Частное расследование - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 77
- Предыдущая
- 77/103
- Следующая
— Александр Борисович!!!
Сергей едва успел толкнуть летящего Турецкого, сбивая с курса.
— Саша! Сашенька!! Опомнись! — Меркулов отскочил было, но нескладно, покачнувшись, чуть не упал: теоретический уклон последних лет сказался.
— Смотрите на меня!! — вдруг дико закричал Сергей, переключая внимание Турецкого на себя: — Вот что вам надо!!!
Турецкий невольно повернулся к Сергею, ощущая от молодого стажера помехи более серьезные, чем от Меркулова, который не уйдет, не увернется толком.
В руках Сергея появился «волшебный карандаш», подаренный ему самим Турецким, в октябре еще, десятого числа.
Турецкий сразу понял, что ему грозит, и тут же бросился на пол плашмя, одновременно с хлопком, пряча руки под себя, скрестив их на груди.
Сеть, задев своим нижним краем его волосы, затормозилась и, резко развернувшись в воздухе, легла ему на спину.
Турецкий, оттолкнувшись от пола, немедленно вскочил. Сеть, прилипшая к спине купального халата, почти что не мешала ему двигаться.
Сергей, чтоб выиграть хоть две секунды, необходимые ему для перезарядки карандаша, схватил стоявшую на тумбочке вазу и резко запустил ее в лицо Турецкому. Тот успел закрыться, но ваза, тяжелая и пущенная с силой, все же едва не опрокинула его.
Сергей за это время успел перезарядить «карандаш» и тут же, в тот же миг нажал на спуск.
Его ударило в плечо и сбило с ног. Он промахнулся. Сеть охватила Константина Дмитриевича Меркулова. Опутанный Меркулов рухнул кулем на пол, возле дивана.
Рагдай, ощерившись, готовился к прыжку.
— Теперь-то вы спеклись, — сказал Турецкий и, подлетев к Меркулову, со взмахом, словно детской сабелькой, одним движением, порываясь распороть сетку вместе с горлом — до позвонка.
Он не успел чуть-чуть: «марголин» хлопнул раньше.
Пуля вошла точно в правый висок Турецкого, проделав едва заметную аккуратную круглую дырочку, но там, с левой стороны, она, выходя, выбила практически всю височную кость вместе с левым глазом, проделав выходное отверстие размером с розетку для варенья с коротким, но явно различимым мгновенным хрустом — так что серые слезы разума, мозга, хлестнули вместе со студенистым телом глаза, с кровью по задернутым шторам. Турецкий вздрогнул, словно от разряда в момент удара пули, откинулся налево, будто поскользнулся, и тут же начал падать, заливая кровью весь воротник, рукав махрового купального халата, край дивана, паркет.
Рагдай уже летел, бросаясь на Сергея, пытаясь с лета укусить ему лицо. Сергей успел только закрыть лицо руками, но был отброшен.
Падая навзничь, ударившись спиной об телевизор, он инстинктивно выстрелил в Рагдая, летевшего опять с полураскрытой пастью.
Пуля пробила левую лапу Рагдая и шею, но, видно, не задела позвоночник, так как Рагдай, упав, тут же вскочил и снова прыгнул.
Простреленная лапа подвела, он криво оттолкнулся и в воздухе уже, едва не перевернувшись, не долетел, упал на бок.
«Не мучить, добивать быстрее», — мелькнуло у Сергея в голове, и он, почти не думая, нажал на спуск четыре раза.
Первая пуля отрикошетила от покатого лба Рагдая и впилась в диван в пяти сантиметрах от головы Меркулова.
Вторая попала сверху, между лопаток, но вошла косо, раздробив лопатку. Рагдай слегка, как-то игриво подпрыгнул одними передними лапами, как подпрыгивают молодые собаки, увидев перед собой забавного зверька: кузнечика или лягушку. И тут же рухнул как подрубленный. И вслед за этим его частично, как-то странно парализовало: ноги лежащего на боку пса начали механично, как твердые, мертвые палки, стричь воздух.
От третьей пули, впившейся в голову чуть ниже уха, бедный пес только отмахнулся головой, словно отгоняя назойливую муху…
Четвертая пуля была уже лишней— пес только чуть вздрогнул всем телом, вытягивая лапы.
«А шестая — в стволе…» — вспомнил Сергей и, выронив «марголин», упал на колени перед собакой, рыдая…
Меркулов лежал у дивана, спеленутый сеткой, как эмбрион, закрывая свою почти совсем седую голову руками с тонкими и морщинистыми пальцами, которые бесшумно и конвульсивно вздрагивали, будто Меркулова кто-то бил, бил, бил.
Струйка крови, вытекавшая из-под Турецкого, следуя по межпаркетным впадинам, петляла зигзагом, елочкой, медленно продвигаясь к середине комнаты и там, докатившись до плоского, ровного места, остановилась и стала образовывать тихо, бесшумно растущую лужицу, в которую, три минуты спустя, впал и ручеек собачьей крови Рагдая…
Лужица быстро заполнила ровную площадку посередине комнаты, и в то же мгновение, найдя, где уклон, лужица общей их крови образовала еще один язычок, устремившийся к коридору, словно пытаясь убежать, уйти на свободу, на волю…
Часть третья
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
1
— Тревога, Алексей Николаевич! Внизу психоперевозка приехала — у подъезда! Боюсь, по нашу душу! — Максим, старший по группе прикрытия, держал рацию включенной, ожидая команды Грамова.
Грамов бросил взгляд на индикатор своего уже почти полностью выдохшегося «Витамина Ю».
— Сколько их?
— Четверо: два санитара, фельдшер и врач!
Нет, четверых он не «слепит» сейчас, думать нечего.
— Блокировать и задержать в подъезде любыми средствами, не менее чем на минуту! А лучше две!
В любом случае две с половиной минуты у него были, так как сюда, в квартиру Марины, на двенадцатый этаж, работники психоперевозки будут подниматься никак не менее минуты. А «вольные стрелки» Навроде в количестве шести человек, группа прикрытия, — приданная на эту операцию ему, Грамову, уж на минуту-то их задержат там, внизу, в подъезде.
Грамов не спеша оглядел «пейзаж после битвы»: все четверо, а именно: Меркулов с Сергеем Седых и Турецкий с Рагдаем глубоко и надежно спали, живые и невредимые, переживая во сне все те ужасы, которые, как им казалось, происходили наяву.
Грамову была нужна минута минимум, чтобы сцена, которую он «прокручивал» для Меркулова с Сергеем Седых и для Турецкого с Рагдаем, подсознание которых было ввергнуто в синхронный мираж, чтобы эта сцена дошла в реальном масштабе времени до своего логического конца. Только тогда психическое напряжение участников будет сброшено и они провалятся не меньше чем на сутки в ровное, спокойное небытие, не возмущаемое никакими сновидениями.
Чуть-чуть, конечно, как всегда, убыстрить можно было. Грамов перевел осторожно тактовую частоту процессора с двенадцати гегабайт в секунду на двенадцать с половиной. Это был предел: «Витамин Ю», полуприбор, полуживое, фактически, существо, мог «взбрыкнуть» в любую минуту. Собственно говоря, он уже должен был давно отказаться, залечь, засбоить, но, чувствуя психическое напряжение своего создателя, хозяина, хотя точнее— друга, маленькая красная коробочка — «Витамин Ю» — тянула и тянула, что называется, на честном слове и одном крыле.
Вот, наконец! Турецкий сильно дернулся во сне, откинув голову налево: это ему «угодила пуля» в правый висок.
Еще секунда — и Рагдай весь вздрогнул и даже жалобно вздохнул во сне — «первое попадание». Еще секунда и еще, подряд, четыре раза. Это все. Теперь их можно летаргировать на сутки и транспортировать.
По плану, в штатном режиме, Грамов должен был Турецкого с Рагдаем взять с собой, «исчезнуть». А на другой день, вернувшись, «зачистить хвосты», что означало на их сленге с Сережей Навроде следы замести.
Но жизнь распорядилась иначе, прибавив и от себя букет крепких специй в без того густо заваренную Грамовым кашу. Однако надо сказать, что Грамов, устав неимоверно за эти богатые приключениями октябрь, ноябрь, декабрь, сам, что называется, «лопухнулся», причем дуплетом — дважды и подряд.
Первый раз он лажанулся, выехав на дело с плохо отдохнувшим биологическим блоком «Витамина Ю». Подготовить второй блок для возможной перезарядки на месте Грамов не позаботился, так как был почему-то уверен, что Меркулов приедет к Турецкому один, без Сергея Седых. Это казалось Грамову логичным — ну право, если подумать, какой он им, вчерашний стажер, собеседник? Турецкий старше его на десять лет, а по опыту — на все двадцать пять. Меркулов же вообще был, по неписаной табели о рангах, на уровне Генпрокурора РФ и, разумеется, общие темы с Сергеем Седых иметь вряд ли мог.
- Предыдущая
- 77/103
- Следующая