Смерть в облаках - Кристи Агата - Страница 40

• Предыдущая
• 40/42
• Следующая

Убийца предоставил мне возможности для двух различных решений. Согласно первому, более простому, оса ужалила мадам Жизель и мадам умерла из-за сердечной слабости. Успех этой версии зависел от того, имел ли убийца возможность незаметно убрать шип. Инспектор Джепп и я сошлись на том, спрятать шип было довольно легко. Но я так думал до тех пор, пока у меня не возникли новые подозрения. В частности, первоначальная вишнево-алая окраска шелка несомненно была заменена желто-черной, дабы имитировать появление осы!..

Прошу вас, представьте себе: убийца подходит к креслу жертвы, вонзает в шею несчастной роковой дротик и тотчас выпускает осу! Яд так силен, что смерть наступает практически мгновенно. Если бы мадам Жизель и вскрикнула, крика никто не услышал бы из-за шума моторов. А если бы кто-то и обратил внимание на ее крик. — причина была бы ясна: над головой мадам, жужжа, летала оса! Вот и объяснение: оса ужалила несчастную женщину!.. Это, как я уже сказал, была «модель № 1».

Но, допустим, убийца понимал, что отравленный дротик могут заметить прежде, чем удастся убрать его. В таком случае версия естественной смерти отпадает. Вместо того, чтобы выбросить трубку, убийца кладет ее на такое место, где ее несомненно заметят при обыске самолета и признают орудием убийства. Убийца в этом случае создаст «впечатление расстояния». Ведь когда найдут и дротик, это сконцентрирует все подозрения, в определенном, ранее намеченном убийцей направлении!..

Теперь у меня была своя версия убийства: трое подозреваемых и предполагаемый четвертый — мсье Жан Дюпон. Ведь это он первым предположил «смерть от укуса осы» и он сидел в самолете так близко от мадам Жизели, что мог убить ее, даже не вставая с кресла. С другой стороны, думал я, — вряд ли он осмелился бы так рисковать!..

Я сосредоточил все внимание на «проблеме осы». Если убийца принес осу на борт самолета и выпустил ее в нужный момент в целях психологической мотивировки, значит, при нем должно было быть нечто наподобие коробочки, где до поры до времени он держал осу. Логично, меня заинтересовало содержимое карманов и багаж пассажиров «Прометея». И вот тут-то я наткнулся на то, что искал! Но, как ни странно, я нашел это у совершенно постороннего человека. В кармане у мистера Гэйля оказался пустой спичечный коробок фирмы «Брайант и Мэй». Но, по свидетельствам всех пассажиров, мистер Гэйль не ходил по проходу в конец салона. Он только выходил в туалет, то есть в противоположном от кресла № 2 направлении, после чего возвратился на свое место. Мои предположения казались невероятными, но мистер Гэйль, как выяснилось, мог совершить преступление. На такую мысль наталкивало меня содержимое его чемодана.

— Моего чемодана? — изумленно спросил Норман Гэйль. Он выглядел крайне удивленным и озадаченным. — Я даже не помню, что в нем было!

Пуаро добродушно улыбнулся Норману Гэйлю:

— Подождите минутку. Я еще не добрался до этого. Я лишь пересказываю вам мои первоначальные догадки, так сказать, «черновик».

Но продолжим. Теперь у меня было уже четыре человека, которые могли совершить преступление — с точки зрения благоприятной возможности: два стюарда, мистер Клэнси и мистер Норман Гэйль. И я принялся рассматривать дело с другой стороны, с точки зрения мотива. Ведь если мотив совпадет с возможностью, — убийца найден! Но увы! Я не мог обнаружить ничего похожего.

Мой друг инспектор Джепп обвинил меня в том, что я все чрезмерно усложняю.

Напротив, я подходил к вопросу в мотиве со всей возможной простотой! Судите сами, кому пошла бы на пользу смерть мадам Жизели? Очевидно, на пользу неизвестной дочери, так как она унаследует состояние. Отыскался также ряд лиц, которые в определенной степени зависели от мадам Жизели или, скажем, могли зависеть от ее расположения, насколько нам было известно. Пришлось прибегнуть к методу исключения.

Изо всех пассажиров самолета только один определенно и несомненно общался с Жизелью. Это была леди Хорбари. Ее мотивы были совершенно ясны.

Накануне дня вылета она посетила в Париже мадам Жизель. Леди была в отчаянии. Мне стало известно, что у нее есть друг — молодой актер.

Разумеется, актер легко мог разыграть роль американца и приобрести у антиквара трубку; он мог также, подкупив клерка из «Юниверсал Эйрлайнз», раздобыть сведения о том, что на этот раз мадам Жизель полетит именно двенадцатичасовым рейсом.

К этому времени мои представления о деле как бы расслоились. Я не видел возможности для леди Хорбари совершить преступление. И не мог усмотреть мотивов, которые толкнули бы на это стюардов, мистера Клэнси или мистера Гэйля.

Одновременно я решал проблему неизвестной дочери — наследницы Жизели.

Женаты ли мои подозреваемые? Если да, то дочь мадам Жизели, Анна Морисо, могла оказаться женой кого-то из них. В случае, если ее отец был англичанином, она могла быть воспитана в Англии. Жену Митчелла я вскоре увидел и из числа подозреваемых исключил: происходит из старинного дорсетского рода. Я узнал, что Дэвис ухаживает за девушкой, родители которой — и отец и мать — живы. Выяснилось, что мистер Клэнси — убежденный холостяк, а мистер Норман Гэйль по уши влюблен в мисс Джейн Грей.

Должен признаться: о происхождении мисс Джейн Грей я разузнавал весьма осторожно, так как из случайного разговора с нею выяснил, что она воспитывалась неподалеку от Дублина в приюте для сирот. Однако я убедился вскоре, что мисс Грей не была дочерью мадам Жизели.

Я составил своеобразную таблицу с результатами своих поисков: стюарды ничего не потеряли и ничего не выиграли от смерти мадам Жизели (хотя Митчелл явно пережил душевное потрясение); мистер Клэнси задумал написать новую книгу, сюжетом которой решил сделать убийство мадам Жизели и надеялся неплохо заработать, что ж до мистера Нормана Гэйля, то он катастрофически быстро терял практику. Мои раскладки и таблица не могли ничем помочь! Но в то же время я был убежден, что преступник — мистер Гэйль. Доказательством тому были порожний спичечный коробок и содержимое чемодана мистера Гэйля. И при всем при том Гэйль проигрывал, а не выигрывал от смерти Жизели. И тут я решил сделать допущение, предположив, что проигрыш — чисто внешнее и, должно быть, ошибочное впечатление.

Я решил завязать и поддерживать с мистером Гэйлем знакомство, по опыту зная, что ни один человек в разговоре не может рано или поздно не проявить себя, подливной своей сути. В каждом из нас живет неодолимое побуждение говорить о себе. Я попытался войти в доверие к мистеру Гэйлю. Я даже заручился его поддержкой, уговорив помочь мне шантажировать леди Хорбари. И вот здесь-то он впервые оступился...

Я задумал небольшой маскарад. Но когда Гэйль явился, чтобы сыграть свою роль, внешность его была до невозможности странной и смехотворной. Уверяю вас, никто не пытался бы сыграть своей роли так плохо, как претендовал на то мистер Гэйль. Какая же была тому причина? Сознавая собственную вину, Гэйль старался не показать, что он прирожденный актер. Однако стоило мне привести в порядок его нелепый грим, как его артистическое мастерство тотчас выявилось: сыграл он свою роль превосходно, и леди Хорбари даже не догадалась, кто он. Меня это убеждало в том, что и в Париже он мог, загримировавшись, выдавать себя за американца, а также вполне мог исполнить необходимую партию в «Прометее».

Тогда я обеспокоился судьбой мадмуазель Джейн. Она могла быть либо заодно с Гейлем, либо к свершившемуся непричастной, причем в последнем случае рисковала оказаться очередной жертвой. Проснувшись в одно прекрасное утро, Джейн могла бы обнаружить, что вышла замуж за убийцу.

Дабы предотвратить опрометчивую свадьбу, я увез мадмуазель Джейн в Париж в качестве своего секретаря. Во время нашего там пребывания наследница мадам Жизели заявила о своих правах на состояние. Увидев ее — я говорю об Анне Морисо, — я был поражен ее сходством с кем-то... Но никак не мог вспомнить, с кем именно. Я вспомнил, но — увы! — слишком поздно...

Стало известно, что Анна Морисо была в числе пассажиров «Прометея»!

• Предыдущая
• 40/42
• Следующая