Толстая тетрадь (журнальный вариант) - Кристоф Агота - Страница 21

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая

— Вот где спрятано мое сокровище…

Она дает нам листок. Там нарисован прямоугольник, крест, а под крестом — кружок. Бабушка спрашивает:

— Вам ясно?

— Да, бабушка, ясно. Но мы это давно знаем.

— Что?… Что это вы давно знаете?

Мы отвечаем шепотом:

— Что ваши драгоценности зарыты под крестом на могиле дедушки.

Несколько минут бабушка молчит, потом говорит:

— Я должна была сама догадаться. И давно вы знаете?

— Очень давно, бабушка. Мы догадались, как только увидели, как вы ухаживаете за дедушкиной могилой.

Бабушка тяжело дышит:

— Н-ну, хорошо, волноваться не из-за чего. Все равно это ваше. Вы, пожалуй, достаточно умны, чтобы сообразить, как распорядиться драгоценностями.

Мы говорим:

— Сейчас толку от них немного.

Бабушка говорит:

— Немного, тут вы правы. Придется подождать. Вы сможете подождать, а?

— Конечно, бабушка.

Некоторое время мы все молчим, наконец бабушка говорит:

— И вот еще что. Я хочу, чтобы вы знали: когда у меня будет еще один удар, я не желаю ваших купаний, штанов и пеленок.

Она встает, роется на полке среди своих бутылок и пузырьков, достает маленькую синюю бутылочку:

— Вот. Вместо ваших вонючих лекарств выльете это в первую же кружку молока.

Мы молчим. Она кричит:

— Вам ясно, сукины дети?

Мы молчим. Она говорит:

— Вы что, боитесь вскрытия, потаскухино отродье? Не будет никакого вскрытия. Кто станет возиться со старухой, которая померла после второго удара?

Мы говорим:

— Вскрытия мы не боимся, бабушка. Но что, если вы и во второй раз сможете поправиться?

— Нет. Не смогу. Я это знаю. Так что лучше будет покончить со всем этим сразу.

Мы молчим, и бабушка плачет:

— Вы не знаете, каково это — быть парализованной. Все видеть, все слышать и не мочь пошевелиться. Если вы даже этого для меня сделать не можете, значит, вы просто твари неблагодарные, значит, я змей вскормила на своей груди!…

Мы говорим:

— Не плачьте, бабушка. Мы это сделаем; если вы правда хотите, чтобы мы это сделали, — мы это сделаем.

Когда приезжает папа, мы втроем трудимся на кухне, потому что идет дождь.

Папа встает у порога, расставив ноги и сложив руки на груди. Он спрашивает:

— Где моя жена?

Бабушка хмыкает:

— Ну-ну! Стало быть, у нее и впрямь муж был!

Папа отвечает:

— Да, я муж вашей дочери. А это мои дети.

Он смотрит на нас и добавляет:

— Вы сильно выросли. Но ничуть не изменились.

Бабушка говорит:

— Твоя жена — моя дочь — доверила детей мне.

Папа говорит:

— Лучше бы она доверила их кому-нибудь другому. Так где она? Мне говорили, что она уехала за границу. Это правда?

Бабушка говорит:

— Это все дела прошлые. Где ты был столько времени?

Папа говорит:

— В плену. А сейчас я хочу найти свою жену. Не пытайтесь скрыть от меня что-либо, Ведьма старая!

Бабушка говорит:

— Славно же ты благодаришь меня за все, что я сделала для твоих детей.

Папа орет:

— Плевать мне на это! Где моя жена?

Бабушка говорит:

— Тебе плевать? На своих сыновей и на меня?… Ну что ж! Сейчас я тебе покажу, где твоя жена!

Бабушка идет в сад, мы следуем за ней. В саду она своей палкой показывает на клумбу, которую мы разбили на маминой могиле:

— Вот где! Вот где твоя жена! В земле!

Папа говорит:

— Она мертва?… Но отчего? Когда?…

Бабушка говорит:

— Мертва. Это был снаряд. За несколько дней до конца войны.

Папа говорит:

— Хоронить людей где попало не разрешается.

Бабушка отвечает:

— Мы похоронили ее там, где она погибла. И это не «где попало» — это мой сад. Это был мой сад, еще когда она была маленькой девочкой.

Папа глядит на мокрые цветы и говорит:

— Я хочу увидеть ее.

Бабушка говорит:

— Не стоит. Не годится тревожить мертвых.

Папа говорит:

— В любом случае надо похоронить ее на кладбище. Все должно быть по закону. Принесите мне лопату.

Бабушка пожимает плечами:

— Принесите ему лопату.

Мы стоим под дождем и смотрим, как папа уничтожает наш маленький цветник и роет яму. Он доходит до одеял и снимает их. Там лежат два скелета — большой и маленький, маленький сцеплен с ребрами большого.

Папа спрашивает:

— Что это? Что это на ней?…

Мы говорим:

— Это младенец. Наша маленькая сестричка.

Бабушка говорит:

— Я же говорила тебе, что не надо тревожить мертвых. Пойдем на кухню, вымоешь руки.

Папа не отвечает. Он глядит на два скелета в яме. По его лицу текут капли пота, слез и дождя. Он с трудом выбирается из ямы и уходит не оборачиваясь. Его руки и одежда вымазаны глиной.

Мы спрашиваем бабушку:

— Что нам делать?

Она говорит:

— Зарыть яму, конечно. Что еще остается?

Мы говорим:

— Идите домой, бабушка. Мы все сами сделаем.

Мы на одеяле относим скелеты на чердак, а там раскладываем кости сушиться на соломе. Потом мы спускаемся в сад и заваливаем яму, в которой теперь никто не лежит.

Потом мы в течение нескольких месяцев чистим и полируем мамин череп и остальные кости и кости малышки, потом мы аккуратно собираем скелеты, связывая кости кусочками тонкой проволоки. Закончив эту работу, мы вешаем мамин скелет на балку крыши, а скелет младенца привязываем ей на шею.

Несколько лет папа не появляется.

За это время у бабушки случился новый инсульт, и мы помогли ей умереть, как она и просила. Теперь она похоронена рядом с дедушкой. Перед тем как могилу раскопали, мы достали клад и закопали его под лавкой перед нашим окном, где до сих пор лежат винтовка, патроны и гранаты.

Однажды вечером приходит папа и спрашивает:

— А где ваша бабка?

— Умерла.

— Вы одни живете? И как вы справляетесь?

— Прекрасно, папа.

Он говорит:

— Я пробрался сюда тайно. Вы должны мне помочь.

Мы говорим:

— Вы несколько лет не давали о себе знать.

Он показывает нам руки. На пальцах нет ногтей. Они вырваны с корнем.

— Я только что вышел из тюрьмы. Меня пытали.

— За что?

— Не знаю. Просто так. Я — политически ненадежный тип. Мне нельзя работать по профессии. Я под постоянным наблюдением. Мою квартиру регулярно обыскивают. Я не могу больше жить в этой стране.

Мы говорим:

— То есть вы хотите перейти границу.

Он говорит:

— Да. Вы здесь живете, вы должны знать…

— Да, мы знаем. Границу перейти невозможно.

Папа опускает голову, смотрит некоторое время на руки, потом говорит:

— Должно же быть где-то слабое место. Какой-то способ пробраться…

— Рискуя жизнью — да.

— Лучше умереть, чем оставаться здесь.

— Вы должны решить сами, когда будете знать все факты, папа.

Он говорит:

— Я слушаю.

Мы объясняем:

— Первая проблема состоит в том, чтобы добраться до первых рядов заграждений из колючей проволоки так, чтобы не наткнуться на патруль и не быть замеченным со сторожевой вышки. Это возможно. Мы знаем время патрулирования и расположение вышек. Высота заграждений полтора метра и ширина один метр. Поэтому понадобятся две доски. По одной можно влезть на ограду, вторую надо положить сверху, чтобы можно было пройти по проволоке. Но если вы потеряете равновесие, то упадете в середину и не сможете выбраться.

Папа говорит:

— Равновесие я не потеряю.

Мы продолжаем:

— Затем вам надо будет взять эти две доски, чтобы таким же образом перебраться через следующие ряды колючей проволоки, которые находятся в семи метрах от первых.

Папа смеется:

— Детская забава!

— Да, но промежуток между заграждениями заминирован.

Папа бледнеет:

— Значит, это невозможно.

— Нет, возможно, если очень повезет. Мины заложены зигзагами в виде буквы W. Поэтому, если бежать по прямой, вы рискуете наступить только на одну. Если бежать широкими шагами, то будет примерно один шанс из семи, что вы проскочите.

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая