Экипаж машины боевой - Кривенко Виталий Яковлевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/78
• Следующая

– Ты мужиков из санчасти хорошо знаешь? – спросил я Туркмена.

– Ну как тебе сказать, общаемся, в общем.

– Шириво можешь у них выцепить, морфия пару стекол хотя бы.

– Да не знаю, спрошу, в общем. А чего это ты морфий захотел? Сейчас у мужиков героина возьмем.

– Да героин бадяжить надо и все такое, хлопотно, а морфий набрал, ширнулся, и нет проблем.

– Ты что, Юра, вмазаться захотел? – спросил удивленно Туркмен.

– Да не сейчас, завтра кишлак чесать будем, а там мало ли чего, я боли не выношу, если что, то ширнусь, а потом пусть хоть в «цинковый фрак» одевают.

– Ладно, сделаем.

– И «баян» возьми.

– А твой где?

– Разбил, давно еще.

– Ну ладно, возьму, какой базар.

БТР наш резко остановился, я стукнулся головой об крышку люка.

– Приехали, – сказал Туркмен, посмотрев на меня, и засмеялся, увидев, как я долбанулся башкой.

– Тормозить надо плавно, водила ты липовый, – сказал я Туркмену.

– Так точно, товарищ сержант. Каску надо одевать, Юрик.

Я спрыгнул и осмотрелся: уже изрядно стемнело, на горизонте показался серп луны, это хорошо, что ночь лунная, из-за луны опасность налета резко снижалась, и наблюдающим было намного легче. За мной следом спрыгнул Хасан и Туркмен, рядом стояла палатка медиков и несколько «таблеток».

– Ну, я пошел к земляку, заодно и позову какого-нибудь айболита, – сказал Туркмен и, махнув рукой, пошел в палатку. Спустя примерно минуту из палатки вышел капитан медиков и, подойдя к нам, спросил:

– С чем пожаловали, воины?

– С раненым, товарищ капитан, – ответил я.

– А кто ранен-то, носилки надо?

– Да нет, вроде не надо, –ответил Хасан.

Я постучал по крышке десантного люка и крикнул:

– Урал, Качок! Ну че вы там?

– Уже выходим, Качок спал как убитый, еле разбудил, – ответил Урал открыв люк.

Потом показалась голова Качка с сонной рожей.

– Где мы? – спросил он сонным голосом.

– В раю, Качок, ты помер и в рай попал, вот ангел стоит, – сказал Хасан, показывая на капитана.

– Да пошел ты, Хасан, знаешь куда? – пробубнил Качок и, держась за бок, вылез из люка.

– Сам можешь идти? – спросил капитан Качка.

– Да, могу.

– Ну все, ребята, отремонтируем мы вашего товарища, будет как новый, а вы можете ехать.

Мы сели рядом с БТРом и стали ждать Туркмена. Минут через десять появился Туркмен и, подойдя к нам, бодро сказал:

– Ну че, заколебались, наверно, меня ждать?

– Да нам, в общем-то, похеру, или здесь сидеть или на блоке, – сказал, вставая, Хасан.

– Тогда прыгаем и поехали, – воскликнул Туркмен и, ударив меня по плечу, добавил:

– Все нормально Юра, сделал все, что ты просил.

– Ну, я не сомневался, ты, Туркмен, всегда все делаешь как надо.

Туркмен протянул мне сверток из бумаги со словами:

– На, держи, здесь «баян», пара стекол морфия и пара промедола.

– Ну ты, Туркмен, молодец, я твой должник.

– Да ладно, сочтемся, – сказал Туркмен, залезая на БТР.

Я запрыгнул в десантный люк, и мы тронулись с места.

Подъехав к блокам, мы стали между танком и БТРом Грека. Луна заметно поднялась, и стало более или менее светло, даже вдали вырисовывались силуэты, с одной стороны – танка, с другой – БТРа.

– Ну что, мужики, может браги вмажем на ночь грядущую, и заодно похаваем? – спросил я пацанов.

– Глупый вопрос, конечно же, вмажем, – сказал Урал.

– Не, подождите немного, я к танкистам за чарсом смотаюсь, – предложил Хасан, и подозвав Сапога, сказал:

– Возьми большую фляжку, пластмассовая которая. Понял? И набери в нее браги, только не разливай, а то я тебя задушу.

Сапог, сняв свою флягу с ремня, начал шариться по отсеку, ища вторую фляжку в полумраке.

– В вещмешке моем возьми, тормоз, а то до утра будешь здесь лазить, – сказал я Сапогу, и показал пальцем, где лежал мой вещмешок.

Сапог, недолго порывшись в мешке, нашел фляжку и вылез на броню за брагой.

– Пошли на свежий воздух, чего мы здесь сидим в этом железе, – предложил Туркмен.

Мы все вылезли из люков и расположились позади БТРа, чтоб огоньками от сигарет не привлекать внимание духовских снайперов.

Через минут пять появился Сапог с фляжками, и Хасан, взяв их, отправился к танкистам за чарсом, а мы расположились поудобней, закурили и стали болтать о всякой ерунде.

Минут через сорок появился Хасан, он был обдолбленый в доску. Хасан подошел и сел напротив, он смотрел на нас, мы смотрели на него.

– Ну, че ты пялишься своей обдолбленной харей. Взял то, за чем ходил, или забыл за чем ходил? – спросил я Хасана после небольшой паузы.

Хасан протянул кусок лепешки величиной с пачку сигарет и пару пластинок.

Я взял у него одну пластинку и положил себе в карман.

– Остальное пусть у тебя будет, – сказал я Хасану.

– У меня еще что-то есть, – заплетающимся языком прошепелявил Хасан.

Он залез во внутренний карман, вытащил небольшой пакетик и начал размахивать им у меня перед глазами, улыбаясь, как медведь после бани.

– Че это такое? – спросил я его.

– А это белый порошок, который называется героин, если я не ошибаюсь, – произнес Хасан.

– А я-то думаю, чего это ты такой балдежный. Ну, давай сюда эту герашу, мы сейчас ее хапнем, а тебе, по-моему, хватит, нам еще брагу квасить, – сказал я, забирая пакетик у Хасана.

– Не, я еще хапну маленько, – пролепетал Хасан.

– Вот крендель, нахапался уже до упора, а все равно мало. Ну ладно пусть хапает, нам браги больше достанется, – произнес Туркмен.

– А я и брагу буду тоже.

– Ну, это мы посмотрим позже, – сказал я Хасану, и обратился к Сапогу.

– Сапог, тащи сюда хавку, только кашу не бери, ее греть надо, бери тушенку и завтрак туриста, готовь на стол и брагу тащи.

Я размотал пакетик и посмотрел на содержимое, в темноте не очень-то разглядишь, и я спросил:

– У кого есть зажигалка или спички, посветите, а то не разберусь?

Урал зажег спичку, и заглянул в пакетик:

– О-о-о, да здесь пол-Китая можно раскумарить, – произнес с удивлением Урал.

Я снял часы, вытащил штык-нож и отковырнул заднюю крышечку от часов, потом достал шариковую ручку, открутил ее и, вытащив пасту и колпачок, положил их обратно в карман, оставив только нижнюю часть.

– На, Урал, будешь первым, – я протянул ему половинку от ручки и спросил:

– Пятак есть?

– Да, есть, – ответил Урал и достал из кармана пятикопеечную монету (пять копеек мы клали ребром под язык, когда затягивались дымом от героина, дым был горячий и мог обжечь горло, а проходя через медный пятак, дым остывал, половинка от ручки заменяла трубочку, через которую втягивался дым).

– Сапог, щипцы тащи сюда.

Сапог сбегал и принес щипцы, которыми я вытаскивал из Качка «рубашку» от пули. Я взял щипцы, зажал в них крышку от часов и сказал Уралу:

– Давай, сыпь дозу.

Урал насыпал небольшую горку героина на крышку.

– Туркмен, давай поджигай.

Туркмен взял у Хасана из кармана зажигалку, поджег, и направил пламя на дно крышки от часов. Урал закинул под язык пятак, потом взял в зубы трубку от ручки и приготовился ловить дым от сгорающего героина.

– Ну, смотри, Урал, не промажь, – сказал я ему.

Через несколько секунд появился дымок, Урал втянул его через трубку, после чего посидел некоторое время, потряс головой и передал трубку и пятак Туркмену.

– Татарин уже приплыл, – сказал Туркмен, беря у него причандалы. После чего Туркмен провел такую же процедуру, потом ее проделал я, кайф сначала волной прошел по всему телу, потом навалилась приятная расслабуха.

Я, летая в нирване, вдруг почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо. Повернувшись, я увидел Хасана, который вопросительно-обдолбленным взглядом смотрел на меня. Я, преодолевая бешенный кумар, выдавил вопрос:

– Хасан, что тебе надо?

– Юра, про меня забыли что ли?

– Урал, дозу! – обратился я к Уралу, и протянул ему крышку от часов и пакет с героином.

• Предыдущая
• 19/78
• Следующая