Лощина - Кристи Агата - Страница 30

• Предыдущая
• 30/44
• Следующая

— Возможно, потому, что не были уверены в том, что миссис Кристоу его поднимет.

— Может быть! Допустим, она этого не сделала бы. На оружии, конечно, не было никаких отпечатков, их постарались бы уничтожить. Все равно миссис Кристоу попала бы под подозрение. Убийце только это и было нужно!

— Вы уверены?

Вопрос Пуаро застал инспектора врасплох.

— Если вы совершили преступление, — сказал Грэндж, — я полагаю, что вы постарались бы отвести подозрения на кого-нибудь другого. Это — обычное стремление убийцы.

— Да, если преступник обыкновенный. Но очень может быть, что убийца, который нас занимает, выходит за рамки обычного. Может быть, в этом скрыто решение задачи!

— В чем?

— В том, что наш убийца — не обыкновенный убийца.

— Пусть будет так! Но что он задумал и чего он хотел?

Пуаро развел руками.

— Ничего не знаю. Абсолютно ничего! Однако мне кажется…

— Что?

— То, что убийца — это некто, кто хотел убить Джона Кристоу, но совсем не хотел скомпрометировать Герду.

— Однако подозрение в первую очередь падает на нее!

— Да, но убийца знал, что существование второго револьвера не будет долго оставаться тайной и что потом проблему будут рассматривать под другим углом зрения. Однако он мог бы иметь отсрочку… Пуаро остановился.

— Для чего? — спросил Грэндж.

— Это как раз то, что я очень хотел бы знать! — воскликнул Пуаро. — Я снова вынужден признаться, что у меня нет ни малейшей идеи на этот счет.

Инспектор прошелся по комнате, а затем остановился прямо перед Пуаро.

— Месье Пуаро, сегодня я пришел к вам по двум причинам. Прежде всего, потому, что все мои коллеги и я знаем, что вы человек с большим опытом. Вы совершали чудеса в таких делах, каким мы сейчас заняты. Вторая причина — та, что вы были там. Вы же очевидец. Вы видели, что произошло?

— По существу, — ответил Пуаро, — вы правы — я очевидец. Но глаза, дорогой инспектор, — свидетели, на которые не следует очень полагаться.

— Как это?

— Случается, что глаза видят то, что от них хотят.

— Вы думаете, что-то было подстроено?

— Не уверен, однако это возможно. Все было слишком похоже на спектакль. А в отношении того, что я видел, нет никаких сомнений. Я видел мужчину, только что убитого выстрелом, и около него женщину, еще державшую револьвер, из которого она стреляла. Это то, что я видел, и мы уже знаем, что это фальшивая картина: револьвер оказался не тот, из которого убили.

Грэндж теребил кончики своих усов, которые никогда еще не были столь отвислыми.

— Значит, могли быть и другие фальшивые детали этой картины?

— Очень возможно. Там были еще трое человек, которые, казалось, только что пришли. Я говорю «казалось», так как это не доказано. Пруд со всех сторон окружен довольно густым лесом, к пруду ведут пять тропинок, из «Долины» от дома, из леса, из сада, от фермы, пятая проходит здесь. Эти трое пришли по разным тропинкам: Эдвард Эндкателл пришел из леса, леди Эндкателл поднялась от фермы, Генриетта Савернейк спустилась из сада, который расположен выше дома. Все трое подошли к пруду почти одновременно, через несколько минут после Герды Кристоу. Любой из них мог убить Джона Кристоу, вернуться на одну из тропинок и выйти оттуда через несколько минут, одновременно с другими.

— Это вполне возможно, — согласился Грэндж.

— Есть и другая возможность, мы ее пока не рассматривали. Прийти по тропинке, которая проходит здесь, и по ней же уйти незамеченным.

— Вы совершенно правы! — воскликнул Грэндж. — Кроме Герды Кристоу, еще двое подозреваемых могли убить из ревности. Существуют еще две женщины в жизни Джона Кристоу. Первая — это Вероника Крей. Он был у нее в то утро, они ссорились, и она сказала, что ненавидит его сильнее, чем думала, что не знала, что способна так ненавидеть и что заставит его пожалеть о том, что он сделал.

— Очень интересно! — сказал Пуаро.

— Она приехала из Америки, из Голливуда, и, если верить газетам, выстрелы из револьвера там раздаются частенько. Можно предположить, что она направилась к пруду, чтобы забрать свою меховую накидку, которую забыла в павильоне ночью. Она встретила Кристоу, спор возобновился, обострился, она убила его и тем самым прекратила ссору. После этого она ушла той же дорогой, по которой пришла, как только услышала, что кто-то приближается.

После короткой паузы Грэндж продолжал с раздражением:

— Только вот этот проклятый револьвер сюда не подходит… Однако, если…

Радость промелькнула в его глазах.

— Она могла убить его из своего револьвера или из револьвера украденного у сэра Генри. Около трупа она оставила оружие из коллекции. Она хотела, чтобы подозрения пали на жителей «Долины». Она могла не знать, что есть возможность идентифицировать оружие, которым совершено преступление.

— Вы думаете, что есть люди, которые этого не знают?

— О том же мы говорили и с сэром Генри, — сказал инспектор. — Она считает, что всем это известно из-за огромного количества детективных романов. Один из них — «Тайна кровавого фонтана»; его читал в субботу Джон Кристоу, и в этом романе убийство раскрыли как раз таким способом.

— Придется допустить, что Вероника Крей украла оружие из кабинета сэра Генри.

— Если мы сможем это доказать, то убийство было преднамеренным, — инспектор продолжал терзать свои усы. — Существует еще одна возможность — мисс Савернейк. Снова взываю к вашей памяти свидетеля. Вы сами слышали, как, умирая, Джон Кристоу произнес имя Генриетты. Впрочем, все это слышали, кроме мистера Эдварда Эндкателла…

— Он не слышал? Это интересно.

— Все остальные слышали, это важно. Мисс Савернейк предполагает, что он пытался ей что-то сказать. Леди Эндкателл заявляет, что он открыл глаза, заметил мисс Савернейк и произнес ее имя. Мне кажется, она не придает этому никакого значения.

— Это меня нисколько не удивляет, — заметил Пуаро улыбаясь.

— Теперь, месье Пуаро, я хотел бы услышать ваше мнение. Вы были там, вы видели и слышали. Не пытался ли Кристоу обвинить Генриетту, сказать, что именно она его убила?

— До сих пор я этому не верил, — медленно сказал Пуаро.

— А теперь?

Пуаро вздохнул.

— Возможно, он хотел обвинить, но я ничего не могу утверждать. Вы просите, чтобы я сказал о своих впечатлениях. Впечатления через определенное время могут только отдалить от действительности.

— Это разговор неофициальный, — живо сказал инспектор. — То, что подумал месье Пуаро, еще не представляет собой доказательства, но может указать истинный путь.

— Я вас хорошо понимаю — впечатление очевидца может сослужить большую службу. К своему стыду, должен признать, что мои впечатления практически не имеют никакой ценности. Меня подвели глаза. То, что я увидел, исказило мое суждение. Я был убежден в том, что миссис Кристоу убила своего мужа, и, когда он открыл глаза и заговорил, я не мог представить себе, что он обвиняет другого человека. А сейчас я боюсь придать этой сцене смысл, которого она не имела.

— Я понял, что вы хотели сказать, месье Пуаро! Это было последнее слово, произнесенное умирающим. Или Кристоу обвинял, или он обращался с последним прощальным словом к любимой женщине. Что вы можете сказать но этому поводу?

Пуаро закрыл глаза, подумал, открыл и раздраженно произнес:

— Он требовал, вот что я могу сказать! Мне не показалось, что он обвинял или обращался к кому-то с последним словом. Это было не то! Я совершенно уверен, что он был в полном сознании, когда сказал это единственное слово — это был тон врача, отдающего распоряжения.

— Это уже третья возможность! О ней я и не думал, — сказал Грэндж. — Он чувствовал приближение смерти, он хотел, чтобы что-то сделали, не теряя времени. И если, как заявляет леди Эндкателл, Генриетта была первой, кого он увидел, открыв глаза, то он к ней и обратился. Объяснение приемлемое, но мало удовлетворительное.

— Нет ничего удовлетворительного в этом деле! — с горечью пробормотал Пуаро. Сцена убийства была предназначена для него, и он послушно проглотил наживку. Нет, удовлетворительного здесь было мало.

• Предыдущая
• 30/44
• Следующая