Полночный поцелуй - Эдриан Лара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая

Война — вот о чем он сегодня станет говорить.

Отныне никаких мелких конфликтов на поверхности и никаких стычек между Отверженными. Они должны объединиться и открыть новую страницу в истории, о чем даже подумать не могли во времена той древней битвы, навсегда расколовшей вампиров на два непримиримых лагеря. Слишком долго Род правил, установив негласные законы мирного сосуществования со слабыми человеческими существами и безжалостно уничтожая собственных собратьев, заклейменных ими как Отверженные.

Вампиры Рода и Отверженные мало чем отличаются друг от друга, просто стоят на разных ступенях одной и той же лестницы. И расстояние между этими ступенями определяется всего лишь несколькими унциями крови: вампиры Рода пьют ровно столько, сколько требуется им для поддержания жизни, пораженные Кровожадностью Отверженные утоляют голод чуть большим количеством. Со времен Древних кровь расы в значительной степени утратила изначальную чистоту из-за того, что вампиры последних поколений, достигнув зрелости, спариваются с человеческими подругами Рода.

Но ни разбавленная кровь, ни мутация не могут подавить самые сильные гены вампиров. И пугающая Род Кровожадность — всего лишь иллюзия, которая будет преследовать Род вечно.

Причину братоубийственной войны босс понимал так: одни борются с врожденным инстинктом, бессмысленно и безрезультатно, другие дают ему полную волю ради собственного блага и удовольствия.

Они с лейтенантом достигли конца коридора, здесь стены и пол ощутимо вибрировали под воздействием громкой музыки. За двойной стальной дверью вечеринка была в самом разгаре. Охранявший дверь Отверженный тяжело опустился на одно колено, как только сквозь щелки своих зрачков разглядел, кто стоит перед ним.

— Сэр, — в грубом голосе коленопреклоненного слышалось уважение, он даже не осмеливался поднять глаза и посмотреть на своего повелителя, — мой господин, вы оказали нам большую честь.

Действительно, он оказал им большую честь. Босс едва заметно кивнул; охранник выпрямился в полный рост и толкнул дверь, впуская важного гостя в зал, где стоял режущий ухо грохот музыки и гвалт веселящихся. Жестом босс отослал прочь сопровождавшего его Отверженного — он желал без посторонних понаблюдать за тем, что здесь происходит.

Кроваво-сексуальная оргия под оглушительную музыку.

Повсюду мужские особи Отверженных охотились за человеческими существами, мужчинами и женщинами, совокуплялись и пили кровь. Люди не чувствовали боли независимо от того, оказались они здесь добровольно или нет. Те, кого укусили один раз, разгуливали по залу, испытывая легкое головокружение и чувственное наслаждение. Некоторые уже тряпичными куклами висели в руках хищников, которые могли остановиться, только выпив их кровь до последней капли.

Все естественно: если бросить ненасытным зверям нежного ягненка, от него ничего не останется.

Босс почувствовал, как ладони сделались влажными, член напрягся, десны заныли. Он прикусил язык, чтобы сдержать рост клыков. Кровожадность и похоть, обрушившиеся на его органы чувств, заставили тело реагировать. Запах секса и свежей крови действовали на него, подобно зову сирен, он узнавал его мгновенно храня в памяти с тех давних времен. О да, хороший секс вкупе с сочащимися кровью венами доставляет ему удовольствие, когда-то эта страсть владела им целиком. Трудно было выбраться из этой пропасти, но он, в конце концов, одержал победу.

Теперь он — хозяин своих страстей, и очень скоро его владения станут беспредельными.

Вампиры на пороге новой войны, и он призван возглавить решающее сражение. Он собирает армию, совершенствует тактику, привлекает союзников, которые потом будут без сожаления принесены на алтарь его личных интересов. Он отомстит вампирам и людям, которые существуют только для того, чтобы служить таким, как он. Когда великая битва завершится, пыль и пепел осядут, на его пути больше не будет никаких препятствий.

Он станет, черт возьми, королем.

По праву рождения.

— Хм… эй, красавчик… иди, поиграй со мной, — сквозь завесу шума долетел до него хриплый голос.

Из скопища обнаженных скользких тел к нему потянулась рука, пытаясь ухватить за ногу. Он остановился и посмотрел на женщину с нескрываемым нетерпением. Из-под слоя яркого, но уже размытого макияжа проступали остатки былой красоты, а сознание безвозвратно растворилось в исступлении безобразного разгула. По гибкой шее к еще высокой груди стекали две тонкие струйки крови. Укусы были не только на шее — на плече, животе, внутренней стороне бедра, чуть ниже полоски лобковых волос.

— Иди к нам, — звала женщина, выползая из груды переплетенных в кровавом совокуплении тел людей и Отверженных. Еще несколько глотков крови — и она умрет. Она смотрела на него бессмысленно блуждающим взглядом. Двигалась вяло и неуверенно, словно кости сделались резиновыми. — У меня есть то, что ты так сильно любишь. И тебе я тоже дам кровь. Иди, попробуй меня.

Он ничего не сказал, брезгливо отцепил от своих дорогих брюк ее бледные, перепачканные кровью пальцы.

Сегодня у него не было настроения для подобных игр.

И как любой успешный дилер, он никогда не пользовался товаром, который сам же продавал. Он толкнул женщину в грудь, отшвыривая назад, в груду копошащихся тел.

Она взвизгнула, попав в объятия Отверженного, тот грубо развернул ее и вошел сзади. Женщина сладко стонала под его толчками, но минуту спустя, когда его клыки вонзились ей в горло, затихла.

— Наслаждайтесь моими подарками, — прозвучал, перекрывая грохот музыки и животные рыки, зычный голос будущего короля. — Ночь в разгаре, и очень скоро я сполна награжу вас за преданность.

Лукан, стоя на пороге дома Габриэллы, снова постучал в дверь.

И снова никакого ответа.

Так продолжалось уже минут пять. Он ждал, что она откроет дверь и впустит его или пошлет ко всем чертям раз и навсегда.

После вчерашней страстной ночи он не знал, что услышит. Возможно, гневный от ворот поворот.

Лукан снова постучал, настолько громко, что мог бы испугать соседей, но за дверью не было даже намека на какое-либо движение. В доме Габриэллы стояла тишина. Подозрительная тишина.

Хотя она была там. Сквозь каменные стены и деревянные двери он чувствовал ее запах. И еще… едва уловимый запах крови.

«Черт возьми!»

Она дома, и кто-то причинил ей боль.

— Габриэлла!

Беспокойство едкой кислотой разливалось по венам, но Лукан заставил себя успокоиться и всю силу мысли сосредоточил на двух задвижках и цепочке, которые закрывали дверь изнутри. С усилием, одну за другой, он отодвинул задвижки, затем снял цепочку, которая закачалась, ударяясь о косяк и позвякивая.

Лукан толкнул дверь, тяжелые ботинки застучали но плиткам пола. Сумка с камерой валялась там, куда Габриэлла в спешке бросила ее. Сладковатый аромат жасмина и крови ударил в нос, и Лукан тут же заметил на полу кривой пунктир из красных точек.

В воздухе витал горьковатый запах страха, его принесли сюда несколько часов назад, и он успел рассеяться до тонкой дымки.

Лукан прошел через гостиную, направляясь на кухню, куда вели следы крови. На ходу он бросил взгляд па стопку фотографий на столике у дивана и задержался.

Несколько были из той серии, над которой Габриэлла сейчас работала и которую назвала «Живая пустота». И среди них новые, раньше Лукан их не видел, а возможно, был недостаточно внимателен.

Сейчас он разглядел. Черт возьми, неужели она…

Старый склад у пристани. Заброшенная бумажная фабрика на окраине города. Еще несколько угрожающего вида строений — ни одному человеку не пришла бы в голову к ним приближаться, за исключением Габриэллы.

Логова Отверженных.

Сейчас некоторые из них очищены благодаря его воинам, а все остальные еще представляют опасность. Лукан отложил в сторону фотографии с объектами, находящимися под постоянным наблюдением Гидеона, и еще раз внимательно просмотрел оставшиеся снимки, пытаясь определить, есть ли на них логова Отверженных, неизвестные Роду.

• Предыдущая
• 24/68
• Следующая