Чужой - Юргелевич Ирена - Страница 3

• Предыдущая
• 3/46
• Следующая

— Да так как-то... Тетки хотели, чтобы я жила с ними...

— А это, должно быть, даже занятно — познакомиться со своим отцом, когда ты уже большая, — задумчиво про­говорила Вишенка. — Он такой для тебя новый, ты ничего о нем не знаешь и каждый день открываешь что-нибудь ин­тересное.

«Отец должен быть у человека с самого начала, день за днем, месяц за месяцем, всегда. А иначе очень плохо и труд­но и совершенно неизвестно, как себя вести...» — подумала Уля. Решено. Она расскажет и объяснит Вишенке все. А по­чему бы и нет? Другие говорят о таких вещах запросто, без ­малейшего смущения, и, наверно, им живется гораздо легче. Сейчас как раз удобный случай, другой такой не скоро под­вернется.

Глядя в пол, она обдумывала свой рассказ. Сначала о тех далеких, чудесных, незабываемых временах, когда была жива мама. А уж потом об отце, о том, как он поступил, что стало с мамой, о тетках... Собравшись с духом и заранее раду­ясь, что наконец-то посвятит подругу в свою тайну, Уля под­няла глаза.

Вишенки возле нее не было. Она стояла у окна.

— Уля, — радостно крикнула она, — дождь-то прошел!' Честное слово! — и, открыв окошко, высунулась наружу.

Уля не пошевельнулась. Она сидела скорчившись, словно от боли.

— Вижу кусочек голубого неба! — торжествующе крик­нула Вишенка, даже не подозревая, что творится с подругой, Она уже забыла, о чем они только что разговаривали.

Уля отвернулась, ей хотелось плакать, а Вишенка не должна видеть слезы на ее глазах. Немного погодя она вста­ла и подошла к окну. Губы ее были сложены в обычную рав­нодушную усмешку. Пусть Вишенка не думает, что Уля оби­делась. Никто пусть так не думает.

— Можно идти, — решила Вишенка. — Мы должны по­пасть на остров раньше, чем туда заявится тот чужой.

— Очень уж мокро,— с деланным безразличием ответила Уля, хотя и знала, что возражения не помогут.

Для Вишенки в эту минуту существовал только остров.

— Ну и что? Пошли!

Когда они выходили из дому, проглянуло солнце. Вишен­ка радостно вздохнула полной грудью, как будто вырвалась из тюрьмы.

— До чего здорово! — восторженно сказала она. Воробьи разделяли ее восторг. Истомившись от долгого

молчания, они громко чирикали, обещая хорошую погоду. Голубой проем в тучах быстро увеличивался, отражаясь в разлившихся лужах, и лужи тоже стали голубыми. В воз­духе пахло свежестью, почерневшие от сырости деревья иг­рали яркой веселой зеленью.

Вишенка, напевая, двинулась вперед. Уля молча шла за ней, с досадой глядя на всю эту красоту. Душой она все еще была там, в темной кухоньке, где только что чуть было не осуществилась ее заветная мечта — ей так хотелось поде­литься с подругой своими самыми горькими, самыми тай­ными переживаниями. Теперь уж не скоро выпадет такой удобный случай, а может, и вовсе его не будет.

— Слышишь? Иволга! — В приливе радости Вишенка схватила Улю за руку. — Иволга!

Пичуга пела так весело, Вишенкина рука сжимала руку Ули так дружески... Уля тихо вздохнула и пошла рядом с подружкой.

— Гляди, Уля, твой пес!

Они уже миновали деревню и шли по опушке небольшой рощицы. Из-за сосенок вылезла лохматая дворняга с длин­ной красивой мордой. В нескольких шагах от девочек пес остановился и, вытянув шею, уставился на Улю. Он стоял спокойно, но чувствовалось, что в любой момент готов от­прянуть в сторону, как зверь, привыкший спасаться бегством.

— Первый раз он пришел сюда за нами, — удивилась Уля.

— За тобой, — поправила Вишенка. — Ты одна его кор­мишь.

— Он такой несчастный!

— Конечно, несчастный. — Вишенка вдруг засмеялась. — У него такой смешной хвост! Наверно, там колтун.

— Просто к шерсти прицепились колючки, и он не может от них отделаться. Я бы их вытащила, да он не подпускает.

Вишенка удивленно посмотрела на подругу и забавно сморщила нос.

— И тебе не было бы противно? Это же такая гадость!

— Мне не противно. Дунай! — ласково позвала Уля. Та­кую она дала ему кличку.

Пес неуверенно завилял хвостом.

— Смотри, понимает! — обрадовалась Уля.

Однако Вишенка уже перестала интересоваться собакой. Она выбежала на дорогу в надежде, что мальчишки придут раньше, чем обещали, но вернулась ни с чем и объявила, что надо идти.

— Но, если придет этот человек, мы одни все равно ни­чего не сможем сделать. Не полезем же мы с ним драться, — сказала Уля.

— Почему бы и нет? Я хоть сейчас!

Уля снисходительно улыбнулась, заметив про себя, что и некоторых отношениях Вишенка еще совершенный ребе­нок, но ничего не сказала. Выйдя на дорогу, она обернулась посмотреть, что будет делать Дунай. Пес, казалось, с минуту поколебался, потом тихонько затрусил вслед за девочками. Вскоре он начал даже забегать вперед, однако вплотную не подошел ни разу.

Они шли сначала по узкой дорожке между двумя полями ржи, потом пересекли поле, оставленное под паром, и, миновав огромный дуб, зашагали вдоль скрывавших реку зарос­лей. Густые прибрежные кусты, переплетенные побегами ежевики и терновника, стояли так плотно, что, казалось, не­возможно было пробиться сквозь эту зеленую стену. Но девочки знали; что за грудой камней есть узенькая крутая тропка. Они сбежали вниз и очутились у воды.

Здесь, под свисающими со склона кустами, они остано­вились. С веток капала вода, но девочки не замечали этого, заглядевшись па открывшуюся перед ними картину. На фоне темно-синего неба, отбрасывая легкие тени на гладь реки, неподвижно стояли зеленые деревья, облитые вырвавшимся из-за туч ослепительным светом. Это был остров.

— Красиво, а? — В шепоте Вишенки прозвучало несвой­ственное ей волнение.

— Да, — тоже шепотом ответила Уля.

Однако Вишенка недолго пребывала в мечтательном на­строении. Она вспомнила о деле, решительно заявила, что остров они никому не отдадут, и, горя нетерпением вступить

в бой, побежала вперед.

Прибрежные заросли поредели, огибая крутую речную излучину. Быстро миновав поворот, девочки добрались до по­валенного тополя. Вишенка взобралась на ствол, ловко подтянувшись на руках, а Уля вскарабкалась по торчавшим во все стороны корням. Сначала по толстому основанию ство­ла идти было легко, но чем дальше, тем осторожнее надо было ставить ногу на покрытую трещинами кору. Вишенка шагала не глядя, ее ноги сами знали, куда ступить. Уля об­думывала каждый шаг. Наконец они добрались до кроны. Пышная листва закрывала от них остров, ветки становились все тоньше, казалось, дальше уже и не пройдешь. Тут Ви­шенка разгребла листву, нащупала ногой перекладину, слезла на мостки и в три прыжка очутилась на острове.

Для Ули эти несколько шагов всякий раз были неприят­ным переживанием. Она боялась, что жерди разойдутся, и поэтому ступала очень осторожно. Очутившись на берегу, она оглянулась и поискала глазами Дуная. Пес стоял в при­брежном иле на той стороне реки.

— Дунай! — позвала она. — Дунай!

Пес нерешительно вильнул хвостом, но не тронулся с ме­ста. Уля позвала еще раз. Тогда он потихоньку вошел в воду и поплыл.

— Здорово плавает! — одобрила Вишенка.

Пес плыл, не отрывая от Ули преданного взгляда. Выйдя на берег, он тщательно отряхнулся и двинулся вперед. Вдруг он остановился, нагнул голову и начал принюхиваться, по­том завертелся вокруг собственной оси. Мокрые черные ноздри, казалось, ловили и снова теряли какой-то запах, ко­торый то появлялся, то исчезал.

— Что это он как странно крутится? — спросила Уля.

— Напал на след хищного зверя, — засмеялась Вишенка.

— Да ведь тут даже зайцев нет. И кошки вряд ли сюда забегают — слишком далеко.

Дунай, не отрывая носа от земли, описывал всё более ши­рокие круги, а потом подбежал к кустам и исчез. Заинтере­сованная Вишенка махнула Уле рукой, и девочки свернули на узкую тропинку, которую они вместе с ребятами протоп­тали в зарослях. Тропинка вела от прибрежной лужайки в глубь острова. Вскоре послышалось негромкое, глухое

• Предыдущая
• 3/46
• Следующая