Детский мир. Советы психолога родителям - Степанов Сергей Сергеевич - Страница 10

Проделки Бабы Яги из детской сказки кажутся сегодня милыми шалостями на фоне тех кошмаров, которыми в изобилии потчуют нас телевидение и пресса. Создается впечатление, что кровожадный маньяк прячется за каждым кустом, вооруженные террористы бродят по улицам толпами. Прибавим к тому мчащиеся по дорогам машины, под которыми ежедневно гибнут люди. Да еще экологическая обстановка, когда что ни дождь – то кислотный. А посреди всего этого ужаса – наши дети, маленькие и беззащитные.

Современным родителям нелегко. Их собственное детство пришлось на ту благостную пору, когда место криминальной хроники в газетах занимал дневник соцсоревнования. Конечно. И в те годы дети попадали под машины, ломали руки-ноги, а то и становились жертвами хулиганов. Но общественное настроение было гораздо спокойнее: неприятности рассматривались как исключительные инциденты на общем благополучном фоне.

С той поры жизнь переменилась. Многое изменилось к лучшему, многое плохое ушло. Но нельзя отрицать, что ушла и былая уверенность в безопасности и благополучии наших детей. На смену ей пришла тревога.

Озабоченность родителей можно понять: для нее сегодня есть причины. Однако, слава Богу, серьезные несчастья все-таки редки. А вот многие психологические проблемы приняли характер эпидемии. Про современных детей говорят, что они трудные – нервные, агрессивные, раздражительные, подверженные всевозможным комплексам и неврозам. Имеет ли это какое-то отношение к озабоченности родителей? По мнению психологов – имеет, причем довольно неожиданное.

В последние годы в психологической литературе появился новый термин – гиперопека. Так называют чрезмерную заботу о детях, обостренное стремление оградить их от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Казалось бы – благородное стремление. Однако зачастую оно принимает форму жесткого ограничения возможностей ребенка, неусыпного контроля над ним, обязывания поступать строго определенным образом. Результат достигается парадоксальный: ребенок заражается несвойственной его возрасту тревогой, становится подозрителен и недоверчив, а главное – удручающе пассивен и зависим. Он начинает сознавать себя бессильной пылинкой, потенциальной жертвой. Его инициатива и активность резко снижаются. Возникает так называемая выученная беспомощность, когда любое препятствие воспринимается как непреодолимое.

Конечно, легкомыслие в воспитании недопустимо. Однако психологи всё настойчивее предостерегают и от противоположной крайности. Тем более, что зачастую гиперопека по своей психологической природе продиктована не реальной угрозой, а собственными внутренними конфликтами родителей. Обращает на себя внимание, что взрослые, в силу каких-то причин лишенные социального признания и не удовлетворенные своим положением, бессознательно стремятся компенсировать этот недостаток формированием пассивной зависимости у своих детей. В конце концов, если не удается реализовать себя никак иначе, остается беспроигрышный вариант – выступить в роли исключительного авторитета и опоры для маленького человека.

Замечено также, что чрезмерной опеке чаще подвержены дети из неполных семей, а также из таких, где царит прохладная эмоциональная атмосфера. Обостренная тревожность чаще свойственна матерям, которые испытывают явный или скрытый дефицит любви и эмоциональной поддержки. Стремясь компенсировать этот дефицит, они склонны «привязывать» к себе ребенка, не отпускать его от себя. Потребность в постоянном присутствии ребенка становится своего рода ритуалом, уменьшающим беспокойство матери и прежде всего ее страх одиночества. А в результате вырастают инфантильные подростки и юноши, шагу не способные ступить без мамы. Они так и не обрели способности мобилизовать себя в проблемной ситуации, самостоятельно преодолевать трудности.

Важно помнить, что нам, взрослым, недопустимо решать свои психологические проблемы, проецируя их на детей. Забота о детях – наш долг, но выполнять его следует разумно и умеренно.

Среди сенсационных сообщений о жизни и смерти титулованных особ почти незамеченной промелькнула краткая заметка в недавнем номере журнала «Тайм». В ней говорилось о том, что ушел из жизни человек, чье имя каждому из нас знакомо с малых лет, – Кристофер Робин Милн. Тот самый Кристофер Робин, которому его отец – английский писатель А. А. Милн – отвел заметную роль в сказке о Винни-Пухе. Наверное, это и явилось самым ярким приключением в жизни К. Р. Милна. По крайней мере на протяжении долгих лет он не давал никаких иных поводов вспомнить о себе. И лишь на склоне лет невольно подарил миру сенсацию. Не так давно на аукционе Сотби были выставлены редкие игрушки, среди которых особое внимание коллекционеров привлек старый плюшевый мишка. Он якобы когда-то принадлежал семейству Милнов и послужил прообразом знаменитого Винни. Дотошные корреспонденты разыскали бывшего хозяина мишки – Кристофера Робина, который сам давно успел стать дедушкой, и поинтересовались, как он относится к факту продажи столь ценной реликвии. Его ответ обескуражил миллионы поклонников доброй старой сказки. Кристофер Робин заявил, что мишка вовсе не его. Сам он, оказывается, мягких игрушек вообще не любил и не припомнит, чтобы когда-то играл с плюшевым медведем. Наверное, ради светлой памяти сказочника Милна упоминать этот факт вообще не следовало бы. Но, похоже, отношения отца и сына складывались неважно, и даже по прошествии лет сын не удержался от обескураживающей колкости. Конечно, это нисколько не умаляет достоинств милой сказки. Но кое о чем заставляет задуматься. Писатель Милн выдумал особый сказочный мир, куда и поселил своего сына вместе с ожившими игрушками. А сын тем временем жил в совсем ином мире, не подвластном воображению отца. Он играл совсем с другими игрушками и в итоге стал, судя по всему, совсем не тем человеком, которого хотел воспитать папа Милн.