Холодное солнце - Крестовский Евгений - Страница 42
- Предыдущая
- 42/115
- Следующая
Дело к тому же осложнялось тем обстоятельством, что билетов на ближайший заполярный рейс не было. Когда Богданов сунулся со своим удостоверением в окошечко, оказалось, что они распроданы на полмесяца вперед.
– Но мне необходимо! – Богданов вперил в кассиршу сердитый взгляд.
– А у вас есть… записочка?
Это было первое интересное открытие, сделанное Богдановым. Продажу билетов на рейс курировала какая-то иностранная компания, снабжавшая этот забытый Богом край продовольствием, оборудованием, живыми ресурсами. Билеты продавались только нужным людям: жителям Заполярья, представителям компании, контрактникам – горным инженерам, металлургам… Получалось, что Богданов и Ермаков могли лететь этим рейсом лишь вместо стюардов…
Пока верхнее начальство молчало, Богданов начал наводить справки о такой интересной компании, которая смогла не только наложить лапу на немалую территорию за Полярным крутом, но и взяла под свой контроль воздушное сообщение ее с Материком.
Журналисты тем временем пронюхали об истории с бомбой в аэропорту и теперь задавали чиновникам недвусмысленные вопросы. Тянуть дальше с отправкой оперов было нельзя, и начальство дало добро на вылет.
– Но рейс только послезавтра? – удивился Богданов.
– Полетите спецрейсом, – сухо ответили ему наверху.
За несколько часов до вылета по приказу начальства группа Богданова был усилена Борисом Дудником – высоким мужчиной в штатском с непроницаемым лицом киногероя. На него возложили руководство операцией.
Двухметровый парень лет тридцати пяти, подтянутый и чопорный, как английский лорд, беседы не поддерживал, отвечал односложно, больше молчал. С Богдановым Дудник держался то чуть насмешливо, то надменно. На Ермакова вообще не обращал внимания. Дудник не приказывал, он лишь рекомендовал операм: вполголоса, с легкой ироничной улыбкой.
Богданов с первого взгляда невзлюбил Дудника. Тот был не из их стаи: не опер и не следователь, скорее отлично организованная машина, безукоризненная, как автомат Калашникова. Дудник знал все заранее и никогда не давал сбоев.
Богданов мрачно смотрел на него исподлобья и сопел. Ермаков из любопытства пытался понять своего нового начальника и лез к нему с разными вопросами, но всякий раз, как на нож, натыкался на холодный насмешливый взгляд…
Их привезли на какой-то подмосковный аэродром и посадили в военный транспортный самолет.
– Давай, ребята, живей! Мне еще сегодня домой вернуться надо! – крикнул им командир самолета, подполковник авиации.
– А мы как обратно полетим? – спросил летчика Ермаков.
– Рейсовым! – ответил летчик.
– Если, конечно, полетим, – усмехнулся Дудник, глядя на недовольное лицо Богданова.
Богданов зыркнул на него из-под насупленных бровей колючими глазами и молча прошел в самолет.
Подняв воротник плаща и ежась от холода, Донской спустился по ступенькам трапа. Рядом стоял Кутик: он был в меховой куртке, в шапке-ушанке с кожаным верхом. Горный инженер торжествующе смотрел на слегка посиневшего от утренней свежести Донского.
– Знаете, – шепнул он, – я бы дал вам свое шерстяное белье, но как-то неудобно. Да и размер у вас поболее моего. Жать будет!
– Спасибо. Оставьте кальсоны себе, – вымученно поблагодарил Донской. – Они вам еще пригодятся!
Прямо на летном поле стоял УАЗ. От него навстречу инженеру катился мужчина, разъевшийся до размеров борца сумо.
– С прибытием, Илья Михайлович! Меня зовут Андрей Андреевич. Как долетели? – протараторил толстяк, по-китайски щуря свои хитрые щелочки и пожимая руку инженера. – А где… э…
Андрей Андреевич смотрел поверх голов пассажиров, словно кого-то искал.
– Вы еще кого-то встречаете? – спросил инженер.
– Да. С вами должен был прилететь Севрюгин. Кандидат наук!
– Я вместо него! – бойко крикнул Глеб и подошел к толстяку.
Толстяк опасливо покосился на Глеба и сделал вид, что не расслышал. Однако из самолета вышли уже все пассажиры, а Севрюгин так и не появился на летном поле. Глаза толстяка вдруг отчаянно забегали, словно чья-то твердая рука схватила его в тот момент, когда он извлекал кошелек из чужого кармана. Он повернулся к Донскому и растерянно посмотрел на него.
– А… – начал Андрей Андреевич. – Мне о замене ничего не сообщили. Как вас величать?
– Глеб Донской. Кстати, кандидат наук! – Глеб посмотрел на инженера Кутика, который тут же поджал губы и покраснел, опуская глаза. Определенно, у этого горного инженера было больное самолюбие. – Вот моя визитка.
Глеб протянул толстяку визитку, добытую им у чебуречной. Взглянув на нее, Андрей Андреевич оторопел.
– А записочки, записочки у вас нет? – Андрей Андреевич попятился от Донского.
– Да какая записка! Вам сообщат! – Донской говорил первое, что приходило в голову.
– Ничего не понимаю! Как же так? Замена… А я о вас ничего не знаю. Донской… Вы, простите, кто по специальности? – хмурился Андрей Андреевич, морща свой маленький лоб.
– Геофизик.
– А где… ваш багаж?
– Я налегке. Так получилось, пришлось срочно подменить товарища: давление за двести, в глазах сквозняк! Что вас удивляет? Космонавтов и тех на космодроме меняют! – нес чепуху Донской, все еще не имея плана действий.
Глядя себе под ноги, Андрей Андреевич шевелил толстыми мокрыми губами и по-носорожьи сопел.
– Вы погуляйте тут, а я слетаю в контору, свяжусь с начальством. Не беспокойтесь, вас найдут. У нас тут нельзя потеряться! – Андрей Андреевич по-китайски сладенько улыбнулся Донскому и повел Кутика к УАЗу.
Летное поле опустело. Донской стоял под пронизывающим ветром, размышлял, что ему теперь делать.
– А тя че не взяли? – брызгая слюной, крикнул Донскому какой-то замурзанный беззубый мужичонка в фуфайке и старых кирзачах, в которые были заправлены какие-то ватные лохмотья. Мужик сидел у стены барака на пластмассовом ящике. – Вон вертак-то полетел!
Он показал куда-то за крыши, над которыми креп гул мотора. И тут же из-за башни красного кирпича, напоминавшей пожарную каланчу, вынырнул вертолет. Сделав круг над летным полем, он полетел в тундру.
– Попросили подождать, – ответил Глеб мужичку. – Проверяют…
– На СПИД? Тогда жди! Здоровей будешь! Эх, – мужичонка мечтательно обратил глаза в небо, где уже хозяйничало холодное полярное солнце, – самое время кишочки прополоскать! – Хитро прищурившись, абориген посмотрел на Донского.
– Чем полоскать будем? – понял намек Глеб.
– Лучше, конечно, беленьким!
– Тогда веди!
– Слушай, Тимоха, а где население? – расспрашивал Донской аборигена. Они шли по отсыпанной кусками какой-то черной породы дорожке, взбегая по деревянным мосткам на бетонные короба, скрывающие трубопровод. – Бараков много, а люди как вымерли. Или еще спят?
– Точно, барсучат. Тут целыми днями барсучат. Такой народ – северный!
– А чем тут у вас занимаются?
– Ничем! – ухмыльнулся Тимоха. – В носу ковыряют или на самолете летают! «Летчики»! Хлебная работенка!
– Все – летуны?
– Не, пассажиры!
– Это что, работа? – удивился Глеб.
– А чем не работа?! До Москвы и обратно тебя возят да еще гробовые платят. При этом день-два в столице затовариваешься.
– Ты серьезно? А зачем же они в Москву летают?
– А пес их знает! Мне не докладывали. А только раза по четыре в месяц каждый из них в столице бывает. Бригадами летают. Причем знаешь как? – приблизив свое лицо, Тимоха зашипел, пуская пузыри. – Либо мужик летит, либо его баба. Вместе нельзя!
– Дорогое удовольствие! Где ж они деньги на билеты берут?
– Деньги-то? Береза выдает. Береза тут знаешь кто? Ну, еще узнаешь… Я тоже пошел к Березе на поклон, а он смеется, нельзя, говорит: воняешь, да и рылом не вышел. Правильно, конечно. Меня с моей внешностью в Москве из самолета не выпустят.
– Ты говоришь, Береза?
Тимоха не ответил. Навстречу им двигались трое, одетые в защитные костюмы, из курток выглядывали рации.
- Предыдущая
- 42/115
- Следующая
