Крюк - Брукс Терри - Страница 41

Почти бессознательно он подбросил игрушечного мишку в воздух. Мишка поднялся и, перекувырнувшись несколько раз, так и остался висеть в воздухе. Питер смотрел, как его мишка замер во мраке, и видел, как на него сверху смотрит единственный глаз-пуговка. Он медленно поднял руки.

— Подожди, — прошептал он. — Я поймаю тебя, мишка. Я поймаю тебя.

ПУШИСТЫЙ СТАРЫЙ МЕДВЕЖОНОК УПАЛ К НЕМУ В РУКИ, НО КОГДА ОН СХВАТИЛ ЕГО МЯГКОЕ НАБИТОЕ ВАТОЙ ТУЛОВИЩЕ, ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ДЕРЖИТ НЕ МИШКУ, А ЧЕТЫРЕХЛЕТНЕГО СИЯЮЩЕГО, УЛЫБАЮЩЕГОСЯ ДЖЕКА.

— ДЖЕК! ДЖЕК! — ПОЗВАЛ ОН СВОЕГО СЫНА.

— ПОДБРОСЬ МЕНЯ, ПАПА, ПОДБРОСЬ МЕНЯ, — ЗАКРИЧАЛ ДРУГОЙ ЗНАКОМЫЙ ГОЛОСОК.

— МЭГГИ! ДЕТКА!

ОН ПОЙМАЛ СВОЮ ДОЧКУ И, ПРИЖИМАЯ ОБОИХ ДЕТЕЙ К СЕБЕ, ВЕСЕЛО ЗАКРУЖИЛСЯ С НИМИ. ОНИ ХОХОТАЛИ И КРИЧАЛИ ОТ ВОСТОРГА. ПОЯВИЛАСЬ МОЙРА И ПРИСОЕДИНИЛАСЬ К ИХ КРУЖКУ. ОНА РУКОЙ ОБХВАТИЛА ЕГО ЗА ПОЯС, И НЕЖНЫЙ АРОМАТ ЕЕ КОЖИ. НАПОЛНИЛ ВСЕ ЕГО СУЩЕСТВО. ОН ЦЕЛОВАЛ И ОБНИМАЛ ИХ, И ОНИ В ОТВЕТ ТОЖЕ ПОКРЫВАЛИ ЕГО ПОЦЕЛУЯМИ И ПРИЖИМАЛИ К СЕБЕ.

— ДА! — ЗАКРИЧАЛ ОН ОТ СЧАСТЬЯ. — МОЯ СЕМЬЯ — ДЖЕК, МЭГГИ, МОЙРА, Я ТАК ЛЮБЛЮ ВАС! Я ОБОЖАЮ БЫТЬ С ВАМИ И ПРИЖИМАТЬ ВАС К СЕБЕ. О, Я ТАК СЧАСТЛИВ! ДА, ТИНК! ТИНК, ЭТО МОЯ СЕМЬЯ, МОЯ ЧУДЕСНАЯ, НЕВЕРОЯТНАЯ СЕМЬЯ! ОНИ ВЕРНУЛИСЬ! ОНИ...

Его глаза открылись — ведь они были закрыты, когда он видел все это, — и он гляделся в замешательстве. Он висел в воздухе, поднявшись над полом на пятнадцать футов. Его охватила паника.

Он заколотил по воздуху руками и ногами, не находя опоры, и стал падать.

— Нет, Питер! — воскликнула Тинк, подлетев снизу и стараясь удержать его на месте. — Это твоя счастливая мысль! Не теряй ее!

Он продолжал падать, неимоверными усилиями пытаясь вновь обрести контроль над собой и крича:

— Как? Что?

— Это — твоя счастливая жизнь навсегда! — кричала Тинк. — Не давай ей уйти!

Питер опять закрыл глаза, напряг все тело и опять восстановил мысленно образы Джека, Мэгги и Мойры вокруг себя и то, как они вместе кружились и смеялись. Он представил себе всю теплоту и глубину того чувства, которое дарила ему семья, необъятность той любви, которую они испытывали друг к другу...

Он почувствовал, что его падение замедляется и в конце концов прекратилось совсем. Он открыл глаза и увидел, что опять начал подниматься.

— Да! — выдохнула Тинк, неожиданно очутившись перед его глазами. — Да, Питер Пэн!

— У меня получилось! — прошептал Питер, воспаряя вверх, подхваченный своими чувствами, которые он не мог описать. — Посмотри на меня! Посмотри на меня, Тинк!

Он резко крутанулся и, оттолкнувшись от стены, полетел сначала вниз, а затем снова вверх. Взрослый в нем окончательно исчез, как призрак на рассвете, и вместо него проснулся ребенок. Он столько лет усиленно пытался отыскать, что же он потерял. И вот теперь все преграды на этом пути исчезли. Крутясь и кувыркаясь в воздухе, он вновь принял в свои объятия все мечты, принадлежавшие Питеру Пэну.

— Тинк, я могу летать! — закричал он. — Я на самом деле могу летать!

— Тогда следуй за мной, и все будет хорошо! — с восторгом воскликнула Тинкербелл. — Я люблю тебя!

И они вылетели наверх через полый ствол Дерева Никогда.

О, это был самый великолепный момент в жизни Питера, когда он взмыл ввысь из Дерева Никогда, разорвав все узы, связывавшие его с землей, и вновь обрел свою подлинное «я» и свое детство.

Вдвоем с Тинкербелл, которая прокладывала дорогу, они по спирали поднимались во мраке, все больше и больше набирая скорость и уверенность. Их возбуждение нарастало изнутри, пока наконец Питеру не почудилось, что он может просто взорваться. Они вырвались наружу через расщелину в гигантском стволе. Фея и мальчик кружились и порхали между древними ветвями подобно светлячкам в ночи. Они снижались, облетая дерево и шныряя среди покрытых листвой сучков. Они вертелись, как волчки, проносясь мимо сооруженных в стволе дерева жилищ Потерянных Мальчиков, входы в которые были прикрыты кусками дерева или разноцветными тряпками. Птицы рассыпались дикими криками.

АХ, СМОТРИТЕ! ПИТЕР ПЭН ВЕРНУЛСЯ!

Он выскочил из самой верхушки Дерева Никогда, подлетел под облака и радостно захохотал. Он совершенно изменился, став воплощением духа, живущего внутри нас, став тем чудесным искрящимся зарядом детства, о котором мы, вырастая, слишком быстро забываем. Он светился внутри Питера, как раздуваемое пламя, и вдруг Питер почувствовал, что не может больше вынести сам себя.

Запрокинувшись назад, вытянув вперед шею и задрав голову, он закукарекал.

— Да, Питер, да! — услышал он рядом голосок Тинк. — Добро пожаловать домой, Питер Пэн!

Они вместе полетели за облака, чтобы там порезвиться и повалять вволю дурака. Они корчили рожи, ныряли в облака или шлепались на них пузом. Они летали там, как захочется, бегали наперегонки с тенями и солнечными зайчиками, играли в салочки и в прятки. Когда они довели себя до изнеможения, и первый прилив неистовства стал понемногу убывать, они улеглись на облако, отдавшись воле ветра.

Там Питер в первый раз взглянул на себя и испугался оттого, что увидел. Он больше не был толстым старым Питером Бэннингом. Он был гораздо моложе и стройнее. Он стал легче на много фунтов, и у него даже стали видны мышцы. Он помолодел на много лет и стал мускулистым и подтянутым. Он закинул голову и захохотал от невозможности поверить в эти перемены. С ним произошло буквально чудо.

— О, вот это ловкость! — воскликнул он. Безрассудная смелость мальчишки освободилась наконец от узды благовоспитанности, присущей взрослому человеку.

Потом он поднялся на ноги и прыгнул вниз, прямо сквозь облако полетев к зеленому изумруду Дерева Никогда. Он спускался все быстрее и быстрее, и в глазах его блестел озорной огонек. Тинк ринулась за ним, такая же беззаботная и готовая к чему угодно, как и он сам. Она видела этот озорной огонек в его глазах и инстинктивно чувствовала, что он собирался делать.

— ГДЕ ОНИ? — спросил он сам себя, осматривая верхушку скалы и Дерево Никогда, стоявшее там. — ГДЕ ПОТЕРЯННЫЕ МАЛЬЧИКИ?

Он отыскал их на стыке Лета и Осени. Они тесным кружком обступили Руфио. Руфио палкой рисовал на земле план нападения на Хука и пиратов. Ребята склонили головы и внимательно следили за движениями палки.

Питер, как ураган, налетел на них, закружив им головы и осыпав их каскадом осенних листьев. Покетс, стоявший позади всей толпы, первым взглянул вверх, и его мягкая кепка съехала на бок. Он вытаращил глаза, увидав Питера, и повалился на спину.

— Это он! — заорал он, дергая за одежду стоявших рядом мальчишек. — Это действительно он!

Питер засмеялся и развернулся назад к Тинк, которая летела следом за ним. Потом он снова ринулся вниз, улюлюкая с видом победителя. Теперь уже и остальные Потерянные обернулись в его сторону и повскакали на ноги. Лэтчбой и Ту Смолл от радости закричали и замахали руками. Руфио наконец-то оторвался от описания своего плана, с видимым раздражением ища причину, прервавшую его.

Питер просвистел совсем низко над морем голов, выхватил у одного из мальчишек кинжал из ножен и одним махом распорол пояс Руфио. У того штаны моментально свалились к ногам своего обладателя. Потерянные Мальчики приветственными криками отозвались на это, изображая действия Питера. Питер развернулся и, в последний раз пролетая над ними, зачерпнул рукой воду в пруду и облил ею с головы до ног пораженного Руфио.

Наконец Питер приземлился в самую гущу толпы. Мальчишки с радостными воплями набросились на него, пожимая ему руки, шлепая его пятерню, поздравляя и выражая свое горячее одобрение еще тысячью способов. Пэн вернулся! Питер Пэн был вместе с ними! Теперь они все были с ним, и в этот миг они готовы были пойти за ним хоть на край света.

Руфио осознал эту горькую для него реальность и поник головой. Всеми забытый, он напялил штаны и направился к веревочной лестнице на Дерево Никогда. Он скрылся в своем доме и затем появился снова, размахивая пэновским мечом. Он спустился по веревке к толпе. Глаза его дико горели, а лезвие меч сверкало на ослепительном солнце.