Золотой дар - Кренц Джейн Энн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая

— Но почему ты так считаешь? — растерянно переспросила она.

— Я не считаю, — резко бросил Джонас. — Я знаю.

— Ради Бога, Джонас, не цепляйся к словам! Я ведь только пытаюсь понять!

Он пробормотал что-то себе под нос и тяжело вздохнул.

— Извини, Верити, но я не могу привести тебе простого и ясного доказательства.

— А когда ты впервые узнал, что обладаешь… ну, в общем, способностью к психометрии? — попыталась зайти с другого конца Верити. ;

— Ты ни к чему не придешь, если решишь, будто я страдаю от собственных фантазий… Впервые я почувствовал что-то не то, еще учась на последнем курсе колледжа.

Все начиналось очень невинно. Просто меня порой охватывало какое-то очень слабое предчувствие, когда я прикасался к старинным предметам, тесно связанным с кровью и насилием.

— Ты имеешь в виду оружие? Как эта вот шпага?

Джонас угрюмо кивнул.

— В детстве я был равнодушен к музеям и лавкам древностей. После развода с отцом мать воспитывала меня одна. Она работала секретаршей, денег вечно не хватало… Неудивительно, что я привык думать о настоящем гораздо больше, чем о прошлом. Все мировые проблемы исчерпывались для меня вопросом о том, когда электрокомпания вырубит нам свет, если мы вовремя не оплатим очередной счет.

— Я прекрасно тебя понимаю! — с неожиданным сочувствием воскликнула Верити. — Безденежье заставляет жить одним днем. Для моего отца деньги никогда не были самоцелью. Не скажу, чтобы мы жили в достатке, ну разве кроме того времени, когда он издал «Сопоставления».

Хотя, насколько я помню, эти деньги тоже очень быстро иссякли. Когда я немного подросла, отец с легким сердцем переложил на меня переговоры с квартирными хозяйками по поводу отсрочки.

Джонас невольно улыбнулся:

— Знакомая история. Теперь я понимаю, откуда идут твои сегодняшние проблемы.

Верити мгновенно обозлилась:

— У меня сегодня только одна проблема — знать, что случилось с тобой этой ночью!

Джонас примирительно поднял руку:

— Прости. Короче говоря, я до сих пор не знаю, всегда ли обладал своим даром. Возможно, до поры до времени он просто дремал, не подавая признаков жизни, или же в один прекрасный момент вдруг возник ниоткуда. Именно на этот вопрос наряду со многими другими пытались ответить психологи в лаборатории Винсента.

Это заинтересовало Верити. Похоже, она понемногу склонялась к мысли, что за словами Джонаса стоит нечто большее, чем обычное самовнушение.

— Так тебя обследовали?

— И не один раз. Один чудаковатый питомец Винсента, некто Илайхью Райт, отписал родному колледжу ежегодное содержание при условии, что средства будут направлены на психологические исследования. Отцы Винсента были в шоке, но не решились отказаться от живых денег. Короче, изыскания шли полным ходом. Сама понимаешь, когда есть средства, всегда найдутся работнички, готовые промотать их на любые химеры. А посему Винсентский отдел исследований аномальных явлений в то время был самым богатым и прекрасно оснащенным во всем штате. Да, впрочем, никто особо с ним и не тягался.

— Как ты сказал?

Сардоническая ухмылка появилась на губах Джонаса.

— Я слышал, пару лет назад этот отдел все-таки упразднили. Райт умер, а колледж потерял и остальные источники финансирования, поскольку слишком многие были уверены, что заведение, сорящее деньгами на всякую ерунду, не стоит серьезных капиталовложений. Короче говоря, они решили прикрыть эту лавочку. И не много потеряли, я считаю. Эти исследователи были настоящими вампирами.

— Ну же, — окликнула Верити, когда Джонас надолго замолчал.

— Весь ужас эксперимента, которому меня подвергли, заключался в том, что мой поначалу слабый дар от этого только расцвел и окреп, — медленно произнес Джонас. — Меня выбрали для тестирования, поскольку я продемонстрировал некие намеки на экстрасенсорные способности. К концу обследования я был обременен полностью раскрывшимся талантом.

— Но как тебя все-таки отобрали?

— Эти бесноватые время от времени обследовали всех студентов и преподавателей на предмет обнаружения каких-нибудь любопытных отклонений. Я согласился на тестирование, потому что мне и самому было интересно.

По мере углубления исследований мой дар крепчал с каждым днем.

— Ты считаешь, что в этом виноваты тесты?

— Это единственное разумное объяснение, тем более что к нему пришли и психологи. Мой случай стал настоящей сенсацией. Постепенно я занервничал, чувствуя, что с каждым новым опытом со мной начинает твориться что-то странное. Но никто не обращал на это внимания! Ученые буквально дрались за меня, я был самым ценным экземпляром в их коллекции… Неудивительно, что по мере углубления исследований мое мнение принималось в расчет не больше, чем мнение подопытной белой мыши!

— Меня бы это взбесило, — призналась Верити.

— Меня тоже, не сомневайся. Несколько раз я закатывал им дикие скандалы, но неизменно возвращался в лабораторию. Пойми, я не мог сопротивляться… Потом у меня началась бессонница, потеря аппетита. Реальность стала мне глубоко безразлична. Я хотел не только знать, что со мной происходит, но и научиться управлять своими сверхъестественными способностями. Черт возьми, ведь это была моя жизнь!

— Что ты имеешь в виду под словом «управлять»?

— Ну, это ты должна понять! Чем сильнее становился мой дар, или болезнь — как тебе будет угодно это обозвать, — тем меньше я мог контролировать его. Мне стало казаться, что прошлое никуда не исчезало, что оно просто ждет меня за хрупкой преградой.

— Ждет?!

— Ждет, чтобы наброситься, поглотить… или подчинить себе, откуда я знаю! Я знал: стоит мне сделать лишь одно маленькое усилие — и я окажусь по ту сторону барьера, разделяющего настоящее и прошлое.

— Ты ощущал это, касаясь любой старинной вещи?

— Нет. На меня особенно влияли предметы, связанные с четырнадцатым — шестнадцатым веками.

— Высокий Ренессанс, — задумчиво уточнила Верити.

Джонас пожал плечами.

— Эти атрибуты действовали на меня воистину магически! Черт возьми, недаром же еще в колледже я решил специализироваться в области Возрождения!.. Но мой дар все-таки не ограничивается одной временной зоной. Ты сама видела, как я почувствовал аутентичность дуэльных пистолетов, а ведь они двумя веками моложе! Просто за пределами «моего» периода прошлое влияет на меня гораздо слабее. Этими эмоциями я даже могу управлять. И только власть Ренессанса смертельно опасна для меня.

— Твой дар распространяется на современные предметы? — деловито спросила Верити. Теперь она была уже не на шутку заинтригована.

— Мой талант ограничивается восемнадцатым веком.

Я никогда ничего не испытывал, касаясь современных предметов, и премного благодарен за это Создателю.

— Почему?

— Подумай, от скольких вещей мне пришлось бы тогда бежать! Пистолеты, ножи, машины, побывавшие в катастрофах… Нет, Боже упаси! Этот список просто бесконечен, несмотря на то что на меня воздействуют только предметы, связанные с насилием.

— Да… По-моему, я понимаю.

— Постепенно исследования становились все более и более опасными. Все чаще и чаще, беря в руки старинную вещь, я чувствовал, что с головой погружаюсь в прошлое. Долгое время я самонадеянно полагал, будто полностью контролирую рвущиеся из-за барьера силы прошлого. Но очень скоро настал день, когда я понял, что пропал… Прошлое едва не поглотило меня. Если бы это произошло… — Джонас внезапно замолчал. — Но, как говорится, Бог миловал.

С минуту Верити не отрываясь смотрела на него. Она просто не знала, что и думать… Пока ясно было одно — Джонас свято верит в каждое свое слово. Что-то ужасное приключилось с ним в Винсент-колледже и наложило неизгладимый отпечаток на все последующие пять лет его жизни.

— Ты говорил об опасности быть проглоченным силами былого. Что это значит? — осторожно спросила Верити. — Тебе казалось, будто кто-то или что-то пытается утянуть тебя в далекое прошлое?

Джонас закрыл глаза и устало опустил голову на руку.

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая