Про отряд Бороды - Стрехнин Юрий Федорович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая

Набросив белые накидки, разведчики спустились с пештской набережной на лёд как раз напротив острова и поползли к нему. Лёд был неровный. Разведчики где ползком, где перебежками, от тороса к торосу, благополучно добрались до острова и, присмотревшись, вышли на берег там, где, по их расчётам, противник не мог бы их заметить.

Три разведчика долго ходили по острову, прокрадываясь от дерева к дереву, от куста к кусту, от одной постройки к другой.

Проходив так несколько часов, они нашли наконец на небольшой лужайке в гуще парка то, что искали, – батарею стопятидесятимиллиметровых орудий. Разведчики запомнили место и отправились обратно.

Но даже если задание и выполнено, разведчик, возвращаясь, продолжает поиск. Глоба, Жоржевич и Чхеидзе внимательно рассматривали встречавшиеся на пути здания ресторанов и кафе: нет ли там немцев? Но здания, в большинстве лёгкой, летней постройки, с выбитыми стёклами, местами повреждённые снарядами и авиабомбами, были пусты. Немцы либо грелись в землянках, сооружённых ими кое-где под деревьями парка, либо сидели в окопах.

Уже почти дойдя до берега, разведчики увидели белое двухэтажное здание с множеством балкончиков по фасаду, окружённое аккуратно подстриженными деревьями и кустарниками.

– Стойте! – шепнул товарищам Чхеидзе. – Кажется, в доме кто-то есть. Я слышал голоса.

Разведчики постояли, прислушиваясь.

– Я погляжу, – сказал Чхеидзе, – а вы меня здесь подождите.

Чхеидзе прокрался вдоль насаждений, окаймлявших здание, присел, оглядываясь. Вот он взбежал на крыльцо и через раму лишённой стёкол двери проскользнул внутрь.

…Чхеидзе вошёл в здание. Вблизи и в самом деле слышались какие-то невнятные голоса. С автоматом наизготовку он прижался спиной к стене и осмотрелся. Полутёмный вестибюль, битое стекло на присыпанном снегом полу, кресло вверх ножками, двери направо и налево, лестница, ведущая наверх, – похоже, здесь что-то вроде гостиницы… По всему видно, в здании давно никого не было… Но голоса, голоса? Кажется, довольно весёлые крики, смех. Кто это веселится здесь, в промёрзшем насквозь здании, и по какому поводу?

Прислушиваясь к голосам, доносившимся, как ему казалось, сверху, Чхеидзе стал подыматься по лестнице на второй этаж. Голоса слышались всё отчётливее. Но только доносились они не сверху, как показалось ему вначале, а снизу. Что бы это могло значить?

С верхней ступени лестницы, где он остановился, Чхеидзе увидел, что весь второй этаж представляет собой большую квадратную, обращенную внутрь, крытую галерею. Вдоль всей галереи видны многочисленные двери, ведущие, очевидно, в номера. С внутренней стороны галерея ограждена перилами, и над тем пространством, которое замыкают они, крыши нет, вверху сереет зимнее небо. На галерее не видно никого… Чхеидзе приблизился к перилам и глянул вниз.

Там, в прямоугольнике, образуемом внутренними стенами здания, лёгким паром дымился под открытым небом большой, облицованный светлым камнем бассейн. В его зеленоватой воде беззаботно плескались обнажённые люди. Двое плыли наперегонки, а сидящие по краям бассейна – кто совсем голый, кто полуодетый, кто в обмундировании столь знакомого и столь ненавистного грязно-зелёного цвета – криками подзадоривали плывущих.

И, конечно, никто из фашистов не подозревал, что за ними сверху, с галереи, следят внимательные глаза советского разведчика. Им и в голову не могло прийти такое. Ведь они находились в своём, хотя и самом ближнем, но всё же тылу.

Прижавшись к перилам, Чхеидзе довольно долго рассматривал купающихся немцев. Злость на них всё более разбирала его: «Мы тут по снегу ползаем, а они соревнования по плаванию устраивают! Расположились, как на курорте!»

Алексею очень хотелось дать очередь из автомата или бросить гранату в середину бассейна, но он сдержался. Разведчику не положено открывать огня, если его к тому не вынудил противник.

Чхеидзе вернулся к ожидавшим его товарищам.

– Пойдёмте-ка, посмотрим! – выслушав рассказ Чхеидзе, решил Глоба. – А вдруг и «языка» прихватить сумеем?

Чхеидзе привёл товарищей на галерею. Засев в укромном месте за перилами галереи, все трое внимательно осмотрели бассейн, шёпотом посовещались. О том, чтобы попытаться взять «языка», не могло быть и речи: немцев – человек сорок, все они вместе, ни один из них не отходит в сторону.

– Идём обратно! – шёпотом сказал Глоба. Но Чхеидзе всё же не утерпел, попросил:

– Дай я их гранатой пугану! Глоба возразил:

– Не имеем права рисковать!

– Да какой риск? – Оглянувшись, Чхеидзе показал на лестницу, по которой они поднялись: – Как брошу – сразу по ней вниз и в кусты. Фрицы-то не этим ходом пользуются.

– Даже надо так! – неожиданно поддержал Алексея Жоржевич. – Подымется у немцев в тылу переполох, они – всё внимание на это, от наблюдения отвлекутся, а мы тем временем – по льду.

– Противнику глаза отведём? Ну что ж, дельно! – согласился Глоба. – Давай, Лёша! А мы ещё из автоматов подбавим.

Вытащив из кармана бушлата гранату и широко размахнувшись, Чхеидзе бросил её через перила галереи в бассейн. Граната ещё летела, а разведчики, просунув автоматы между балясинами балкона, уже открыли огонь.

Взрыв, треск автоматных очередей, вопли гитлеровцев…

Спеша вслед за Глобой и Жоржевичем к выходу, Чхеидзе на бегу успел бросить взгляд назад. Он увидел, как внизу, в бассейне, мечутся ошалевшие купальщики, как разбегаются они – одни в чём мать родила, другие с мундирами и штанами в руках, некоторые на ходу пытаются одеться.

Не прошло и двух минут после того, как раздался взрыв гранаты Алексея Чхеидзе, а три разведчика, покинув здание, нырнули в кустарник и бегом, раздвигая оледеневшие, ломкие ветви, устремились к берегу, обращенному в сторону Пешта. Позади глухо стучали автоматы, но свиста пуль не слышалось. Стреляли не в разведчиков. Можно было догадаться, что гитлеровцы из бассейна палят вверх по галерее.

Трое вновь благополучно перебрались через Дунай и вернулись на базу отряда. Калганов хотел было поругать их за то, что они без крайней необходимости обнаружили себя. Но командир был не многим старше своих матросов. Он легко представил себя на месте Алексея Чхеидзе в момент, когда тот обнаружил бассейн с бултыхающимися в нём гитлеровцами, и читать нотации не стал, тем более что поиск завершился благополучно.

– Ну ладно! – сказал он. – Всё хорошо, что хорошо кончается. – И пошутил: – Жаль, конечно, что вы какого-нибудь свежевымытого фашиста не привели.

Калганов вдавил подбородок в сухой колючий снег. С противным визгом над головой неслись пули. Где-то впереди, совсем близко, стучал вражеский пулемёт.

Снег, набившийся в его не по возрасту солидную бороду, холодил кожу. Но лежать приходилось неподвижно: пулемёт бил и бил. «На всю ленту запустил, что ли? – досадовал Калганов. – Этак бородой к земле примерзнешь, пока кончит…» Осторожно повернув голову, он посмотрел по сторонам. В нескольких шагах от него на снегу, который ночью кажется голубовато-серым, лежат, тоже распластавшись, матросы – Глоба и Чхеидзе. Впереди, шагах в ста, чернеет скелет дотла выгоревшего двухэтажного дома, тянется полуразбитая снарядами каменная ограда. Откуда-то из этих развалин и бьёт пулемёт.

«Придётся возвращаться!… Как только кончится очередь…»

Стук пулемёта оборвался.

– Назад по одному! – негромко крикнул Калганов.

Вот, оттолкнувшись обеими руками от заснеженной земли, быстро вскакивает рослый Глоба. Пригнувшись, пробегает мимо Калганова. И тотчас же от сгоревшего дома снова торопливо, взахлёб, словно спохватившись, стучит пулемёт.

Обеспокоенный Калганов, повернув голову, смотрит вслед Глобе: успел ли? Кажется, успел. Глоба должен ждать там, где чернеет на краю сквера силуэт давно подбитого немецкого танка. За танком место сбора всех.

Пулемет опять замолкает.

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая