Лощина - Кристи Агата - Страница 24

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая

— Не знаю! — проговорила она устало. — Я ничего больше не знаю. Ничто не имеет значения…

Ее сестра Элси Паттерсон кивнула, выражая участие. Она точно знала, как следует вести себя с людьми в расстроенных чувствах. Герда ее всегда раздражала своей медлительностью, а в этот момент — особенно. Элси сказала:

— Это в самый раз!

Ей все время нужно было принимать решения за Герду.

Герда не шевельнулась. Она неуверенно прошептала:

— Джон не любил траурную одежду. Он часто это мне говорил.

Абсурдная идея пришла ей в голову: «Если бы только он был здесь, он знал бы, что мне посоветовать.» Больше никогда, никогда она его не увидит живым, никогда… Элси Паттерсон терпеливо объяснила ей, что на дознании ей нужно быть в черном. Люди не поймут, если она появится в голубом.

Герда закрыла глаза и со страхом думала об испытаниях, которые ожидали впереди.

— Я знаю, — продолжала Элси, — все это очень страшно. Но сразу после этого ты поедешь к нам, и мы будем о тебе заботиться.

Герда казалась совершенно растерянной.

— Что со мной будет без Джона?

Этот вопрос не смутил Элси. Ответ у нее был готов.

— У тебя дети! Ты должна жить ради них!

Бедные малютки! Им сказали, что отец случайно застрелился сам, он держал в руках револьвер и… Зена горько зарыдала и бросилась на кровать. Терри сильно побледнел, но слез у него не было. Берилл Коллинз дала строгие наставления прислуге и спрятала все газеты. Но чуть позже Терри с крепко сжатыми губами пришел к матери в полутемный салон и спросил:

— Мама, почему папу застрелили?

— Я тебе уже говорила, мой дорогой, это несчастный случай…

— Почему ты мне так говоришь? Ведь это же не правда! Папу застрелили, убили. Это напечатано в газетах.

— Где ты нашел газету? Я же сказала мисс Коллинз…

— Как раз потому, что она спрятала все газеты, я подумал, что в них что-то есть такое, что от нас хотят скрыть. Я вышел и купил одну газету…

Бесполезно пытаться обмануть Терри. У него пытливый ум, он очень любознательный, он всегда требует только правду. Сын настаивал:

— Почему его убили, мама? Что она могла ему ответить?

— Не спрашивай меня об этом! Я не хочу, я не могу об этом говорить!.. Это так страшно!

— Но полиция найдет убийцу! Его обязательно найдут!

Мальчик говорил тихо, без всяких эмоций. Он быстро вышел из комнаты. Он крепко стиснул зубы, стараясь не расплакаться. Ему казалось, что он совсем один в целом свете. Это ощущение не было для него ново. Он часто его испытывал. Но до сегодняшнего дня это не имело значения.

Теперь все стало иначе. Если бы рядом был кто-нибудь, кто мог бы ответить на все вопросы…

На следующий день они с младшим Николсоном собирались приготовить нитроглицерин. Он ждал этого дня с таким нетерпением… Теперь ему было совершенно все равно, делать нитроглицерин или нет. Эксперименты его больше не интересовали. Он хотел только одного — чтобы кто-то толково ответил на его вопросы. Отец убит… «Мой отец — убит», — повторял Теренс.

И он почувствовал гнев, которого раньше не знал.

В дверь спальни постучали. Вошла Берил Коллинз — бледная, но собранная.

— Здесь инспектор Грэндж.

Хватая ртом воздух, которого ей вдруг стало не хватать, Герда умоляюще смотрела на нее. Берил поспешно продолжала:

— Он сказал, что не собирается вас тревожить. Перед уходом он должен задать вам несколько вопросов — дежурных, насчет работы доктора, а я постараюсь удовлетворить его любопытство.

— О, спасибо, Колли.

Берил быстро удалилась, и Герда выдохнула:

— Колли — это такая помощь… Она так практична.

— Да, конечно, — сказала миссис Паттерсон. — Видно, что она превосходный секретарь. Бедняжка довольно простодушна, не правда ли? Надеюсь, что она всегда держала себя на высоте. Даже с таким интересным мужчиной, как Джон.

Герда взорвалась:

— На что ты намекаешь, Элси? Джон бы никогда, никогда… Ты рассуждаешь так, будто Джон мог флиртовать или делать что-нибудь недостойное, если бы у него была симпатичная секретарша. Джон был бесконечно далек от всего этого.

— Конечно, конечно, дорогая, — пробормотала миссис Паттерсон. — Но ведь ты же знаешь, что мужчинам совершенно нельзя доверять.

Инспектор Грэндж допрашивал Берил Коллинз. Он встретил ее холодный и даже враждебный взгляд. «Как она уродлива, — подумал он, — между ней и ее хозяином ничего не могло быть. Но ведь она могла быть влюблена в него…»

Скоро он убедился в том, что ничего не было. На все его вопросы Берил отвечала подробно и без всяких колебаний. Получив сведения о пациентах доктора, инспектор осторожно направил разговор на жизнь супругов Кристоу. Берил заверил его, что супруги уживались очень хорошо.

— Но ведь иногда между ними возникали размолвки, как в любой семье? — спросил Грэндж.

— Нет, насколько я помню, Миссис Кристоу была бесконечно предана своему мужу. Она была как рабыня.

Инспектор заметил в тоне Берил оттенок презрения. «Да эта особа, видно, феминистка», — подумал он. А вслух спросил:

— У нее не было воли?

— Зато очень много воли было у доктора Кристоу.

— Он был тираном?

Прежде чем ответить, она подумала.

— Нет, я бы этого не сказала. Он воспринимал как должное, что жена всегда разделяет его мнение.

— У него случались какие-то сложности в отношениях с пациентками? У врачей это бывает…

С упреком в глазах Берил заявила, что с больными доктор вел себя совершенно безупречно.

— Были ли у него связи с женщинами? Не бойтесь, мисс Коллинз, говорите откровенно. Вы не предадите своего хозяина. Для нас это крайне важно.

— Я все понимаю. Насколько я знаю, нет.

Ответ прозвучал немного поспешно. Может быть, секретарша не знала, но догадывалась? Грэндж продолжал задавать вопросы.

— Что вы знаете о мисс Генриетте Савернейк?

Берил поджала губы.

— Это — близкий друг семьи.

— Мистер и миссис Кристоу никогда не ссорились из-за нее?

— Нет, совершенно точно.

Тон был очень категоричен, может быть, чересчур категоричен. Инспектор перешел к другому вопросу.

— Знаете ли вы мисс Веронику Крей?

— Мисс Веронику Крей? — Берил Коллинз была искренне удивлена. — Я никогда ее не видела, но имя мне почему-то знакомо.

— Это — киноактриса.

— Конечно, я о ней слышала. Но я даже не знала, что доктор с ней знаком.

Она говорила так уверенно, что Грэндж больше об этом не спрашивал. Они подошли к поведению доктора Кристоу в течение субботы, и первый же вопрос инспектора привел Берил в замешательство. Уже не столь решительно она сообщила, что он был не совсем таким, как обычно.

— Что же в нем изменилось?

— Он был рассеян… Он очень долго не принимал последнюю больную. Обычно, когда в субботу ему предстояло покинуть Лондон, он всегда торопился окончить прием. У меня было впечатление, что его мысли определенно что-то занимает…

Однако более определенно она ничего разъяснить не сумела.

Грэндж не был удовлетворен расследованием. Причина преступления оставалась неясной. Инспектор был совершенно уверен, что Герда Кристоу убила своего мужа из ревности, но доказать этого он не мог.

Сержант Кумбс допрашивал слуг. Они подтвердили показания Берил Коллинз: миссис Кристоу была готова целовать следы своего мужа.

Зазвонил телефон. Мисс Коллинз передала трубку Грэнджу.

— Алло, Грэндж слушает… Что вы говорите? Лицо его оставалось невозмутимым, но в голове звучало удивление.

— Да, — сказал он, выслушав то, что ему сказали. — Да, понял. Вы в этом уверены? Ошибки быть не может? Хорошо! Сейчас вернусь. Я здесь уже почти закончил. Понятно!

Он положил трубку и замер в неподвижности. Лишь через несколько минут он вновь обратился к мисс Коллинз, которая смотрела на него с любопытством.

— Нет ли у вас собственных идей по этому делу, мисс Коллинз?

— Вы имеете в виду…

— Каких-нибудь идей о причинах убийства?

— Абсолютно никаких, инспектор.

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая