотрительного отца. Цезарио и сам это сказал. Так какое у него могло быть предложение? Имело ли оно отношение к сексу? С его репутацией и интересом, который он проявил к ней в начале их знакомства, вряд ли обойдется без этого.

Джесс вздрогнула, вспомнив о своих шрамах. Нечего удивляться, что она ни разу не отважилась раздеться ни перед одним мужчиной. Словом, секс отпадал...

Впрочем, судя по таблоидам, пестреющим признаниями бывших любовниц Цезарио ди Сильвестри, она все равно не смогла бы удовлетворить его экзотические вкусы в этой области...

Глава 3

Цезарио смотрел, как Джесс выбралась из старенького «лендровера» вместе со своими четвероногими друзьями.

Она сказала, что у нее выходной. Можно было ожидать, что девушка получше оденется по этому случаю. Хотя бы ради встречи с ним. Но на ней, как всегда, были джинсы и майка, достаточно свободная даже для двоих таких, как она, и твидовый шерстяной кардиган, вполне подходящий... чучелу в огороде.

Цезарио стиснул зубы. Если они достигнут соглашения, то обеим сторонам придется пойти на серьезные уступки. Не обязательно одеваться у кутюрье, но это не значит, что нужно ходить в каких-то обносках!

Томмазио одарил Джесс сияющей улыбкой и проводил в гостиную, с драматической пышностью декорированную черными и бордовыми тканями. Роскошные, обитые велюром диваны, стеклянные столики и современная живопись на стенах — все прекрасно сочеталось друг с другом.

Через пару минут Томмазио вернулся с кофе и бисквитами и сказал, что мистер ди Сильвестри просил подождать.

— Дела... дела... — Он поднял руку, изображая разговор по телефону.

От нервного возбуждения Джесс не сиделось. Она подошла к какому-то портрету, в то же время сомневаясь, был ли это действительно портрет. Ее вкусы в искусстве не отличались от общепринятых — пейзажи, рисунки животных. Вряд ли в ее доме нашлось бы место хоть для одной картины из бесценной коллекции Цезарио.

Зазвонил ее телефон. Джесс поставила на стол чашку, когда увидела, что звонит ее мать.

Шарон рыдала в трубку, и трудно было понять, что она говорит. Но Джесс поняла. Отец все же собрался с духом и выложил ей за завтраком всю историю, после чего, в типично мужской манере, ретировался от вылившихся на него упреков. Шарон была просто раздавлена. Ее муж стоял на пороге тюрьмы за соучастие в ограблении!

— Этот проклятый круиз... все из-за этого проклятого круиза... как будто я и обойтись без него не могла... — всхлипывала Шарон. — Теперь мы потеряем даже наш дом...

Джесс нахмурилась:

— О чем ты говоришь?

— Разве этот итальянец оставит нас на своей земле после того, что ему сделал твой отец? Я живу здесь уже тридцать лет, и я не вынесу, если потеряю еще и дом! А что будет с твоими братьями? Запомни мои слова, никто больше не захочет видеть Мартинов в Холстон-Холле!

Джесс попыталась ее успокоить, но Шарон Мартин была женщиной эмоциональной и к тому же прирожденным пессимистом. В ее представлении самое худшее, что могло случиться, уже случилось, и ее семья уже осталась и без дома, и без работы. Пообещав, что перезвонит позже, Джесс закрыла телефон и... увидела в дверях Цезарио.

Какую-то долю секунды она ошеломленно смотрела на него, понимая, что стала объектом его наблюдения. В синем деловом костюме и шелковом галстуке, Цезарио, как всегда, выглядел элегантным и невозмутимым, и лишь темные тени на скулах свидетельствовали — его сегодняшний день начался рано. Она всегда считала Цезарио красивым, но сейчас... сейчас он был просто неотразим. Тень проступившей щетины лишь добавляла ему сексуальности.

— Звонила моя мать... — неловко пояснила Джесс, убирая телефон в сумку. — Отец ей все рассказал. Она ужасно расстроена...

• Предыдущая
• 6/27
• Следующая