Бледная Холера - Хмелевская Иоанна - Страница 30

Я выхватила из сумочки мобильник и позвонила племяннику.

— Витек? Ты где?

— Дома, — произнес Витек разомлевшим голосом. — Вторую половину дня в воскресенье я провожу дома и пью пиво.

— У кого дома?

— Как это — у кого? У себя. Вон Госенька кричит, чтобы я не зарывался, это и ее дом тоже. Согласен. Значит, я у нас дома.

— А не у меня?

— Сейчас проверим. Нет, я не у тебя. И сегодня уже ни за что не поеду.

— Никто тебя и не заставляет. Ты у меня сегодня был?

— Нет. А что случилось?

— Да так, ничего. Завтра расскажу. Пока.

Следующий на очереди был пан Рышард.

— Пан Рышард? Здравствуйте. Где вы сейчас?

— Как раз возвращаюсь из Олыптынека и подъезжаю к Аомянкам. А что?

— Ничего, ничего. — Я помедлила. — Вы не могли бы завернуть к моему дому? Вы ведь совсем рядом.

— Без проблем, — ответил пан Рышард. — До встречи.

Я даже не стала интересоваться, не заходил ли он ко мне сегодня в мое отсутствие. Он бы просто не успел сгонять в Ольштынек и обратно. Гене звонить не было смысла, окно в кабинете свидетельствовало само за себя. Соседи... Я огляделась: оба соседских дома словно вымерли.

Мне представилась замечательная сцена.

Я въезжаю во двор (с ужасным скрежетом открываются ворота гаража), загоняю машину в гараж, ничего не подозревая, поднимаюсь по ступеням, вхожу в холл...

В этом месте моему воображению недостало мужества. Оно предоставило мне на выбор сразу несколько вариантов: труп посреди кухни (или гостиной), пол и стены, забрызганные кровью, пустая квартира (телевизор, компьютер, телефон — все как корова языком слизнула). Осколки посуды, на полу валяется содержимое шкафов, ящиков, все усеяно бумагами... Или вот еще: в квартире все в порядке, зато за дверью притаился бандит в черной маске (а может, целых два бандита). Притаился, значит? Да у меня все двери стеклянные! Ну тогда за углом сидит. И в руке у него орудие убийства.

Ах так! Ну уж дудки! Это мой дом, и я в него войду! Плевать, что в нем кто-то похозяйничал. Стоп, стоп, стоп... Кретины в детективных романах поступают именно так. И что в итоге? Кретину по башке — и через минуту он привязан к стулу, во рту здоровенный кляп... А занавески уже вовсю горят ярким пламенем. Вон их сколько. Нет уж, лучше не рисковать.

И я позвонила Роберту Гурскому, но наткнулась на автоответчик.

— Пан Роберт, я только что вернулась из города, стою перед своим домом, и, по-моему, туда кто-то залез. Не знаю, что мне делать: подождать вас, позвонить в полицию или вызвать охрану? За ложный вызов я заплачу не больше пятидесяти злотых. Уверяю вас, жизнь мне дороже. Я буду ждать вашего ответа в течение пятнадцати минут, потом приму какое-нибудь решение. Да! Всех, у кого есть мои ключи, я уже проверила.

Ворота давно закрылись. Я сидела в машине на противоположной стороне улицы напротив ворот. Надо бы передислоцироваться. Я проехала вперед, метров через сто развернулась, припарковалась у своих мусорных контейнеров на задах дома и принялась наблюдать.

Гурский хоть и вел расследование самостоятельно, обожал советоваться с Бежаном. Особенно если совещание проходило в доме, озаренном присутствием Каси. В таком случае Гурскому просто не терпелось обсудить ход следствия.

Бежан все понимал. Пусть влюбленные побудут вместе, а он тем временем просмотрит новые записи Гурского, прослушает пленки и все обмозгует. Кстати, Гурскому неплохо посоветоваться и с Касей. Она ведь юрист, возможно, ей что-нибудь и придет в голову.

Гурский, как всякий нормальный человек, использовал такие минуты в полной мере. Невеста, наконец-то избавившаяся от груза неуверенности, вовсе не возражала. Роберту даже удалось незаметно отключить телефон. Воскресенье, в конце концов, и он не на дежурстве. Должна же быть у человека личная жизнь.

Изучение материалов, увы, не заняло у Бежана много времени. Молодую пару пришлось побеспокоить. Как говорится, хорошего понемножку.

— Отец у дверей, — со вздохом произнесла Кася. — Ишь как кашляет. Приведи себя в порядок, он сейчас войдет.

Бежан еще поперхал и покашлял. У будущего зятя было достаточно времени, чтобы привести себя в презентабельный вид.

Расположились они в кабинете будущего тестя.

— Вот единственная польза от давления сверху, — произнес Бежан, постукивая пальцем по экспертно-криминалистическому заключению. — А то я уже стал опасаться, что экспертизу отменят.

— Наоборот, ускорили, — весело заметил Гурский. — Ночью Дембняк дежурил, хорошо, что я у него бумагу вовремя перехватил. Он и сообразить не успел, что надо бы волынку потянуть. Войчеховский прямо повизгивает от радости.

— Шепотом небось повизгивает?

— А то. Сунув голову под подушку.

— Ну, поехали. По порядку. Следов от обуви в квартире — куча, что дамских, что мужских. Одна мужская пара нам знакома — покойного...

— То-то и оно, — подхватил Гурский. Вместо радости в его голосе теперь сквозила озабоченность. — Вот, посмотри. Единственное, что не возбуждает сомнений, — следы покойного. Все оставлены практически в одно и то же время. Что до остальных... Как домработница ни старается, все равно кое-что остается. Некоторые следы — двух-, а то и трехнедельной давности. Не все удалось идентифицировать. Определили следы Бучинского, Хмелевской, покойного, Малиновского... Вот эти следы более старые... В квартире бывали еще четыре человека, это следует из показаний. Но их ног мы не обнаружили.

— Толку от этих ног как с козла молока, — недовольно пробурчал Бежан, рассматривая снимки. — В принципе, нас должны интересовать только следы, приходящиеся на момент убийства.

— Согласен. По показаниям Бучинского, у него бывала некая Алина Яворская. Идентифицировать следы ее обуви не удалось, но она улетела накануне преступления, я проверил. Вообще все ужасно запущено... Есть еще отпечатки пальцев — тех же людей, что обувью наследили. А затем домработница расстаралась. Пол отдраила — любо-дорого смотреть.

— Хоть что-то удалось снять...

— Есть и еще повод для веселья. Домработница, дай ей бог здоровья, наводит чистоту только там, где пониже. Что повыше она моет и протирает дважды в год, по праздникам. Пыль по полгода никто не трогает. Так вот, в кабинете, на самом верху книжного шкафа, мы обнаружили какие-то следы. Непонятные следы...

— Вот как? — оживился Бежан.

— В лаборатории считают — большой полиэтиленовый мешок, содержимое определить невозможно. По-моему, напоминает... сейчас покажу.

Покопавшись в фотоснимках, Гурский достал фотографию большого черного пакета для мусора, набитого каким-то хламом.

— Где ты это раскопал? — поинтересовался Бежан.

— Стоял в углу, в гостиной. Но он не со шкафа. Ни следа пыли, пакет новый, использованный один раз, отпечатки пальцев самого Бучинского и домработницы. Она брала его в руки дважды.

— Переставила во время уборки и вернула на место.

— Похоже на то...

— А что в нем?

Гурский тяжко вздохнул:

— Ничего особенного... Одна пара женских резиновых сапог, почти новых, смятая картонная коробка с микроследами от сырой рыбы, лесной растительности и лимонных корок...

— Одно с другим не вяжется.

— Вот именно. Три карты автомобильных дорог шести- и восьмилетней давности: Франция, Европа, Польша, порванные и мятые, некоторые повреждения совсем свежие, кусок дерева причудливой формы, початый рулон туалетной бумаги и восемнадцать полиэтиленовых пакетов, толстых и тонких, все мятые, будто кто-то над ними специально измывался.

— И это все?

— Все.

— Думаешь, не обошлось без Хмелевской? — высказал догадку Бежан после минутного раздумья.

— Наверняка, — согласился Гурский.— Тем более что все содержимое буквально усеяно ее отпечатками пальцев. Жаль, не она его грохнула. Я бы по крайней мере знал, на что не обращать внимания и кого не разыскивать. Правда, резиновые сапоги вряд ли ее, уж очень они здоровые. Я ее расспрошу, обычно она говорит правду, а если что не так, то и проверю.