Полночные узы - Эдриан Лара - Страница 29

• Предыдущая
• 29/59
• Следующая

Тесс кивнула:

— Вчера вечером привезли. Дела его были совсем плохи, но теперь, я думаю, он пойдет на поправку.

Бен улыбнулся, но улыбка получилась какой-то натянутой.

— Снова вчера допоздна работали, доктор?

— Нет, не очень.

Бен отвел взгляд, скривив губы.

— Бен, с тобой все в порядке? Я звонила тебе, тогда, после выставки, хотела извиниться. Оставила сообщение, но ты не перезвонил.

— Да, я был занят.

— У тебя усталый вид.

Бен пожал плечами:

— Не надо обо мне беспокоиться.

«Не просто усталый», — подумала Тесс.

Бен выглядел нервным, измученным, словно не спал пару ночей подряд.

— Что ты делал эти дни? Занимался спасением животных или чем-то другим?

— Чем-то другим. — Он скользнул по ней взглядом. — Послушай, я не прочь остаться и поболтать, но мне срочно надо идти.

Он поспешно засунул отвертку в оттопыренный карман джинсов и направился к двери. Тесс последовала за ним, она явственно чувствовала холодность, возникшую между ними.

Бен лгал ей, и не только о причине своего столь раннего визита.

— Спасибо, что починил стол, — пробормотала Тесс, глядя ему в спину.

У самой двери Бен повернул голову. Тесс поразил его мрачный взгляд.

— А, да, стол. Починил. До скорого, доктор.

В окно гостиной барабанил холодный дождь. Небо было затянуто плотными серыми тучами. Раздвинув тюль, Элиза смотрела на улицу с высоты второго этажа, на котором находились ее апартаменты. Снаружи суетливо сновали люди, желая поскорее укрыться от непогоды.

Где-то там, в городе, затерялся ее восемнадцатилетний сын.

Прошла неделя с тех пор, как он не вернулся в Темную Гавань. Очередной пропавший юноша Рода, с каждым днем их число росло. Элиза всем сердцем молилась, чтобы Кэмден нашел укрытие где-нибудь под землей вместе с другими мальчиками, так ему легче было бы справиться с трудностями и найти дорогу домой.

Элиза надеялась, что он скоро вернется. Ведь Стерлинг усиленно занимается его поисками.

Она едва ли понимала истинную причину самоотверженности деверя, заставившую его полностью отдаться этому делу. Ей хотелось, чтобы Квентин увидел, как его младший брат старается ради благополучия семьи. Он очень удивился бы и, она уверена, оценил.

Но что Квентин сказал бы о ней?.. Элиза даже думать об этом не хотела.

Он был бы крайне расстроен, возможно, даже возненавидел бы ее, узнав, что в ту злополучную ночь именно из-за нее их сын ушел. Если бы в тот вечер они с Кэмденом не затеяли спор, если бы она в своей безотчетной материнской любви не стремилась контролировать каждый его шаг, возможно, ничего не случилось бы. Элиза во всем винила себя. Как бы ей хотелось вернуть тот ужасный вечер, сейчас она поступила бы совершенно по-другому.

Испытывая горечь и сожаление, Элиза смотрела в окно на кипящую снаружи жизнь. Она чувствовала себя совершенно потерянной и беспомощной в своей теплой и уютной квартире.

Элиза жила в Темной Гавани в районе Бэк-Бэй, прямо под ее апартаментами находилась квартира Стерлинга — его укрытие. Он принадлежал к Роду, и солнечный свет заставлял его прятаться в четырех стенах, как и всех его собратьев. И Кэмдена тоже: хотя в нем текла кровь Элизы и он был наполовину человеком, но и наполовину вампиром, как его отец. От отца он унаследовал сверхъестественную силу и все слабости Рода.

Поиски Кэмдена возобновятся только с заходом солнца, и для Элизы ожидание тянулось бесконечно долго. Она начала расхаживать вдоль окна, стараясь придумать, как помочь Стерлингу в поисках Кэмдена и остальных юношей, пропавших вместе с ним.

Несмотря на то что Элиза была Подругой по Крови, редкой женщиной среди людей, способной в союзе с вампиром, чей Род ограничивался исключительно мужскими особями, давать потомство, она на все сто процентов оставалась homo sapiens. Ее тело не боялось солнечного света, она могла ходить среди людей, не вызывая никаких подозрений, хотя и не делала этого очень давно — более ста лет.

Род опекал Элизу с того самого момента, когда ее, маленькую девочку, погибавшую от нищеты в трущобах Бостона девятнадцатого века, доставили в Темную Гавань. Достигнув совершеннолетия, она стала Подругой по Крови Квентина Чейза. Господи, как она любила его и как теперь горевала. Смерть отняла у нее Квентина пять лет назад.

И вот сейчас она может потерять Кэмдена.

Нет. Она не позволяла себе даже думать об этом — боль делалась невыносимой.

Она должна что-то предпринять. Вновь остановившись у окна, Элиза всматривалась в дождь, отчаянно стараясь угадать, где может скрываться Кэмден. От ее дыхания стекло запотело.

Элиза решительно развернулась и направилась в гардеробную, где висело пальто, которое она не надевала уже несколько сезонов. Темно-синее, до лодыжек, оно мгновенно скрыло ее белый вдовий наряд. Засунув ноги в сапоги, Элиза поспешила покинуть квартиру, пока страх не вынудил ее остановиться.

Элиза стремительно сбежала по лестнице, но замешкалась у двери, ведущей на улицу, — она слишком давно не выходила и никак не могла вспомнить код. Мир людей причинял ей боль, но, возможно, сейчас она сможет с ней справиться.

Ради Кэмдена она готова вытерпеть все. Ей хватит сил.

Элиза открыла дверь, в лицо ей ударил дождь, обжигающе холодный воздух наполнил легкие. Обхватив себя руками, Элиза спустилась по ступеням крыльца, огражденным стальными перилами. По тротуару группками и поодиночке, прикрывшись темными зонтами, сновали люди.

Долю секунды царила тишина. Но потом ее извечное проклятие, уникальная способность, какими обладала каждая Подруга по Крови, проявилась вновь.

И тишина взорвалась:

«…я должна была сказать ему, что беременна…»

«…в конце-концов не станут же они плакать из-за каких-то жалких двадцати баксов…»

«…так и скажу этой старухе: убью твою поганую собачонку, если она еще раз нагадит у меня во дворе…»

«…если я буду вести себя как ни в чем не бывало, он и не узнает, что я выходила…»

Элиза закрыла уши руками. Мысли прохожих градом обрушились на нее. Ложь, предательство, измены — бесчисленное множество человеческих грехов. Ей некуда была укрыться, они налетели и терзали ее, как стая летучих мышей.

Она не могла сделать ни шагу, так и стояла посреди тротуара, промокшая, замерзшая, не способная пошевелиться.

Где-то здесь, в этом мире, затерялся ее сын, ему нужна ее помощь, хоть чья-нибудь помощь. А она ничего не может сделать, кроме как стоять, закрыв уши руками, и плакать.

Сумерки наступили рано. Тяжелые, мрачно-серые тучи до срока скрыли солнце, и на землю обрушился непрерывный поток унылого и холодного ноябрьского дождя. Дома Южного Бостона — сдававшиеся внаем кирпичные трехэтажки и плотно стоящие двухквартирные коробки, обшитые алюминиевым сайдингом, — и в свете дня не радовали глаз, а под монотонным дождем превратились в жалкие, бесцветные трущобы.

Данте с Чейзом подъехали к обветшалому дому Бена Салливана час назад, сразу после захода солнца, и, томясь в ожидании, сидели в спортивном авто с тонированными стеклами. Шикарная машина настолько не соответствовала этому убогому району, что к ней даже не осмеливались подходить местные хулиганы. Те немногие, что отважились приблизиться и прижаться носом к стеклу, мгновенно делали ноги, завидев клыки Данте.

Ожидание напрягало и нервировало Данте. Ему хотелось выплеснуть злобу и раздражение, и подсознательно он надеялся, что какой-нибудь идиот из человеческой расы спровоцирует его.

— Ты уверен, что дилер живет именно здесь? — спросил сидевший на пассажирском месте Чейз.

Данте, барабаня пальцами по рулю, кивнул:

— Абсолютно.

Вначале он планировал один нанести визит бывшему бойфренду Тесс, торговавшему «малиной». Но потом решил, что для страховки будет лучше взять кого-нибудь с собой. Не ради себя, а ради Бена Салливана. Данте не мог поручиться, что после разговора с ним с глазу на глаз этот жалкий подонок останется в живых.

• Предыдущая
• 29/59
• Следующая