Полночные узы - Эдриан Лара - Страница 25

• Предыдущая
• 25/59
• Следующая

Тесс не видела, чтобы Данте сделал хотя бы малейшее движение, но их плечи неожиданно соприкоснулись, и она ощутила его крепкое, мускулистое тело. Запах его одеколона сводил с ума — насыщенно-терпкий, чувственный и, должно быть, безумно дорогой. Тесс вдохнула этот дурманящий аромат и наклонилась, чтобы осмотреть пораженные клещом уши собаки.

— А как у него с аппетитом? Как дела с туалетом?

— Затрудняюсь ответить.

Тесс осмотрела десны пса.

— Когда и какие Гарварду делались прививки?

— Не знаю.

— Ты хоть что-нибудь знаешь об этой собаке? — Вопрос Тесс прозвучал как упрек.

— Она у меня недавно, — сказал Данте. — Я знаю, что ей требуется лечение. Ты сможешь помочь, Тесс?

Она нахмурилась, понимая, что предстоит изрядно потрудиться, чтобы составить полный перечень заболеваний животного.

— Я сделаю все, что в моих силах, но обещать ничего не могу.

Тесс потянулась за ручкой, которая лежала на столе у нее за спиной. Ручка покатилась и упала на пол. Данте быстро нагнулся, поднял ее и подал Тесс. Она взяла ручку и почувствовала, как его большой палец скользнул по руке. Тесс резко отдернула руку.

— Почему мое присутствие заставляет тебя так сильно нервничать?

— Я не нервничаю.

Но взгляд, по-видимому, выдавал ее.

— Ты уверена? Ты кажешься такой… возбужденной.

Действительно, она была взволнована. Тесс негодовала каждый раз, когда видела животных в таком плачевном состоянии — словно с плаката Общества по защите животных. И конечно, сказывался стресс, вызванный тем, что ее жизнь, с таким трудом налаженная, вновь рушилась.

Но глупо отрицать, что главной причиной ее волнения было то, что она находилась в одном помещении с этим мужчиной. Господи, как только Тесс встречалась с ним взглядом, перед ее глазами возникала сцена — их обнаженные тела на алых простынях сплетены в единое целое…

Тесс физически ощущала, как ее ласкают сильные руки, горячие, жадные губы прижимаются к шее. Она чувствовала, как двигается внутри нее твердый член, зубы покусывают шею в том самом месте, где сейчас так интенсивно пульсировала кровь.

Парализованная взглядом дымчато-янтарных глаз Данте, Тесс видела эту картину настолько отчетливо, будто все происходило на самом деле когда-то в прошлом. Или это видение из будущего…

Тесс с трудом заставила себя моргнуть, разрывая странную связь, возникшую между ними.

— Прости, — резко бросила Тесс и выбежала из смотровой, не в состоянии справиться со своим смятением.

Она закрыла за собой дверь и, сделав несколько шагов по коридору, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, тело дрожало, как натянутая струна. Тесс охватил жар.

Казалось, в присутствии Данте во всей полноте пробуждается ее женская сущность и рвется наружу… К нему.

Господи, что с ней происходит?

Она теряет себя. Если у нее осталась хотя бы малая толика здравого смысла, она должна как можно скорее бежать отсюда, бросив Данте с его больной собакой в смотровой.

Ну конечно, это будет поступок, достойный профессионала и взрослого человека!

Да, несколько дней назад он ее поцеловал. А сейчас просто задел рукой. Это только у нее такая гипертрофированная реакция. Пытаясь успокоиться, Тесс сделала глубокий вдох-выдох, затем еще один. Наконец овладев собой, она развернулась и направилась в смотровую, на ходу придумывая оправдание своему неожиданному бегству.

— Прошу прощения, — сказала она, входя, — показалось, что телефон звонит…

Тесс замолчала, увидев, что Данте сидит на полу, обхватив руками низко склоненную голову. Запущенные в черные волосы пальцы поражали мраморной белизной. Очевидно, его скрутила сильная боль, он сипло дышал, веки были плотно сжаты.

— О господи, — прошептала Тесс, бросаясь к нему. — Данте, что случилось? Что с тобой?

Он не ответил. По всей видимости, у него просто не было сил.

Боль парализовала его. Он излучал опасность — мрачную, дикую, мощную, сверхчеловеческую.

Тесс смотрела на сидящего на полу Данте, испытывая странное чувство — все это как будто уже было. Она сделала шаг назад, намереваясь бежать и звонить в службу спасения. Пусть кто-нибудь другой возьмет на себя ответственность за его жизнь. Но в этот момент Данте упал на бок, подтянул колени к подбородку и тихо, мучительно застонал. Этого стона Тесс вынести не могла.

Данте не знал, что произошло.

Кошмарное видение смерти, которое преследовало его в снах, поразило неожиданно, как обжигающий солнечный свет. Но Данте не спал, он находился в сознании. В одно мгновение все ощущения притупились под натиском невыносимой боли. Раньше приступы случались только во сне, и никогда наяву, и они не были такими тяжелыми.

Данте помнил, что стоял рядом с Тесс и, глядя ей в глаза, внушал свои желания и вдруг оказался на полу, объятый пламенем. Огонь полыхал вокруг и душил едким черным дымом. Данте не мог пошевелиться. Он чувствовал себя раздавленным и беспомощным.

Боль была невыносимой, как и отчаяние. Стыдясь собственной слабости, Данте едва сдерживал крик смертельной муки.

В такие минуты ему оставалось только одно — терпеть и молиться, чтобы приступ поскорее прошел.

Он слышал голос Тесс, слышал, как она повторяет его имя, спрашивает, чем ему помочь, но он не мог ответить — в горле пересохло, рот был забит пеплом. Данте ощущал ее искреннее сострадание и заботу, но хотел, чтобы Тесс ушла и оставила его наедине со смертью.

Он почувствовал, как ее прохладные руки нежно касаются его плеч, гладят напряженную спину, влажный лоб, волосы, окутывая белым покрывалом покоя.

— Все будет хорошо, Данте, — доносился откуда-то издалека ее тихий голос. — Я помогу тебе. Все будет хорошо.

И возможно, впервые за всю свою долгую жизнь Данте поверил, что все действительно так и будет.

Данте открыл глаза, готовый ощутить адскую головную боль. Но ее не было, как не было и слабости, холодного пота или леденящего кровь страха.

Данте несколько раз моргнул и обвел взглядом белые плитки потолка с выключенными флуоресцентными лампами. Стены были выкрашены в светло-серый цвет — странная обстановка. Данте лежал на небольшом диване, напротив располагался деревянный письменный стол, тускло освещенный настольной лампой, стоявшей радом с компьютером.

Данте сделал глубокий вдох — никакого запаха дыма или гари, преследовавшего его в кошмарных видениях, лишь сладковато-терпкий нежный аромат, от которого внутри становилось приятно и тепло. Данте провел руками по пледу из овечьей шерсти, который укрывал его большое тело лишь до груди. Мягкий кремовый плед хранил ее аромат.

Тесс.

Он услышал легкий шорох, повернул голову и увидел, как она вошла в комнату. Белая медицинская куртка исчезла, Тесс выглядела очень мягкой и женственной в светло-зеленом расстегнутом кардигане поверх бежевого трикотажного топа. Джинсы плотно облегали бедра, оставляя обнаженной тонкую полоску живота. Она успела снять заколку, и теперь ее русые кудри небрежно ниспадали на плечи.

— Привет, — сказала Тесс, наблюдая, как Данте сел и спустил ноги на пол. — Ну как, тебе лучше?

— Да.

Голос прозвучал как сухой скрежет, но Данте чувствовал себя на удивление хорошо — отдохнувшим, спокойным, хотя обычно кошмар оставлял после себя мучительную боль во всем теле и гадкое настроение. Данте провел языком по зубам — клыки не увеличились. И зрение нормальное, значит, зрачки обычные и нет никаких видимых признаков его принадлежности к Роду вампиров. Если во время приступа они и проявились, то уже исчезли.

Данте встал и обнаружил, что его куртки и ботинок нет.

— А где мои вещи?

— Здесь, — ответила Тесс, указывая на стул у двери, на спинке которого аккуратно висела куртка, а рядом стояли кожаные, на воздушной подушке «мартенсы». — А телефон на столе. Пару часов назад я его выключила. Надеюсь, ты не будешь сердиться. Он звонил без перерыва, а я не хотела, чтобы тебя разбудили.

• Предыдущая
• 25/59
• Следующая