Ночь с Каменным Гостем - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/24
• Следующая

Фердинанд Кранах резво поднялся на последний этаж, крайняя дверь справа была распахнута настежь. Несколько человек стояли на лестничной клетке и молча курили.

– Инспектор, доброе утро! – сказал один из них, невысокий тонкий голубоглазый блондин лет двадцати с небольшим в короткой коричневой замшевой куртке. – Хотите?

Он протянул Кранаху красно-белую пачку сигарет. Тот покачал головой и ответил:

– Нет, Марек, я же бросил. Ты произвел осмотр места преступления?

Блондин Марек, помощник инспектора Кранаха, тяжело вздохнул и, глубоко затянувшись, ответил:

– Я тоже думал, что бросил. Полтора месяца продержался, самое страшное уже позади, считал, что избавился от дурной привычки. Но когда посмотрел на девицу, которую он здесь искромсал, так курить потянуло, что я не сдержался.

– Он? – изогнул бровь инспектор Кранах. – Убийца уже пойман? Если так, то отчего вызвали меня?

Кранах считался одним из лучших полицейских столицы, его никто не любил из-за неуживчивого характера и ярко выраженного индивидуализма, зачастую переходящего в эгоизм, но уважали за блестящие аналитические способности, презрение к опасности и способность докопаться до подоплеки любого преступления, каким бы сложным и запутанным оно ни было. Инспектор специализировался на раскрытии убийств, совершенных серийными маньяками, и считался лучшим и незаменимым. Он мог в открытую грубить начальству, не подчиняться ему, а однажды, несмотря на приказ с самого верха, довел до завершения дело о тройном убийстве, установив, что виновным является сын вице-премьера страны. Кранаха едва не лишил жизни наемный убийца, который должен был положить конец его настырным изысканиям. Инспектор только чудом выжил, а история стала достоянием общественности: сын вице-премьера получил пожизненное заключение, его отец потерял теплое кресло.

Кранах справедливо считался одной из звезд столичной криминальной полиции. Даже недруги признавали, что слава не вскружила ему голову и не сделала его заносчивым, впрочем, характер у инспектора был несахарный. Не так давно, к его большому неудовольствию, к Кранаху приставили энергичного стажера Марека, в чьи обязанности входило не только перенимать опыт знаменитого коллеги, но и сделать того менее заносчивым.

Инспектор, раскусив планы начальства в две секунды, сначала игнорировал исполнительного, но не блещущего умом Марека, затем завалил его бумажной работой и доверил юноше пополнение базы данных на компьютере, с чем тот справился на удивление быстро, и в итоге понял – гениальный сыщик из стажера не выйдет, но тот вполне сгодится на роль расторопного помощника. Марек, с щенячьей восторженностью относившийся к легендарному инспектору, внимал каждому его слову, старался подражать ему в манере говорить и вести себя и каждый день по двадцать раз интересовался, когда же он получит возможность заняться «настоящим делом» – не копаться в документах или компьютере, а наконец-то выехать на место кровавого преступления.

Инспектор Кранах, которому надоел постоянный скулеж Марека, заявил, что тот готов к тому, чтобы сопровождать его, и уверил, что «следующее убийство – твой шанс отличиться». Марек воспрял духом и воодушевился, выразив желание, чтобы убийство было покровавее. Похоже, наивные мечты стажера сбылись.

Миновав Марека и прочих полицейских, Фердинанд Кранах переступил через порог квартиры. Ему часто доводилось бывать в подобных халупах – многие из них стали ареной беспощадных преступлений.

В крошечной прихожей инспектор столкнулся с судебно-медицинским экспертом, полным плешивым доктором лет шестидесяти. Тот как раз выходил из ванной комнаты.

– Ах, Фердинанд, доброе утро, – произнес он.

Инспектор в свойственной ему хамоватой манере пробурчал:

– За последние пять минут я слышу это идиотское приветствие черт знает в какой раз, доктор. Или утро в самом деле такое доброе?

Эксперт хмыкнул, потер запястьем правой руки, обтянутой эластичной перчаткой из латекса, крыло орлиного носа и ответил:

– Я бы так не сказал, инспектор. Кто-то приложил массу усилий, чтобы разделать несчастную проститутку. Когда я вошел в комнату, у меня создалось впечатление, что я попал на бойню. Изобретательный малый этот Вулк. Впрочем, вы сами можете лицезреть сей, с позволения сказать, пейзаж, вернее, натюрморт – живого там, в комнате, убийца ничего не оставил!

Судмедэксперт расхохотался собственной шутке, а инспектор Кранах прошел в единственную комнату квартиры. Тело лежало на кровати, над ним склонился пожилой фотограф, делавший серию снимков.

Доктор не преувеличивал: комната представляла собой кабинет ужаса. Создавалось впечатление, что кто-то опрокинул на пол и стены ведро багровой краски, но специфический запах не оставлял сомнений – это была кровь.

Инспектор внимательно обвел взглядом помещение и, повернувшись, обнаружил на стене, к которой он стоял спиной, расплывшиеся буквы. Доктор, усмехнувшись, заметил:

– Этот тип оставил нам эпистолярное наследие. Уверяю вас, надпись сделана ее кровью, – он указал рукой на жертву.

Кранах подошел к стене, оклеенной выцветшими синими обоями в косую белую полоску, и прочитал: «Я вернулся! Первое сердце я преподнесу в качестве подарка – остальные съем! На этот раз меня не остановить, ибо я воскрес из мертвых! Я – Вулк Сердцеед, но я же – Вулк Климович!»

– Оригинально, не правда ли? – заметил доктор. – Я сразу же понял, что сей тип копирует убийства Сердцееда. Тот, помнится, тоже оставлял на стенах надписи человеческой кровью и грозился потребить сердца на завтрак. Наверняка сумасшедший, ведь так, инспектор?

Фердинанд Кранах, не отвечая, подошел к жертве. Судебно-медицинский эксперт внимательно следил за лицом инспектора и подивился тому, что оно ничего не выражает – ни страха, ни отвращения, ни удивления. Вот ведь какая выдержка, подумалось доктору. Кранах склонился над телом женщины.

– Уверен, что убийца использовал хирургический инструментарий, в частности скальпель. Причем он сделал это не абы как, а со знанием дела. Как видите, Вулк, я буду называть его так, как он сам того пожелал, вскрыл несчастную путану, как треску, от шеи до лобка. Я произвел поверхностный осмотр, внутренние органы отсутствуют, в том числе и сердце. Некоторые из потрохов наш молодчик оставил в комнате, в непосредственной близости от бывшей хозяйки оных.

Кранах увидел деревянный стол, на котором возвышалось несколько бутылок, лежала половина багета, были рассыпаны упаковки презервативов. И там же, словно выставленные на витрине, лежали человеческие внутренности.

– Печень, селезенка, большая часть кишечника и правое легкое, – прокомментировал доктор. – А вот обе почки бесследно исчезли, как и сердце. Рискну предположить, что Вулк прихватил их с собой в качестве трофеев.

Внимание Кранаха что-то привлекло, он осторожно нагнулся и заглянул под кровать, на которой лежала жертва. Он извлек оттуда окровавленный скальпель.

– Ваши люди прошляпили важную улику, – сказал он, обращаясь к одному из полицейских чинов.

Тот покраснел и замотал головой. Скальпель опустили в пластмассовую банку. Доктор, повертев ее в руках, причмокнул губами и сказал:

– Вероятнее всего, при помощи этого инструментика Вулк и взрезал девицу. Произошло сие не раньше одиннадцати, но не позже двух ночи. Точно сказать не могу, так как время смерти определяют посредством измерения температуры печени. Но в абсолютном большинстве случаев печень у мертвеца находится в теле. А с этой девицей, как вы имели возможность лично убедиться, ситуация несколько иная. Не раньше одиннадцати, никак не раньше, вот что я скажу! Чтобы сделать окончательные выводы, потребуется подвергнуть вскрытию и без того вскрытую проститутку!

Судмедэксперт снова закудахтал, возникший в комнате Марек с гордостью произнес:

– Инспектор, вы нашли чрезвычайно важную улику! Не исключено, что на скальпеле сохранились отпечатки пальцев убийцы! Ему не повезло, что он допустил такую непростительную оплошность!

• Предыдущая
• 19/24
• Следующая