Клад Волчьего колодца - Письменная Лариса Михайловна - Страница 1

• 1/23
• Следующая

Лариса Михайловна Письменная

Клад Волчьего колодца

Лариса Михайловна Письменная родилась в 1914 году в украинском селе Чеповичи на Житомирщине.

Первое стихотворение писательницы, только что окончившей финансовый техникум, было напечатано в харьковском журнале «Трактор». С этих пор и началось у Л. Письменной горячее увлечение литературой, не покидавшее ее и в годы учебы в Киевском лесном институте и после, когда писательница работала заведующей детским садом и сочиняла для своих маленьких питомцев сказки и рассказы.

Вскоре, в киевских издательствах стали выходить книги Л. Письменной («Томка из Боготола», «Золотогривый», «Павлик-Равлик» и др.), завоевавшие любовь юного читателя.

Из сарая доносились приглушенные ребячьи голоса. У дверей дремала стража — ленивая рыжая Найда и ее щенок, молодой и лукавый Вьюн. Собаки грелись на солнышке, изредка лязгали зубами, пугая назойливых мух. Однако Вьюну скоро надоело бездельничать — он потянулся, скребнул лапой дверь и залаял.

Дверь слегка приоткрылась, показалось задорное курносое лицо. Окинув быстрым взглядом высокие штабеля смолистых сосновых бревен и подозрительно присмотревшись к буйной зелени орешника, подступающей от самого леса, мальчуган успокоительно сказал:

— Никого нет. Обычная провокация Вьюна.

Он хлопнул собаку ладонью по лбу и снова закрыл дверь. Вьюн радостно взвизгнул, подскочил на задних лапках и с силой ударил передними в дверь. Она распахнулась, и солнце веселым потоком залило прохладную полутьму сарая. На земле, склонив головы над бумагой, похожей на топографическую карту, лежали трое ребят.

— Сперва пойдем через опытный участок. — Стриженный под машинку, крутолобый парнишка ткнул в карту красным концом двухцветного карандаша. — Идти нужно осторожно, чтоб не прицепился Генка Ветряк.

— Генка тоже просится с нами, — нерешительно произнес щуплый мальчик с кроткими синими глазами. — Может, возьмем, Славка?

— Мне что, — пожал плечами Славка. — Как скажет Сережа…

— Ветряка?! — вскричал Сережа (это он выглядывал из сарая). — Ни за что на свете! Разве Генка может сохранить тайну? Ты, Костя, просто не разбираешься в людях! Вот, пусть хоть Славка скажет: есть у Генки сила воли?

— Нет у Генки силы воли, — подумав, признал Славка. — Не возьмем Генку. — И, ткнув уже синим концом карандаша в карту, продолжал: — Через этот овражек, который за опытным участком, выйдем на дорогу и зайдем в населенный пункт Л.

— Генка говорил, что в Лисичках в магазине есть батарейки к карманным фонарикам, — сказал Костя.

— Генка? Гм… По непроверенным данным, в населенном пункте Л. есть батарейки. Зайти и проверить! Если Генка не соврал — купить. Дальше…

— В Лисичках зайдем на почту и напишем домой письма, — перебил Сережа.

— Зачем? — удивился Слава. — Мы завтра же и вернемся.

— А если не вернемся? — сверкая черными, как смородина, глазами, возразил Сережа. — Мы ведь не знаем, что нас ожидает… Кроме того, все, когда отправляются в экспедицию, обязательно пишут письма.

— Ладно, напишем письма. — Славка сделал на бумаге какой-то значок. — Напишем письма… а дальше куда — я не знаю…

— Зато я знаю! Дальше так. — Сережа выхватил из Славкиных рук карандаш и провел длинную извилистую линию. — Видите? Это дорога к лесоразработкам, я ездил туда с отцом на машине. Можно, конечно, этой дорогой, но так неинтересно. Мы пойдем направо, старой вырубкой. — Сережа начертил кружочки и вокруг них что-то похожее на дорогу. — Тут есть тропинка, а дальше — без тропинки. Перейдем болотце… — Он подумал, послюнявил карандаш и нарисовал голубое расплывчатое пятно. — Дальше — бугор, тут — разбитый молнией дуб… просека, а там начинается третий квартал… А вот здесь, смотрите, — Сережа красным карандашом сделал крестик, — и будет Волчий Колодец.

— Волчий Колодец! — мечтательно повторил Костя. — Генка говорил, будто он идет вглубь аж на полкилометра.

— Не меньше километра! — авторитетно заявил Сережа. — Он идет аж в эти… в самые недра.

— На километр нам не хватит веревок, — заметил практичный Слава.

— Ну, может, и не на целый километр, но я знаю хорошо, что он идет в самые недра. А в недрах знаете что может быть?

— Минералы? — зачарованно выдохнул Костя.

— Ого, да еще какие! Я уверен, ребята, что мы найдем совсем новый, не ведомый людям, минерал. И тогда назовем его…

— «Сергеином»! — прыснул Слава. — Скажем «гоп», когда перескочим! Подумаем лучше, что взять на дорогу. Записывай, Костя: веревок метров… ну, сколько достанем, — раз; карманный фонарик — два; продуктов…

— А знаете, — взволнованно прошептал Костя, — может, в войну партизаны там что-нибудь прятали?

— А что ты думаешь? — снова загорелся Сережа. — Наверное прятали!

— Тогда колодец может быть заминирован, — пришел к выводу Слава.

Возбужденные ребята с минуту молчали. Потом Сережа встрепенулся:

— Ну, так что? Мы же не трусы какие-нибудь? Все исследователи должны рисковать своей жизнью. Или, может, вы испугались?

«Испугались»! Какой же на свете мальчишка признается, что он испугался? И Славка, насупясь, сказал, что они с Костей трусами никогда не были и пускай Сергей ведет их к тому Волчьему Колодцу и на деле убедится, кто они такие.

Приятели твердо договорились — завтра на рассвете отправиться в экспедицию к Волчьему Колодцу.

— Пароль будет новый, — предупредил Сережа, — Стучать не надо, просто трижды кукарекнете.

К вечеру у Сережи все было готово к походу. Он даже выпросил у матери рубль семьдесят копеек на батарейку.

А вечером пришел с работы отец и еще с порога весело объявил:

— Сибиряки наши едут! От Максима с дороги телеграмма. Мать, пеки пироги, а ты, Сергунок, готовься долгожданную подружку встречать!

Мария Семеновна — Сережина мать — радостно забегала по комнате, а Сережа с недоумением взглянул на отца: какую это подружку, да еще долгожданную, ему придется встречать?

— Вот чудачина! — рассмеялся отец. — Тамарочку, дочку моего фронтового побратима, Максима Максимовича из Боготола. Я ведь читал тебе недавно письмо от него: дядя Максим будет проезжать мимо нашей станции Зубры на курорт, в Крым, и по дороге заедет к нам, повидаться. Обещал и дочку свою привезти — погостить в нашем лесничестве. А через месяц, когда будет возвращаться домой, заберет ее. Ну, баламут, — отец весело взъерошил Сережин «ежик», — подружка-сибирячка завтра к тебе приедет! Что ты на это скажешь?

— Завтра? — ошарашенно спросил Сережа. — Батя, давай лучше встретим ее послезавтра.

— Как так — послезавтра? Дядя Максим телеграмму дал из Москвы — следовательно, завтра в шесть утра они будут в Зубрах. Лесничий разрешил взять машину, вот на рассвете и выедем за ними.

Пока Сережа обдумывал свое затруднительное положение, отец достал из комода фотографии и стал их перебирать.

— Эх, давненько, Максим, мы с тобой не видались!

Сережа подошел к отцу и заглянул через плечо. Эту фронтовую, потертую фотокарточку он видел не раз и знал, что тот, высокий, на полголовы выше отца, усатый танкист и есть дядя Максим — сибиряк, лучший батин друг. Очень интересно увидеть его настоящего, живого. Только… лучше бы у дяди Максима был сын…

— А вот она — глянь, вылитый Максим! — отец показал Сереже другую фотографию.

На ней, уже в штатской одежде, тот самый огромный дядя Максим с русоволосой, полнолицей женщиной. А между ними — маленькая, худенькая, лупоглазая девчонка, лет трех.

• 1/23
• Следующая